Любовь без права на ошибку

– Это Василиса Антоновна, – поспешил затушить возможность разборок ее муж. – Она помогает нам починить машину.

– Это шутка такая? – возмутилась Лена, насколько я помню имя из рассказа ее мужа.

– Нет, Василиса Антоновна специалист по двигателям, – вступил с защитно-хвалебной речью Битов.

– Здравствуйте, Владислав, – промурлыкала Леночка и, глядя только на него, тем самым гламурненьким тоном с придыханием добавила: – Это так удивительно, женщина, разбирающаяся в двигателях.

А мне как-то резко все надоело, на сегодня лимит моего терпения и добрых дел закончился, и я захотела удалиться от этих баб.

– Ну что, Глеб Александрович, думаю, дальше вы сами. Вы же видели последовательность действий. Справитесь.

– О нет, пожалуйста, Василиса Антоновна, уж закончите, прошу вас, а то я напутаю еще что-нибудь, – взмолился он.

– Ну хорошо, – вздохнула я тягостно, – но зрителей я попросила бы удалиться.

– Это почему? – возбухнула Леночка, одарив меня сарказмом. – Мы с мамой тоже хотим посмотреть, как вы чинить будете!

– Тогда в кино, – предложила я вариант «посмотреть». – А мы пойдем с Владиславом Константиновичем, мы и так слишком много времени потеряли. А вы дождитесь аварийку, они завтра приедут и все доделают.

– Так, Лена, – распорядился грозный муж. – Забирай маму, и идите отсюда!

Лена перечить мужу поостереглась при наблюдателях, но так посмотрела, что понятно стало всем – позже его ждет процедура сексуального извращения с его мозгом, а теща, подколоднозмейским чутьем это уразумевшая, дала себя увести, одарив зятя обещающим победным взглядом. И кто в доме хозяин, тянет спросить?

Я быстро закрутила все нужные гайки, поставила колпаки на клеммы и дала отмашку на проверку двигателя. Он завелся с первого тычка, что значит японский движок!

– Ну что, вы куда теперь едете? – спросила я у тестя хозяйского.

– Как куда? Домой, – не понял он намека.

– Нет, гражданин, вы направляетесь в ближайший к вашему дому техцентр и ставите машину на профилактический ремонт. Я проверю, – строго очертила я направление его маршрута.

– Да что ты мне указываешь? – вернулся в свое привычное состояние мужик. – Молода еще… Помогла, спасибо, дальше без тебя разберемся, что делать!

Покачивая бедрами, плавной соблазнительной походкой с лучшей из моего арсенала обещающей улыбкой на устах я подошла к мужику, взяла его двумя пальчиками за футболку и саданула в причинное место коленом. Не злобно так и не сильно, но ощутимо, и пока он пучил глаза и шипел, втягивая воздух сквозь зубы, доходчиво пояснила:

– Таким тоном, орел комнатный, вы будете разговаривать со своей женой любимой. А со мной уважительно и можно шепотом, чтобы не раздражать излишне. Если я узнаю, что сегодня вы не поставили машину на профилактику, то вы, дядя, оставшуюся жизнь пешком ходить будете! А поскольку разозлили вы меня всерьез, то вам сильно повезет, если ходить вы будете здоровеньким. И только вякните еще раз на меня что-нибудь, даже обсуждая в кругу родных и близких, только дайте мне повод разозлиться по-настоящему, и сия перспектива придет к вам реальностью уже сегодня. Я доходчиво объясняю?

Мужик кивнул, порастеряв гонор и струхнув по-взрослому. Я знаю: когда у меня делается такое выражение лица и такой голос, я могу сильно испугать, да и впустую никогда не говорю – если что пообещала, сделаю.

Пузан смекнул, что барышня-то поди знай что за птица и кто за ней стоит, по виду-то не школьная учительница, да и в друзьях у нее крутые мужики вроде этого Битова ходят, страшно предположить, кто еще! Это он как-то не остерегся, из-за спины зятевой тявкая на девку непростую.

– Вот и хорошо, видите, вполне можно мирно договориться, – похвалила я его и отпустила: – Ну идите!

Сама павой повернулась к мужикам, застывшим с разными выражениями на лицах – хозяин с явным уважением и злорадством, Битов с напряженным, готовый к действиям по защите меня, нежной и беспомощной девушки. Приятно, между прочим!

Тестюшка тихо испарился, более не тревожа меня своим присутствием. Я похлопала ладонью об ладонь, стряхивая пыль и воспоминание о мужике неприятном.

– Да-а-а, тяжело у вас тут, в деревне, без гранаты. Глеб Александрович, а этот дом и участок ваш? – поинтересовалась я тоном обсуждения приглянувшейся вещицы.

– Ну да!

– А родители жены вам в приобретении не помогали? Уж извините за бестактный вопрос, все мое любопытство неуемное, – скромницей повинилась я.

– Конечно, не помогали! – все еще недоумевал хозяин. – Откуда у них средства, это мы с Леной им помогаем.

– Да? Тогда я, наверное, зря так обошлась с вашим тестем. Его есть за что уважать.

– За что? – обалдел совсем уж Глеб Александрович.

– Ну как? В ваш законный выходной он сидит в вашем кресле на вашем участке, ест ваш шашлык и запивает вашей водочкой, а вы в это время чините его машину и приплачиваете ему за все это.

Мужик покраснел! Отвел взгляд, принялся перебирать инструмент, а я с чувством исполненного долга обратилась к Битову:

– Ну что, пошли? – И воспитанно попрощалась: – Всего доброго, Глеб Александрович!

И пошла из малогостеприимного дома подальше от его хозяина иже с его малоприятными родственничками.

Битов догнал меня, когда я уже прошла забор следующего участка, и спросил осторожно:

– Ты чего так разошлась, Василиса?

– Я когда сталкиваюсь с такими мужиками, как этот тесть, у меня спусковой механизм срабатывает, – зло объясняла я, сорвалась, если честно. – Ничего не умеют толком, не знают, ни одно дело до конца довести не могут, все у них рассыпается, ломается, гниет, краны текут, машины в железо превращаются, зато борозды на потолке по всей квартире от короны! Такие доморощенные тираны, ну как же! Кто в доме хозяин и мужик! И все-то они лучше всех знают, и рассуждают с апломбом знатока, как управлять государством и как правильно играть в футбол, и чего ни коснись – «специалисты»!

– Ну и чего ты завелась? Шуганула ты его здорово, и правильно, он теперь ходить и озираться будет. Тебе полегчало?

– Нет! Вот такая же сволочь убила мою маму! Ну как же, он же круче страусиного яйца вкрутую, будет он стоять в пробке, когда настроение после застолья с такими же друганами приподнятое, сам собой не налюбуется. Пусть другие стоят, а он крутизна, ему законы не писаны, он по встречке поедет! Да с ветерком! А за машиной следить и ухаживать – это таким перцам не по рангу да и лень, не до такой ерунды. И управление отказало… У меня мама была профессиональной гонщицей и аккуратным водителем, она могла отвернуть, но в последний момент увидела, что зацепит остановку, а там стояли дети, школьники, и она остановила маневр и погибла. Сразу. На месте. Как эту гниду отец не убил, я до сих пор не знаю, люди удержали. Папа вместе с ней ехал, на пассажирском сиденье, у него только царапины и ушибы, а она погибла.

Битов вроде обнять меня хотел, но я сделала ответное движение, даже не движение – намек-отстранение, но вполне читаемый. Не надо меня обнимать, утешать и жалеть! Мне в этом вопросе не требуются утешение и жалость. Первое невозможно, а второе только от очень родных людей. Мне господин Битов родным человеком не был.

– Давно это случилось? – все правильно понял он и все-таки погладил меня легко, еле касаясь, по руке.

– Двенадцать лет назад, мне тогда пятнадцать было, – посмотрела я куда-то вдаль, успокаивая злую мутную волну, поднявшуюся из памяти.

– И что с тем мужиком?

– Посадили, но он вышел несколько лет назад. Папа сделал так, что он никогда ни на какую работу приличную в Москве не сможет устроиться и уж точно больше не будет водить машину. А когда я сейчас увидела, в каком состоянии двигатель у этого перца, думала, просто убью на месте, возьму гаечный ключ – и по башке тупой!

– Если бы я знал твою историю, то придержал бы козла этого, пока бы ты душу отводила, – поддержал мою кровожадность Битов.

– Нет, ты скажи, как у этих кренделей получается подминать под себя людей? Что в них такого? Вот этот Глеб Александрович, у него же голова на месте, если он сам так хорошо зарабатывает, что может купить участок и дом такой ценовой стоимости, значит, мужик толковый, разумный, и как он умудрился оказаться под каблуком у этого мужичишки и его женушки?

– Думаю, сегодня этот праздник у его тестя с тещей закончился, – усмехнулся Битов. – Ты его так морально отлупила, что у Глеба глаза открылись. Ты ушла, а он мне говорит: ну, не идиот ли я, Константиныч? За собственные бабки заиметь себе такой головняк? Девушка-то права, я никогда не смотрел на эту проблему в таком разрезе. Как я шею-то подставил и когда? И просил передать, что обязательно отблагодарит тебя по самому высокому разряду.

– А не много ли у меня благодарных должников за два дня образовалось? И ничего у этого Глеба Александровича не выйдет! Это порода таких людей, с самоуверенностью таракана, которого можно извести, только спалив вместе с домом. Ну шуганет он их, ну пригрозит перекрыть финансовый кислород, они на месячишко затихарятся, а потом начнут опять влазить в его жизнь: сначала при-хе-хе и уважуху выказывать, вроде как к внуку с дочкой приехали, а там, глядишь, еще через месячишко все вернется на свои места, он и заметить не успеет. Так что там про благодарность?

– Вам, Василиса премудрая и прекрасная, должны все мужики в ножки кланяться за науку ценную и напоминание о грехе самомнения и гордыни мужской.

– Это точно! – И я предложила в режиме распоряжения: – Пошли, что ли, домой. Нагулялась я, и есть хочется.