Дети царя Салтана

– Допустим,– кивнула я.– Но как ты вместо Сергея Анатольевича предъявишь меня? Мы с ним, как ты могла заметить, далеко не близнецы. А, если быть честными, то по сходству физиономий и рядом не стояли. К тому же, я еще и женщина. Или для тебя это не существенно?

– Я все продумала,– заерзала на месте Ирина, оживившись.– Мы скажем, что вы с Сережей работаете вместе. И ты тоже следователь.

– С ума сошла,– посвистела я, покрутив у виска.– Если только служебной собакой. Я же из всего Уголовного Кодекса только одну статью и знаю, 51-ую. А все остальное для меня темный лес. А вдруг кто-нибудь захочет меня проверить?

– Ой,– выдохнула подруга и снова уставилась на меня.– Я и не подумала об этом. Что же тогда делать?

– Не знаю,– пожала я плечами.– Пусть уж все идет, как идет, а там видно будет.

Поворотом ключа, я завела мотор «ласточки», и мы тронулись с места.

– И то верно,– возбужденно выкрикнула Ирина, стукнув кулаком по передней панели.– Ксюхе скажу, как есть. Тем более, что везу не такую уж и плохую замену этому заносчивому менту. Подумаешь. И без него справимся.

Вырулив на дорогу, я осознала, что за разговором с Ириной, не заметила, как прекратился дождь. Ехать стало легче. Открыв окно, я вдохнула свежий воздух и стала готовить себя к очередному расследованию, которое свалилось на мою голову. Мимо проносились, ухоженные рукой настоящего хозяина, пшеничные поля. Бликами отражали солнце капли дождя, осевшие на листьях деревьев и траве, а серый от влаги асфальт гудел под колесами автомобиля, звуча своей, только ему известной мелодией. Природа, словно вышедшая из душа и смывшая всю пыль и грязь предыдущих дней, радовалась своей чистоте, расщедрившись на улыбку в виде радуги.

– Смотри, какая красота,– заметила ее и Ирина.– Радуга! Это хорошая примета. Все у нас получится.

– Я о такой примете не слышала,– выразила я сомнение.

– А ее и нет,– нисколько не смутившись, отреагировала подруга.– Это моя личная примета.

– А-а-а,– протянула я.– Тогда и моя теперь тоже. Если ты не против, конечно.

– Пользуйся на здоровье,– позволила Ирина, хитро посмотрев на меня.– Причем бесплатно. Цени.

– Благодарствую, барыня. Век буду помнить и передам наказ потомкам, чтобы не смели забывать,– изображая поклоны, закачалась я.– И потомкам потомков передам. А те потомки своим потомкам. И так из века в век, из тысячелетия в тысячелетие.

Ирина засмеялась:

– Мне и твоей благодарности достаточно, лишь бы ты об этом помнила.

– Кстати, о благодарности,– чуть-чуть притормозила я, чтобы удивленными глазами посмотреть на попутчицу.– А как на счет одежды? Я же не могу ходить в одном и том же, а замену я не взяла.

– Я взяла,– не задумываясь, ответила она.

– Где?– забеспокоилась я, понимая, что Ирина могла взять только свои вещи, которые на меня не налезут.

Ирина казалась, по сравнению с моим ростом в метр восемьдесят, не просто невысокой, а какой-то микроскопически маленькой. Но ей и мне такая разница не мешала, хотя и смотрелась комично. Ирина была женщиной без комплексов почти во всем. Как в манере общения, так и в манере одеваться. Ее пышущие красками наряды одновременно радовали и ослепляли, а неожиданные высказывания, порой не в тему, выбивали из колеи собеседника, посмевшего противоречить ей, вступив в спор. Но мы, ее друзья, давно привыкли к этому и любили Ирину за ее непосредственность и непредсказуемость.

– Я специально порылась в тряпках своего бывшего,– уточнила подруга, развеяв мою тревогу.– Он кое-что оставил, когда сбежал. Я их на антресоль забросила, думала позже на тряпки пустить, а они вишь, для дела пригодились. Тебе они должны подойти. Вы приблизительно одной комплекции.

Лилея надежду, что среди этого тряпья попадутся и практичные вещи, я постаралась отбросить эту мысль подальше, чтобы сосредоточится на деле.

– А теперь, пока едем, расскажи все, что знаешь,– дала я направление по теме, которая в данный момент имела первостепенное значение и являлась причиной того, что мы мчались сейчас с Ириной в неизвестность, окутанную семейными тайнами.

Глава 2

– Да я и сама толком-то ничего не знаю,– начала подруга, немного подумав.– Со слов Ксюхи я поняла, что после смерти дедушки она осталась единственной наследницей и после этого и начались эти записки с угрозами.

– А когда дедушка умер?– перебила я ее.

– Захар Петрович?– зачем-то переспросила Ирина.

– Не знаю,– чуть не ударила я подругу.– Тебе лучше знать, Захар Петрович или Петр Захарович.

– Захар Петрович,– кивнула Ирина, больше убеждая в правильности произношения имени отчества себя, чем меня.– Что-то около года назад. Ксюша за последние пять лет потеряла всех: и маму и бабушку. Последним ушел Захар Петрович.

– Страшное дело,– сочувственно прокомментировала я.– А что с ними случилось?

– Я же говорю, что сама толком не знаю,– потрясла рукой перед моим лицом Ирина.– Давай по порядку?

Избегая столкновения с конечностью подруги, я отпрянула назад, отчего спинка моего кресла угрожающе скрипнула.

– Что?– не сразу сосредоточилась я на ее вопросе.

– Оглохла?– повторила Ирина попытку со взмахом, и я опять была вынуждена совершить предыдущий маневр, грозя сиденью стопроцентной поломкой.– Я го-во-рю, да-вай я нач-ну с на-ча-ла.

Разговаривая со мной, как с больной на голову, подруга четко проговорила каждое слово по слогам.

– Да, поняла,– чуть-чуть обиделась я на нее, отмахиваясь от ее ладони, как от надоедливого своим жужжанием насекомого.– Начинай уже.

Ирина, словно устраивая себе гнездо на сиденье моей машины, какое-то время еще усаживалась, ерзая и нервируя меня своими телодвижениями. Но я терпеливо ждала, надеясь, что мое терпение будет вознаграждено повествованием, которое приготовила для меня подруга.

– Я уже рассказывала, что появились мы на свет в один день и в одном роддоме. Наши мамы постарались,– начала Ирина.– Жили тоже в соседних домах, но в гостях у Ксюхи, как бы странно это не звучало, я никогда не была. Меня не приглашали, а сама я стеснялась спросить. А вот Ксюша бывала у нас часто, и моя мама даже полюбила ее и приветствовала нашу дружбу.

Я вспомнила Софочку, безраздельно любящую только себя, но сочла, что будет правильным оставить свое мнение при себе. Хотя бы сейчас.

– Ее дедушка, Захар Петрович, был архитектором и даже занимал там какую-то должность,– Ирина унеслась в воспоминания и останавливаться не собиралась.– Но жили они бедновато. У Ксюхи никогда ничего лишнего не было, только самое необходимое. Меня это очень удивляло, пока я однажды, когда мы уже учились в старших классах, не увидела, как она по вечерам разносит почту. После этого она и рассказала мне все о своей семье. Мечтой ее дедушки, который был помешан на средневековье, было построить дом в виде замка. И эту мечту он начал воплощать еще до рождения Ксюши, втянув в эту затею жену, дочь и зятя, которые были вынуждены работать день и ночь, добывая деньги не только на постоянной работе, но и браться за подработки. А в свободное время принимать личное участие и в самой стройке, таская кирпичи, мешая бетон и все такое.

Ирина замолчала и уставилась в окно. Я не стала подталкивать ее к продолжению, понимая, что подруга, погрузившись в воспоминания, перебирает в голове те моменты, из-за которых она уже когда-то была вынуждена переживать за Ксюшу.

– Дом строился очень тяжело. Средств постоянно не хватало, и Ксюха устроилась работать на почту, чтобы хоть как-то помочь семье. Бросить ее я не могла, и мы с тех пор, до самого окончания школы, вместо походов в кафе и кино, разносили газеты и журналы. Я, естественно, денег не брала, отдавая все подруге. Ну, а потом, она поступила в один институт, я в другой. Так наши пути и разошлись. И вот этот звонок. Я, ведь, до этого даже не знала, что умерла тетя Маша, мама Ксюши, а потом и бабушка Клавдия Мироновна. Что они жили вдвоем с дедом в этом огромном доме, потому что дядя Витя, ее папа, ушел от них за год до смерти тети Маши. Я ничего не знала. Понимаешь?– Ирина повернула ко мне лицо, по которому слезы проторили себе дорожку и крупными каплями капали ей на грудь,– Столько лет даже не интересовалась: как она? Что с ней?– она снова отвернулась, чтобы прислонить горячий лоб к стеклу.– Какая же я после этого подруга?

– Зря ты на себя наговариваешь,– стало мне жалко Ирину, и я погладила ее по плечу.– Если бы ты ей была необходима в те моменты, она бы сама тебя позвала. Вот, как сейчас. А то, что она промолчала, это ее выбор, не твой.

Ирина не шевелилась, продолжая подпирать головой окно.

– А от чего умерли мама и бабушка?– решила я отвлечь подругу от грустных мыслей.

– Там тоже не все понятно. Тетя Маша, вроде как, не смогла пережить развода и утопилась, а Клавдия Мироновна отравилась уксусом после смерти дочери. Но это тоже так, поверхностная информация, которую успела мне выдать по телефону Ксюха,– не отрывая взгляда от осмотра пейзажа, ответила Ирина.

– Ого,– не смогла я сдержать удивления.– Да там тайна на тайне. Работы непочатый край. Как же мы все это разгребем?

– Да, уж как-нибудь,– резко смахнула остатки слез Ирина, и глаза ее сверкнули недобрым огоньком.– Мы должны во всем разобраться и точка.

Ее слова прозвучали категорично, не давая мне никакого шанса к отступлению.

Остаток пути мы провели, почти не общаясь. Не считая пару-тройку случайных фраз, брошенных невзначай. Но, после того, как остались позади бескрайние поля и степь, и началась дорога, окруженная уже густой растительностью, Ирина неожиданно скомандовала: