ФАКультатив

С началом летнего сезона жители города резко прикидываются знатоками «Форсажа», водители гоночных авто превращаются в легенды, все только и говорят о гонках. В семье Даниловых на этом еще и зарабатывают.

– Пойдем, а то к Иванову опоздаем! – пятнадцать минут до начала пары по математике, времени полно, но я устала слушать о гонках, да еще и Женя ушел с поста на занятия, передав полномочия коллеге. Больше не по кому пускать слюни. – Мне еще с ним поговорить надо.

– С мегамозгом? А зачем?

– Думаю позаниматься с ним дополнительно в его группе.

– Ты что мазохистка?

– Можно и так сказать.

***

Одногруппники странно отреагировали, когда мы с Муравьевой вошли в аудиторию. Никто не сказал ни слова, но по вытаращенным глазам было видно насколько мой новый кричащий образ их шокировал. Я мгновенно покраснела, инстинктивно потянулась за капюшоном, но его не было. Зря я не надела толстовку.

– Это что, Василек? – шепнул кто-то.

– Фигасе!

На негнущихся ногах я дошла до первого ряда и заняла свободное место. Светка села рядом.

Преподаватель появился вместе со звонком. Я обдумывала как подойти к нему и попроситься в его дополнительную группу, буквально заготавливала речь. И тут меня отвлек комок бумаги, прилетевший с задних рядов. Я соскребла его со стола и опустила вниз, с любопытством развернула:

«А ты все волосы покрасила или только на голове?» – было написано в ней размашистым и кривым почерком, который я сразу узнала.

Гоголицын, идиот! Я обернулась и нашла одногруппника через пару рядов. Он недвусмысленно поиграл бровями и расплылся в сальной улыбке. Я показала ему средний палец, а он сначала заржал, но увидев кого-то или что-то за моей спиной, резко закрыл рот рукой и уткнулся в свою тетрадь.

Я спрятала руку, которой только что показывала неприличный жест и обернулась.

– Я вас не отвлекаю своей математикой, Василевская?

– Н-нет, Сергей Алексеевич, все супер! – я показала ему два больших пальца, поднятые вверх. – Вот такая лекция!

– Постарайтесь свой потенциал объясняться жестами использовать в правильном русле.

– Пос-стараюсь.

Я опустила голову, мысленно проклиная одногруппника и себя. И как теперь подойти к преподавателю после пар и о чем-то просить?

Не могу сказать, что именно помогло мне отскрести размазанное по полу чувство собственного достоинства, наверное, страх вылета из универа все же сильнее страха перед Ивановым. Я дождалась звонка и когда большая часть группы вышла из аудитории, походкой подстреленного оленя приблизилась к столу преподавателя.

– Сергей Алексеевич? – в горле резко пересохло, я откашлялась в кулак. – У вас есть минутка?

Мужчина поднял на меня глаза ярко-голубого цвета и даже не стал скрывать своего удивления. Я впервые с момента поступления заговариваю с ним. В его взгляде мелькнуло искреннее любопытство и что-то еще, не смогла понять. Он замер и смотрел четко мне в глаза, отчего я почувствовала прилив уверенности.

– Я вас слушаю, Марьяна, – голос строгий, но не жесткий, скорее уставший.

– Могу я исправить двойку за последний тест? – начала я.

– Только за последний? – он вздернул седую бровь.

– Можно и за остальные, – поспешила ухватиться я за шанс.

– И как вы предполагаете это сделать?

– Да я, это… – момент истины, я огляделась по сторонам, убедившись, что никто из одногруппников нас не подслушивает, выпалила. – Я готова позаниматься дополнительно.

– Со мной?

– М-математикой.

«Разве у нас есть еще один преподаватель по этому предмету?» – пронеслось у меня в голове.

– Хорошо, – кивнул мужчина и начал собираться, явно давая понять, что моя минута истекла.

Пока еще не зная, что именно значит это «хорошо», я заколебалась. Мой мешковатый рюкзак пополз с плеча вниз, я потянулась за ним, а кроп-топ задрался. Пожилой мужчина нахмурился, заметив полоску моего оголенного тела.

Стыдно-то как!

Я развернулась на пятках и пошла к двери, не понимая, как расценить итог нашего разговора. Он, вроде как согласился, но что дальше-то? Нет бы остановиться и спросить, но меня словно на автопилоте несло и несло выходу.

– Василевская? – окликнул хриплый голос профессора.

Я резко остановилась и обернулась, полная надежды, что он не передумает. Мне очень нужно исправить оценки! Иванов с хитрющей улыбкой проговорил:

– Приходите сегодня, к трем часам. Вас устроит?

– Да! Да, конечно, устроит! Супер! Вы супер!

Подпрыгнув от радости, я понеслась из аудитории, пока мужчина не передумал.

***

Наступления трех часов я дожидалась в небольшом сквере около универа. Погода выдалась шикарная для первого апреля. Тепло, солнечные лучи припекали, как летом. Я подставила им лицо и закрыла глаза, наслаждаясь щекочущим ветерком. Мысленно похвалила себя за смелость, ведь Иванов самый строгий преподаватель во всем университете, и, если у меня получится вытащить себя из болота из сплошных двоек по его предмету, это будет уже мини-победа. Похвастаюсь тете Тане вечером, она будет рада. В последние два дня мы с ней сблизились. Не как мама с дочкой, на роль Даши или Маши я не претендую, ни в коем случае. Скорее, как сестры…

Боясь опоздать, я подошла к аудитории за несколько минут до начала занятия, ожидая что войду и увижу остальную группу. Каково было мое удивление, когда она оказалась пуста! Ну, почти. Старикан меня что, разыграл? Поздравил с первым апреля или что-то вроде того?

У доски стоял высокий молодой человек, кажется, тоже студент. Он увлеченно расписывал какую-то длиннющую формулу. Я села на место в первом ряду и внимательно изучила написанное на доске, и вдруг поняла, что именно это было на контрольной, которую я провалила с треском.

– Я не знал с чем конкретно нам сегодня работать, поэтому взял ваш последний тест. – Деловито заговорил молодой человек, даже не оборачиваясь. Вот наглость! Он что собирается меня учить вместо профессора? Да кто он вообще такой?

Пока я закипала от злости на пронырливого преподавателя, молодой человек обернулся со словами:

– Опираясь на ваши ошибки, будем работать над… вот черт!

Он запнулся и поправил очки, словно засомневался в их способности четко передать то, что видит.

Я сначала подумала, что его причудливая реакция вызвана моим цветом волос, но потом, когда он обвел меня лихорадочно-паническим взглядом, поняла, что это он так отреагировал на всю меня. Его флегматичное спокойствие у доски, пока он не знал, кто сидит за спиной, исчезло как по щелчку пальцев, превратив беднягу в потерянного щенка. Из него будто позвоночник вынули, он шагнул к столу, оперся о него двумя руками и прошептал себе под нос (но так уж вышло, что я услышала):