Осуществление ожидаемого. Критический анализ Библии. Уроки теоретической мудрости

«Он рожден от Духа Святого чрез Марию»Мф 1:18,20; 12:49,50.

Речь не о человеке, а о духе, который в Библии называется ещё духом истины в противоположность духу заблуждения. Или добрым, мягким, любвеобильным «другим утешителем», которого человек Иисус Христос обещал ученикам после его смерти прислать вместо себя – человека. Ин 14:16,17,26; 15:26. Христос, как увидим далее, никогда не обещал своим ученикам вернуться к ним в своём прежнем человеческом облике. Если бы было иначе, то смерть на римском столбе правосудия потеряла бы всякий смысл, свою роль и значение в решении основного вопроса учения. Зачем было уходить, чтобы потом возвращаться? Смерть человека была целеоправданной, и для учения и его «великого дела», как увидим далее, имела огромное мировоззренческое значение.

«Мать» «Сына», которого евангелист Иоанн называет духом истины, по логике развития идеи, также должна быть образованием духовным. Согласно теории истины, она развивается в присущей ей логической последовательности, которая без теоретического обоснования очень легко повреждается. «Мать» – в своём развитии логически последовательная видимая сторона учения.

В данном месте нашего анализа имён возникает очень серьёзная для дальнейших рассуждений проблема: что такое дух и что такое материя в сознании авторов учения?. Ведь мы замечаем, что структура учения складывается из двух «сфер влияния»: первая сторона материальная с её воплотившимся в человеке богом, со всеми присущими ей атрибутами вероисповедных формулировок: причащение, служение, соблюдение конфессиональных дат, обожествление материальных предметов веры; вторая сфера – область духовных ценностей.

Из основного для философии вопроса следуют такие вопросы, ответы на которые формируют две парадигмы воззрений на мир: «Подчинен ли дух материи, или он обладает независимыми способностями? Имеет ли вселенная какое-либо единство или цель? Действительно ли существуют законы природы, или мы просто верим в них благодаря лишь присущей нам склонности к порядку?».[66 - Рассел Б. История западной философии. М., 1959. С. 7—8.]

Поэтому мы должны знать во всей конкретности образ мышления авторов нашей интеллектуальной конструкции. Он сформулирует основной, по своему предназначению юридический закон движения разума к единственно верному решению основного вопроса структурного учения: так что же есть истина?

«И, крестившись, Иисус тотчас вышел из воды, – и вот, открылись Ему небеса, и увидел Иоанн духа Божия, который сходил, как голубь, и опускался на Него. И вот, голос с неба, говорящий: сей есть Сын Мой возлюбленный, в Котором Моё благоволение»Мф 3:15—17; 17:1—5. Лк 3:21,22;9:28—35. 2Пет 1:17,18.

Обращаем внимание: голос с неба «Сыном возлюбленным» называет не человека, а духа Божия, т. е. Духа Святого или духа истины. Как говорится, три в одном флаконе: одно имя одето в разные образы. Вот вам и триединство! «Иисус» равно «дух Божий». Также наблюдаем, что рождение этого Духа есть итог крещения Иоанновой водой, значение которой знал только сам человек Иоанн и его товарищи по призванию. Согласно теории познания, эта «вода» есть образ внешней стороны учения, её мифологической системы воззрений, которая, словно обольстительная женщина, или религиозно звучащий язык учения, навязывает своему читателю свой обманчивый образ «Бога» и его «единородного Сына». Так и хочется этот язык сравнить с пастью удава, который, гипнотизируя кролика, заглатывает его, не встречая с его стороны должного сопротивления, борьбы за право на жизнь, на здравомыслие.

«Христос есть камень, который отвергли строители и который сделался главою угла… Кто упадёт на этот камень, разобьётся; а на кого он упадёт, того раздавит»Мф 21:44—46. 2Пет 1:10. Мк 12:10—11. Лк 20:17,18. 1Пет 2:4,7,8. Рим 9:30—33. Деян 4:10,11.

«Камень» читается здесь как «твёрдое основание учения, которое не одолеют врата ада». Этому камню дано имя Христос. Человек – всего лишь посредник и образ этого камня.

«Кто же ты? …Я от начала сущий»Рим 8:25. Исход 3:14.

Создание «великого дела» с его учением о творении или о воскрешении началось с создания каменного или «твёрдого основания», имя которому Христос, и которое в любом случае является изобретением человеческого интеллекта, его духовным продуктом. Значит, и «Христос», и «твёрдое основание» той же природы – рационально-духовной. Лк 1:4. Одним словом, библейскую теорию истины можно сравнить с инструкцией для пользования Библией, она её метод расшифровки. Научитесь читать и понимать эту инструкцию, значит, не обожжётесь и не испортите дорогой ценой купленный товар.

«Ныне мы никого не знаем по плоти, если же и знали Христа по плоти, то ныне уже не знаем»Кор 5:16.

Но как же? Ведь «Бог явился во плоти». И тот человек, который не признаёт этой правды, как известно, будет называться антихристом. 1Ин 4:1—3. Здесь явное противоречие, о котором невозможно умолчать.

Из сказанного выше становится понятно, что и «Бога во плоти» апостолы понимали как-то иначе, а не так, как остальной мир, ибо «Я и Отец – одно» Ин 10:30. И если «Христос есть дух», то и «Бог» равнозначный ему дух. И наоборот. То есть в контексте учения с его теоретическим фундаментом «Христос» не плоть, не человек. Он – дух истины, рождённый от «матери» – истины (которая заключается в структурности учения, в его теории познания) и её «мужа» – духа, который всеобъемлет всё учение, наполняет его своим здравым, естественным содержанием Он и есть Бог Отец. Этот дух истины пришёл в мир во плоти. Тогда вопрос – что собой представляет плоть духа истины – сына истины, т.е. того интеллектуального продукта, который вырастает на «твёрдом основании»? Мы уже должны знать, что «плоть» – иносказательная сторона учения. Рационалистичный дух истины пришёл во плоти, т.е. в религиозной оболочке, которая разрушается собственной для нашего предмета исследования теорией познания. И таким образом, разрешается стратегическая цель учения – разрушается мифологическая система воззрений на мир и человека в нём. «Идея о Сыне Человеческом пришла в мир с одной целью: разрушить идеологию своего противника Дьявола» 1Ин 4:1—3. В таком случае, антихристом будет называться тот, кто «Бога во плоти» понимает буквально: Бог, якобы, вселился в простого смертного человека и чрез него творил свои чудеса: воскрешал мёртвых, слепым возвращал зрение, глухим – слух, увечных делал прямоходящими и т. д.

И вновь следует вывод: так на этом же покоится религиозная вера! Получается, что она противница библейской духовности и в таком случае смело может называться антихристианской. К таким выводам нас приводит вечная константа с её основным вопросом о возрождении её значения в строгих рамках учения.

Павел говорит: «Всё Писание богодухновенно и полезно для научения, для обличения, для исправления, для наставления в праведности» 2Тим 3:16. Исторически сформировавшееся мирское или гражданско-обывательское понимание этого высказывания мы оставим в стороне от нашего исследования и займёмся поиском истинного, объективного, теоретически обоснованного ответа, и не где-нибудь, а в самой Библии, ценность которой заключается в её нестареющей и неуязвимой самодостаточности.

Находим ключевое определение имени «Бог»: «Бог… Господь есть дух», от которого берёт начало истина. «Настанет время, и настало уже, когда истинные поклонники будут поклоняться Отцу в духе и истине» Ин 4:23,24. 1Кор 6:17. 2Кор 3:17.

Обращаю внимание, что для единственно верного понимания этого имени я прибегаю к методу присоединения высказываний. Разумеется, что в своей исследовательской практике мне пришлось собрать и соединить нужным образом все высказывания об этом имени. Из огромного количества информации выбираю его ключевое определение. А затем пропускаю через призму библейской теории истины. Следующий этап – этим определением проверяю всё, что есть в наличии о Боге в самой Библии. Определение имени «Бог» должно работать во всех без исключения случаях.

В итоге скрупулёзной работы прихожу к однозначному выводу: слова апостола Павла о богодухновенности Писаний следует понимать совсем не так, как этому научила людей неохристианская церковь. Оказывается, библейский «Бог» в строгих рамках структурного учения об истине творения и воскрешения, а также согласно теории познания, «не есть Бог теистических религий, не есть личность, наделённая сознанием и волей, не есть творец природных вещей». Библейский «Бог» – смысло- и осеобразующее, конституирующее, законодательное для учения ПОНЯТИЕ, как нечто общее, как единая основа для всей системы библейских воззрений: единое во всём, единый принцип, который пророки метафорически называли «единым пастырем», а философы – «сущим или сущностью».

В теоретическом поле рассуждений это имя не может быть иным, как только понятийным с его особенным аппаратом мышления. Понятием учение защищается от всякого рода человеческих извращений, от духовной грязи нечистоплотных её интерпретаторов. А таковыми являются «те, которые пренебрегли камень», т.е. свою фантастическую околесицу о «великом деле» выстраивали, исключительно полагаясь на обольстительную букву учения, трактуя её по своему волеизъявлению, субъективно. Этому явлению в истории мировоззрений пророк дал различные образы, в том числе и образ прелюбодеяния. «Не прелюбодействуй» – одна из заповедей Декалога. Это означает: не верь и не твори себе кумира. Если не хочешь быть обманутым или заражённым болезнью богини Венеры, остерегайся её волшебных чар. Не идолопоклонствуй, соблюдай бдительность в отношениях с «женщиной прелюбодейкой».

Все слова, фрагменты литературно-исторической формы подчинены этому понятию, как единому принципу учения. Оно на его страницах всемогуще и всесильно – творец той самой истины, которая занимала умы её авторов. Они для религиозного мира сделали его тайной, спрятали за «семью печатями, которые снимает лев от колена Давидова». Истина, о которой в своё время писали пророки, и о которой приходил в целях её спасения свидетельствовать человек Иисус Христос, находится на невидимой стороне учения, в его рационально-духовной сфере, путь к которой пролагается через посредство логически-рационалистического способа рассуждений.

Вот что значит «всё Писание Богодухновенно…». И на этой стороне «Бог», его «Сын», его «жена» и «мать» будут не человеческим подобием, а исключительно всеобъемлющими учение понятиями с их законодательными для него функциями. И тогда две части одной программы представляют собой философский документ. Библия – образец логического, теоретически-практического мышления.

Таким образом, согласно книге «Бытие», «Бог» как понятие творит подобного себе «человека» – такое же понятие, как он. Поэтому человеком, созданным по его образу и подобию будет «Сын Божий» или «Сын Человеческий», имя которому «Христос». Мыслящий дух человека в широком смысле слова авторы учения называют Богом. Понятие – продукт этого духа. Знание Писания, которое развивается от него, будет называться «Сыном Человеческим» или «Христом», аналогично «твёрдому основанию». Из этого следует, что учение с его двумя сторонами – землёй и небом сотворил обычный земной человек. Он Творец и автор «великого дела», в которое тебе, любезный читатель, со слов пророка поверить очень трудно.

Понятие, как видим, разрушает стихию лицемерной буквы учения с её никогда неисполнимыми обещаниями. Отныне в этом определении отсутствует какой-либо намёк на его сверхъестественность и примитивно языческий, сакрально-мистический дух. Теперь оно заключено в строгие рамки логически-рационалистического мышления. Богом Отцом Сына Человеческого является критически мыслящий человеческий разум. Условием его существования был и останется философский скептицизм с его принципом гуманного отношения к своему предмету исследования, а значит и к его авторам, а также к людям, которые ошиблись в выборе средств его интерпретации.

Библейское понятие – как нечто общее и единое для всего учения выступает на страницах Библии в образе известного всему человечеству предмета поклонения – языческому богу – творцу всего сущего. В этом и заключается обман учения, его уникальная, всесовершеннейшая хитрость разума, которую Христос назвал своей сетью или силками, а пророки «египетским пленом», «ярмом Египта», «пагубной сетью», «водами Чёрмного моря» и т. д. А мы можем назвать этот обман ещё и интригой, заброшенной в мир гениями античной эпохи, рационалистическим духом которой был напоен весь древний Восток. В том числе и Палестина. Интрига в форме хитрости, подобно лакмусовой бумажке, определяет моральную сторону человека: врёт ли он или говорит правду, искренне верующий он или антихрист, т.е. лжеверующий. Вывод напрашивается сам собой: то сознание, которое Евангелия называют избранным, в мире не стало вскоре после смерти Христа и его апостолов. Идеологизированная язычеством неохристианская церковь уничтожала приверженцев истинного христианства без суда и следствия, объявив их миру еретиками и кощунами.

В адрес именно этого «Бога» – понятия в маске языческого бога Павел отсылает следующие слова: «Бог, сотворивший мир и всё, что в нём, будучи Господом неба и земли, не в рукотворных храмах живёт. И не требует служения рук человеческих, как-бы имеющий в чём-то нужду. Он сам даёт всему жизнь и дыхание и всё… Мы, будучи родом Божиим, не должны думать, что Божество подобно золоту или серебру, или камню, получившему образ от искусства и вымысла человеческого… Делаемые руками человеческими (боги. – Авт.) не суть боги» Деян 17:23—25.

Визуальность этих слов очень легко вводит человека в религиозное заблуждение относительно христианской идеи о воскрешении. Дескать, апостол говорит о язычестве, а не о христианской вере. Мы – христиане, а не язычники. Но Павел говорит обоснованно: в христианском мировоззрении «Бог» перевоплощается в человека, в его плоть. Это выражение понимается буквально. Именно против буквализма и выступают все сотрудники дела, его философы. Христианство – язычество с его теперь уже единственным богом. Его идеологи «единого» подменили «единственным», что указывает на духовную ущербность «бедных вещественных начал», на его монотеистическую сущность.

Слова Павла, читаемые через понятие, оживают, наполняются живым значением, приобретают способность развиваться, т.е. оказывать своё влияние на выводы относительно всего учения и его «великого дела»: человек разумный, мыслящий теоретически, создаёт учение с его двумя сторонами и соответствующими им сферами знания. Это учение – тот храм, в котором живёт его Господин. Ему подчинены обе сферы учения. Он первую сферу преобразует во вторую, смерть истине трансформирует в её и для неё жизнь вечную. А это уже и есть то воскрешение, о котором пишут евангелисты. Апостолы, в том числе и апостол Павел, служили этому Господину и называли себя и своих единомышленников «родом Божиим». Что в понимании цивилизованного, а значит, философски образованного человека означает одно: авторы концептуальной модели мышления были философами-теоретиками. Их ПОНЯТИЕ, как единое во всеобщем, уже в их время имело признаки научности: научное понятие. Далее мы встретим неопровержимые аргументы для этого парадоксального, а может и даже сумасшедшего утверждения. Ну что поделаешь! Философия, говорят, должна быть сумасшедшей, взбадривающей человеческий интеллект, не позволяющей ему погружаться в спячку. А иначе она уже и не философия, а переливание из пустого в порожнее.

Представь, любезный читатель, что ты пришёл на новогодний карнавал в маске, ну, допустим, египетского фараона или Бабы-Яги. Каждый из участников праздника – адекватный человек, он знает, что под маской скрывается кто-то. Кто он? То есть никто из присутствующих на маскараде и мысли не допустит, что маска – истинное лицо прячущегося под ней человека. Он будет пытаться узнать, кто скрывается под той или другой вывеской. Так и с нашими именами «Бог», «Сын», «Святой дух», «Иоанн Креститель», «жена», «Богородица», «Христос» и многими другими.

С учением та же картина: нам надо точно знать, что маскируется под образом теистического бога? А это уже есть начало расшифровки библейского иносказания. Для этого авторы «великого дела» оставили нам, будущим наследникам их обетований, теорию – список простеньких её положений. Языческой внешностью объясняется призыв высших апостолов познать Христа, его Отца и их волю. Познание, как известно, – процесс, присущий критически аналитической деятельности субъекта. Познающий разум – субъект, Библия – объект. Субъект-объектные отношения выстраиваются исключительно на «твёрдом основании», на способе и методе познания всего, что не от мира с его мифологическим типом сознания.

Слова «Мы им живём, движемся, и существуем…» нельзя соотносить на себя. Речь о двух сторонах учения. Через понятие учение преобразуется в живую, мобильную, эволюционирующую систему знаний, в храм человеческой разумности. Выводы, сделанные на основании понятия и его «твёрдого основания», имеют свойство экстраполировать на другие сферы интеллектуальной деятельности человека. Поэтому принцип единого основания на законных правах претендует на статус научного метода познания с его непременным присутствием опытно-экспериментальных данных. Что станет этим экспериментом, узнаем чуть позже.

Написано, что «Бог говорил чрез пророков…, он предвозвестил устами своих пророков пострадать Христу. Как говорил, так и сделал» Мф 1:22. Деян 3:18. Безапелляционная, слепая покорность букве этих слов – убийца их здравой, живой мысли. Понятие, как единое для учения первоначало не может жить само по себе. Ему нужны ум и уста человека мыслящего. Поэтому «говорил, предвозвестил чрез пророков» и «говорил пророк, человек» – суть одно. Понятие – продукт субъективной деятельности человека, его подвижного, творческого, проникающего во всё невидимое разума.

Как свидетельствует история старо-новой религии, люди, может быть, за редким исключением, никогда не озадачивали себя узнаванием христианского Бога. Призывы конструкторов «великого дела» познать «Господа нашего Иисуса Христа» в устах верующего миры были и остаются чистой формальностью. Умы верующих всего мира к этому призыву остались глухими и слепыми. Поэтому идейные сотрудники Слова писали: «Мир потому не знает нас, что не познал Его. Люди, – говорит Христос, – не знают пославшего Меня… Учение есть пища, которую вы не знаете» 1Ин 3:1. Ин 14:20; 15:21;4:32. Псал 24:12—14. И всё по той простой причине, что знакомый языческий образ, древние верования, из которых образован «чужестранный язык» учения, ослепили мир, ввели его в заблуждение своей обыденной, испокон веков известной сказочностью и волшебством. Когда он говорил о ненависти людей к нему, он говорил о понятии, как явлении философском, в котором обыватель не находил для себя ничего ценного.

Выражение «Сын Божий» равно «Сын Человеческий». А Павел говорит, что «Бога надо иметь в разуме», который на основании таких операциональных действий, как наблюдение и обобщение, классифицирует многообразие «фактов» и объединяет их по признакам и свойствам. В итоге такой работы исследователь выводит понятие о нём как об общем свойстве исследуемого объекта. Поэтому слово «дух» – это уже не слово, и даже не термин, означающий душу, жизненное начало, а нечто более значимое, более высокое – в контексте учения, в строгих рамках его теории Бог будет понятием, которым это учение мыслится. Такой «дух философы называют размышляющим о своей сущности, о своём принципе и о своей цели».[67 - Фулье А. История философии. М., 1893. С. 5.] И, разумеется, такой дух может жить исключительно в просвещённом им человеческом разуме, которому пророки дали образ неба.

На основании метода соединения и выведения мы можем говорить о том, что библейский «Бог» – продукт мыслящей материи. Пульсирующая, живая, дышащая материя, своеобразная химическая лаборатория через свои ощущения генерирует идею, мысль, истину, а не наоборот. По этим причинам вторая сторона учения и называется рационально-духовной с её теоретически обоснованной конкретикой. Такую конкретику мы называем научной, как итог работы бескомпромиссного в исследовании критического разума, оснащённого теорией познания в купе с упрямыми и непреодолимыми, беспристрастными фактами – «очевидными вещами», которые присутствуют и в библейском учении об истине воскрешения.

Приведу ещё один пример того, как работает это заключение.

Написано: «И сказал Бог: сотворим человека по образу нашему и по подобию нашему, и да владычествуют они над рыбами морскими… И сотворил Бог человека по образу своему, …мужчину и женщину сотворил их» Быт 1:26,27. Эта цитата заключает в себе некоторые тонкости выражения мысли, так сказать, мелизмы, определяющие содержание мысли, игнорировать которые независимый исследователь не имеет ни юридического, ни собственного морального права.

Во-первых, мы видим, что Бог не сам создавал человека. У него были помощники, которых он чуть ниже по тексту назовёт своим воинством; во-вторых, вначале речь идёт о создании одного человека, а потом получается «они». Читатель, как свидетельствует история Библии, подумал, что речь идёт о людях, о человечестве, которое размножится после создания человека. Нет, с выводами спешить нельзя: можно угодить в омут коварных заблуждений. В-третьих, выясняется, что Бог всё же создал не одного человека, как собирался, а двух: «мужчину и женщину сотворил их».

И как же быть с противоречиями этого весьма ответственного творения? Просто отмахнуться как от назойливой мухи? Никак нет! На помощь нам спешит любвеобильная, всепрощающая и доброхотная теория истины. Без её участия объяснить эту замысловатость и кажущуюся логическую непоследовательность «единого пастыря» нет никакой возможности. Можно нафантазировать, любезный читатель, всего, что тебе взбредёт в голову. Но всё это будет для истины, для единственно верного значения этого фрагмента продуктом чужеродным, выпадающим из общего контекста учения. Без теории мы для Христа окажемся клеветниками на истину о нём, ставшую основным вопросом учения.

Пропуская «творение» через увеличительное стекло простенькой теории познания, получаем: библейский «Бог» – понятие. Значит, «небо, землю, человека – мужчину и женщину сотворил» обычный смертный человек. Его тонкий и изящный ум – творец всего, о чём рассказывает нам с тобой, любезный читатель, Библия. Из теории ясно, что «мужчина» и «женщина», созданные по образу и подобию, – образы невидимой сферы учения. В Евангелиях «мужчина» станет «мужем совершенным», т.е. «Господом» или понятием, а «женщина» получит образ «Марии», его верной или законной «жены».

Множественное число Богов говорит о том, что творцами «человеков» или структурного учения были высокие умы. Значит, автор в самом начале книги «Бытие» ведёт речь о создании учения с его структурным делением, а не о творении вещественного мира и человека в нём. Иными словами, материя как форма учения без духовного, теоретического её оплодотворения ничто. В ней нет той истины, о которой приходил свидетельствовать человек Иисус Христос.

В Новом Завете евангелисты и апостол Павел дадут развёрнутую картину «человека», а также «мужчины», «женщины», «жены» и «матери». И будут они это делать, не уклоняясь от «твёрдого основания» ни на одну йоту.[68 - Евр. «йуд» – самая маленькая буква еврейского алфавита, по написанию, напоминающая чёрточку.] И тогда мы узнаем, что «жена» и «женщина» – термины разного значения. И что, оказывается, «жена» может быть верной, а может быть наложницей, любовницей, женой незаконной, от которой от одного и того же Духа будет рождаться незаконное потомство. То есть она может быть блудной «женщиной». Иными словами, внешняя сторона учения, лишённая своей внутренней логической структуры, не способна произвести на свет то, что может сделать «женщина евреянка», т. е. в своих рассуждениях логически последовательная внешняя сторона учения с его мистически чудесным, сверхъестественным языком.

Также необходимо обратить внимание на то, что автор книги «Бытие» к созданию человека возвращается не один раз. И в каждом новом фрагменте этот процесс имеет свои нюансы, тонкости повествования, значение которых понимали исполнители «великого дела». А это означает, что и мы можем знать то, что скрыто во мраке мистической картины мира. Можем и должны!

Итак, библейский «Бог» для учения в значении понятия – глава, царь, законодатель своей воли, справедливый судья, высокая власть, определитель конкретных, живых воззрений на свой «дом», а затем, как следствие, и на вещественный и духовный мир в целом. Он – его Бог – единый для всего учения дух, его принцип и основание. Понятием мыслится учение и его «великое дело».

У Бога Отца и «Сын» той же природы. Он есть дух истины, ибо рождён от конкретной истины о внешнем и внутреннем содержании учения, на его «твёрдом основании». И если написано, что «Отец послал Сына во плоти», то это совсем не значит, что на землю явился отпрыск Божий в образе человека. Нет! «Плоть» – религиозный язык учения, его оболочка, обманчивый материальный образ. Поэтому Пётр пишет: «Плоть не пользует не мало, дух животворит…, она как трава, как цвет на траве». Павел ему в унисон пишет, что «человеков за Богов принимать нельзя. Такие боги ничто». Живым нельзя, нельзя и их изображениям. Деян 14:11—18; 28:4—6. 1Кор 3:6,7.

Разумеется, мысль, заключённая в словах высшего апостола, была намного глубже, чем то, как понимали её люди. Павел говорит о тех «человеках», которых создал Бог, т.е. о понятиях. А их два: «внешний человек» и «человек внутренний», как два уровня учения, как две его сферы, как два антагонистических мировоззрения. Значит, выражение «Сын во плоти» – это понятие, заключённое в религиозную оболочку, высказанное на религиозно-мистическом языке. А иначе как? Мы же «ловцы человеков».

Как видим, на уровне уже одного образа, одного фрагмента осуществляется ожидаемое – воскрешается то, что веками находилось в забвении, о чём Павел сказал: «Вера есть осуществление ожидаемого» – возвращения к жизни рационалистичного, теоретически обоснованного знания как отдельного фрагмента текста и его термина, так и всей Библии. Евр 11:1.

Вот тебе, любезный читатель, и второе пришествие «Христа» – «Сына Божия»,. О итог теоретического «оплодотворения» иносказательного образа. Весь путь преображения или трансформации внешнего во внутреннее, материального в духовное запечатлён множеством евангельских фрагментов, в том числе и фрагментом о непорочном зачатии. Мф 1:18—25.

Как вы думаете, почему это зачатие и рождение называется непорочным? Всё по той же причине: всеобщим для учения духом и его теорией «оплодотворяется» внешняя сторона учения в своём непременном логическом развитии. Если это условие нарушается, то процесс рождения «Сына» будет греховным. И это чадо уже не станет называться законным сыном Отца.