#ЗаметкиГорожанинаВпровинции. Роман, написанный в Фейсбуке

Наш погреб – это достаточно глубокая яма, лиственничные бревна в несколько рядов, внизу у стенок тоненькие перекладинки шириной сантиметра три, на них не входит нога, и уцепиться можно только за порог веранды. А дальше почти вертикальная лестница вниз, и ползи по ней как хочешь. Вот именно тут мое плечо и не выдержало. Сказало, что к таким акробатическим фокусам оно не приспособлено.

Я, конечно, купила в аптеке гель для ушибов и травм, но, во-первых, его надо мазать четыре раза в день, а я не успеваю. Только соберешься пойти помазать, по пути картошку почистишь, дров принесешь, помидоры в коробках переберешь, в магазин сходишь, ужин приготовишь – глядь, уже и вечер.

А во-вторых, как выяснилось, у меня между руками есть очень четкое распределение труда: всю тонкую интеллектуальную работу я делаю правой, а махать топором и поднимать тяжести мне сподручней левой.

Например, я начинаю выдергивать из земли свеклу. А у нас нынче некоторые экземпляры уродились размером чуть ли не с человеческую голову. Так вот, чтобы эту красоту выдернуть, нужно взяться за нее двумя руками и потянуть со всей силы. А плечо говорит: «Больно!» Потому что вместе со свеклиной я выдергиваю и его. Или я начинаю колоть поленья на лучинки – и тут выясняется, что топором махать и попадать при этом куда надо, а не по рукам, я могу только левой. А плечу больно. Чтобы повесить белье на веревку, надо поднять обе руки – снова больно. Все двери в доме расположены таким образом, что охапку дров, когда заносишь их в дом, надо держать в левой руке, потому что правой открываешь и закрываешь дверь. А больному плечу это не нравится. Помыть пол под диваном или под тумбочкой можно только с левой руки, распластавшись на полу (я еще напишу о том, как все у нас в доме «удобно» устроено). Даже пылесосить больно! А банки в погреб по-прежнему спускать приходится.

Самое грустное, что теперь это больное плечо мешает заниматься йогой. Вроде бы надо потянуть позвоночник в «собаке», потому что спина устала и болит, а плечо ноет и не дает прогнуться как следует. Хочется поотжиматься, чтобы привести руки и спину в порядок, – больно. Вот и следи теперь за своей фигурой как хочешь. А работу на огороде все равно делать надо, даже с больным плечом.

Ах да, о погребе.

В общем, пошла я в магазин и купила дверные ручки. Это не я придумала, это мамин лайфхак – с тех пор, как она не может без усилий сесть-встать, у нас в доме везде появились дверные ручки – в туалете, в душевой, возле кресла, где она обычно сидит. Она держится за них, подтягивается и встает. Так что это я у нее идею украла. Думала, наколочу сейчас повсюду в погребе дверных ручек и будет мне хорошо.

Ага, наколотила… Вы пробовали когда-нибудь ввинтить или заколотить что-нибудь в лиственницу? Я попробовала. Провозилась больше часа, из четырех шурупов с помощью отвертки смогла вогнать по самую шляпку только один – самый коротенький и поэтому ненадежный. Второй шуруп, длинный, я в конце концов согнула и приколотила кое-как молотком – боком и шляпка набекрень. А остальные два шурупа так и остались в промежуточном состоянии – еще не в дереве, но уже не совсем снаружи. Проверила ручку – болтается. Решила, что на пару раз хватит, а потом приедет брат и сделает как надо.

Брат привинтил три ручки влет. Долго смеялся над результатами моей работы и посоветовал пользоваться шуруповертом. Только он не учел один нюанс – я боюсь этого шуруповерта. Мне вообще непонятно, как нужно держать шуруп, чтобы не ввинтить вместе с ним еще и пальцы!

В ответ попросила брата сделать эскалатор или хотя бы лифт – только посмеялся. Так и спускаюсь-поднимаюсь теперь, держась за ручки.

Спустила сегодня утром очередные 12 литровых банок лечо, смотрю на всю эту красоту и думаю: а ведь я впервые в своей жизни сама банки закатывала – обычно я только консервировала, закатывал отец. А если что не так? Вдруг среди зимы все это КАК БАБАХНЕТ! Вот фейерверк-то будет! Главное, чтобы к Новому году подгадать. Для веселья.

Глава 11. Телевизор

25 августа

В последние годы, приезжая летом на месяц в деревню, я с тревогой думала о том, что будет, если отца подведет здоровье, все-таки возраст. Мне придется вернуться сюда, чтобы ухаживать за своими стариками. А я прекрасно понимаю, что здесь, в родительском доме, места для меня больше нет. Свой быт родители устаканили, подстроились друг под друга, как два элемента одного пазла, и я в это их пространство попросту не вписываюсь.

Вот, например, телевизор. Этого зверя я не люблю честно и откровенно. Восемь лет не было телевизора в моем доме – удалила его из своей жизни под корень, как классового врага. А у нас с отцом одинаковая зависимость от телевизора, только у него со знаком «плюс», а у меня со знаком «минус». Если он в доме, то смотрит на всю катушку – звук по максимуму, а у меня от этого в голове запускаются необратимые процессы, извилины раскручиваются, пухнут и превращаются в кашу. И я ни на чем сосредоточиться не могу…

И главное, отцу это очень удобно. Мама сидит в соседнем кресле и время от времени вслух вспоминает, что еще по хозяйству сделать нужно. А отец, в принципе, и сам в курсе, что у него в хозяйстве творится, только он молчком делает и маме не отчитывается. А тут включил телевизор погромче, и все, я тебя не слышу. Вот и привыкли: мама молчит, пока телевизор орет, а телевизор орет всегда, когда отец дома. Зато не ссорятся.

У меня отбой в 24.00, а у отца и, следовательно, у телевизора, только тогда, когда заканчиваются все сериалы. А я, хоть убей, не могу уснуть, пока эта тварь в доме орет. Ну вот вообще не могу! Честно, пыталась. И потом не могу, когда он выключается, – после того как два часа прокрутишься в постели, уже не уснешь.

Комната, в которой стоит телевизор, центральная, от нее веером расходятся все остальные, поэтому звук распространяется повсюду одинаково хорошо. Летом я решаю проблему просто – живу на летней веранде, где сквозь толстую стенку дома телевизор почти не слышен.

Есть, конечно, в летней жизни на веранде определенные неудобства – отец остается без летней курилки. Но всего месяц, покурит на улице, потерпит. Иногда случаются холодные ночи, но тогда спасают два одеяла. От мух и комарья помогают дымовые спиральки, а от двухвосток, которые лезут из земли, – тапок. Главное, сильнее шлепнуть и как следует размазать, чтоб больше не шевелилась. Зато мозг не пухнет и не превращается в кашу. А вот зимой, когда приезжаю к родителям на Новый год, выдерживаю только двое суток – с трудом. И сбегаю, хотя могла бы остаться еще на пару дней, если бы не телевизор.

А теперь сбежать некуда. Все, приехала насовсем. Сначала, пока отец с братом были в Красноярске на обследовании, мы с мамой телевизор вообще не включали – ей он тоже не нужен. Нет, я не запрещала, наоборот, даже предлагала: хочешь – включай. Не хочет. Но вот вернулся отец.

Отец, конечно, пытается под меня немного подстроиться, хотя ему трудно. Теперь телевизор орет не постоянно, а только пять-шесть раз в день: во время сериалов, новостей, политических ток-шоу, «Поля чудес», Петросяна… Я это ценю, правда, – то, что он орет не постоянно. Я понимаю, что для отца это настоящая жертва. Но все равно тяжело. Голова к вечеру становится тупой и тяжелой.

А потом я ложусь спать, а он все еще орет. Пыталась накрывать голову подушкой – не помогает.

Дочь прислала беруши – итальянские. Гениальная штука. Если затолкать их в уши и все время крепко прижимать пальцами, то шумоизоляция более-менее приличная. Но как только убираешь руки, беруши разбухают и вываливаются из ушей. Чпок – и они уже на полу.

Пришлось изобретать: туго замотала голову большим полотенцем, под полотенце подложила к ушам еще одно полотенце. Не помогает: телевизор по-прежнему вгрызается в мозг и устраивает там диверсионную деятельность.

Тогда добавила к этому комплекту беруши и затянула полотенце потуже, чтобы модные итальянские затычки не вывалились из ушей. Уже лучше! Жарковато, правда, немного давит голову и ушам больно, но терпимо.

Глава 12. Моим читателям

25 августа

Друзья мои! Спасибо вам за многочисленные советы, которыми вы со мной поделились в последние дни. Я вам признательна – очень! Только жаль, что большинством из них я не смогу воспользоваться.

Например, я не могу установить в подполье кондиционер, который будет регулировать температуру воздуха, и тогда не придется перетаскивать банки из погреба в подполье и обратно. Кондиционер? В подполье? Предложите это кому-нибудь из местных – вас на смех поднимут. Здесь никто не может позволить себе установить кондиционер даже в квартире – в деревне телевизоры и холодильники работают только потому, что подключены к сети через бесперебойники. Напряжение такое, что я не могу две конфорки на плитке одновременно включить, когда готовлю ужин: сначала жарю котлеты, потом ставлю варить картошку, а когда картошка сварится, снова котлеты подогреваю. Соответственно, процесс приготовления пищи растягивается на пару часов – а иначе почему мне постоянно не хватает времени? И это я еще модничаю, люди вообще в целях экономии электроэнергии готовят только на печке. Представляете, каково это – полтора часа истекать потом у горячей печи? Если работают пылесос или стиральная машинка-автомат, подогреть обед или вскипятить чайник уже нельзя. Кстати, самодельный водопровод тоже работает от сети: включил кран с водой или нажал кнопку слива в унитазе – заработал электронасос. И это тоже усложняет проблему.

Хорошо, я вам расскажу, какой в доме электросчетчик, если это имеет какое-то значение. Старый, советского образца, какой же еще! Здесь у всех такие. Да, у меня уже стоят пробки-автоматы, каждый раз, когда они вылетают, я ставлю стул на стол, забираюсь наверх под самый потолок в отцовской спальне – именно там висит счетчик – и нажимаю на белую кнопочку.

Вы, разумеется, правы, мне нужно срочно поменять в доме всю проводку – спасибо за совет! Я прямо сейчас начну выносить мебель и снимать со стен штукатурку. А заодно поменяю в деревне все линии электропередачи, которые держатся на полусгнивших деревянных столбах. Да, и все столбы я тоже поменяю, а то из-за постоянных аварий часто отключают свет на весь день.

«Ты там устроила танцы с бубнами. Никогда на даче в печи не мешаю – само прогорает». Родные мои, я же не знаю, чем вы там у себя на даче топите – сосновыми корягами или тонкими рейками. А мои сосновые коряги уже неделю мочит непрекращающийся дождь, и они сначала никак не хотят в печи разгораться, а потом до конца не прогорают.

Да, конечно, печь у меня «неправильная», как вы точно заметили, и мне просто необходимо срочно другую поставить, потому что с этой «что-то не то». Дорогие мои городские друзья, специалисты по деревенскому печному отоплению, я приглашаю вас всех в гости! Устройте тут возле моей печки консилиум. Конечно, когда на улице днем плюс девять и зачастил холодный осенний дождик, самое время бежать кирпичи покупать и начинать печь перекладывать. Месяца за два сделаю. Сама. Потому что ни один печник в такое время работать не пойдет! Все, закончилось лето – закончился печной сезон. А сколько стоит печь переложить, вы знаете?

Еще раз и по порядку. Первое. Печи не перекладывают в холодную осеннюю погоду. Потому что печь полностью не переложишь в один день, а кроме печи дом обогревать нечем. У нас в доме нет центрального отопления, вы не догадались? Печь не перекладывают, когда на улице идет дождь. Хотя бы потому, что печную трубу нужно вывести на крышу, а это делают в сухую погоду. Второе. У меня нет столько денег, чтобы прямо сейчас разобрать старую печь и построить новую, которую можно топить углем, – для этого еще надо часть дома сначала перестроить, сделать отдельный вход, чтобы не дышать угольной пылью, и переделать всю систему отопления – снести старые полусгнившие батареи, установить новые. Третье. Это не я все выдумала, здесь именно так печи и топят: открыл трубу, поддувало закрыл, дрова разжег, летнюю трубу закрыл, поддувало приоткрыл и далее по списку. И мешать в печи, чтобы все дрова прогорели, – надо.

Дорогие мои, спасибо вам за советы просто все враз сломать и «как-нибудь переделать». Мне кажется, что вы там, по другую сторону Фейсбука, считаете, что я все выдумываю, сочиняю и приукрашиваю специально, чтобы вас развлечь. Что так не бывает. Наверное, я бы на вашем месте так же думала. Но я сейчас в совершенно другом месте. И здесь так бывает.

Что еще? Нет, я не могу купить отцу удобные наушники и подключить их к телевизору. Отцу 76 лет. Это подросток может надеть наушники и уйти в свой внутренний мир, а потом вернуться обратно. А отцу в этом своем внутреннем мире что делать? Размышлять о том, что жизнь заканчивается, и прислушиваться к тому, как болезнь изнутри грызет организм? Вы представляете, как человек в 76 лет первый раз в жизни наденет наушники?

По этой же причине я не могу запереть отца с телевизором в его комнате. Отец (я чувствую, хотя он об этом не говорит) и так болезненно относится к тому, что происходит в доме, – мы тут без него выносим в кладовку шкафы, добытые им в 89-м по какому-то невероятному бартеру, переставляем мебель, чтобы разместить в квартире мой диван, компьютерный стол и книжную полку. В последние 20 лет, с тех пор как маме сделали первую операцию на тазобедренных суставах и она так и осталась на костылях, все в доме зависело от отца – мама, конечно, с периодической регулярностью выдавала рекомендации и советы, но прислушиваться к ним или нет, отец решал сам. А теперь мы его резко отстраняем от дел, да еще и закупорим в пределах одной комнаты в компании с телевизором и неизлечимой болезнью, которая будет точить не только организм, но и мозг. Возможно, года через два-три отец придет к этому сам, но не сейчас.

Нет, я не преувеличиваю. Телевизор работает не громко, а ОЧЕНЬ ГРОМКО. Не помогают ни полотенца, ни подушки, не беруши, звук все равно проникает внутрь – я чувствую, как он, смачно чавкая, доедает мой мозг. Уже неделю не высыпаюсь, постоянно болит голова, крепко стянутая большую часть дня полотенцем, все вокруг в сплошном тумане, сквозь который наслаиваются друг на друга голоса телеведущих, актеров из какой-то мыльной мелодрамы, ментов из полицейского сериала и помидорная каша.

А еще я думаю о том, что мне нужно на что-то жить. В деревне работы нет, придется подключить все свои старые связи и перейти на фриланс. Моя основная специальность – журналистика, значит, зарабатывать я могу текстами. Как я буду заниматься интеллектуальной работой в доме, где постоянно орет телевизор?

Сегодня поймала себя на мысли, что всерьез думаю о том, как вместе с компьютером и кроватью перебраться в предбанник. Дурацкая идея: предбанник весь пробит сажей, она жирным слоем оседает на стенах и на предметах, когда отец топит в бане печь. А в промежутках между протопками зимой промерзает и покрывается коркой льда.

А вот за это правда спасибо: «Тань, у меня вообще подполья нет. Закатанные банки привожу с дачи в город, и они всю зиму спокойно стоят под кроватью».

Надо спросить у соседки: мама говорит, у нее погреб уже много лет назад обвалился. Как-то же она без него обходится и тоже банки закатывает. Чувствую, с этим погребом дело нечисто.

Простите, если кого-то обидела. Но я чувствую себя полной идиоткой, когда постоянно оправдываюсь в комментариях за то, что не переложила печь, не поменяла в доме проводку, не установила кондиционер. Если бы я могла сесть за компьютер и за пару дней все это нарисовать в фотошопе, я бы, честное слово, сделала. Но я не умею перекладывать печи!

Я искренне благодарна вам за то, что вы так интересуетесь моей судьбой, правда. Я пытаюсь разобраться в том, что я здесь могу изменить, а с чем мне придется смириться. Я примериваю на себя каждый ваш совет и думаю, подойдет или не подойдет. Только, пожалуйста, не надо обижаться, если я вашим советом не воспользовалась. Значит, не подошел.

Все, высказалась!

Глава 13. Екатерина Савельевна

27 августа

Два раза в неделю к восьми часам утра я хожу за молоком – по понедельникам и четвергам. Уже много лет отец берет молоко у одной и той же молочницы. Зовут ее Екатерина Савельевна, сама она уже старенькая, последние годы корову не держит, отдала дочери. А дочь живет в соседнем доме, ей не трудно с утра занести молоко во двор матери и поставить возле крылечка, где я его и забираю. 80 рублей за 2 литра деревенского молока – считай, бесплатно. Родители пьют деревенское молоко, а я из коробочки. Ну не могу я пить молоко, в котором половина банки сливок! Но я сейчас не об этом.

Екатерина Савельевна – просто потрясающий персонаж! Восемьдесят шесть лет, один глаз совсем не видит, еле ходит, держась за стеночку и опираясь на палочку, а на месте не сидится:

– Надо, думаю, огород полоть. Что я буду на месте сидеть, когда огород зарастает. А траву уже носить не могу, руки заняты, за палочку держусь. Сшила себе большой передник, впереди большой такой карман на весь живот. Ну так я травы нарву полный карман, пойду высыплю и снова иду полоть.