РУССКАЯ ЖЕНА

РУССКАЯ ЖЕНА
Татьяна Купер

Книга основана на реальных событиях. Это исповедь женщины, потратившей большую часть жизни на поиск безусловной любви. Героиня восходит на Голгофу воспоминаний, перебирая в памяти свои незадавшиеся жизненные роли: «ненужный ребенок», «раба любви», «мать-одиночка», «пациент», а затем «русская жена» британского подданного, перешедшая в «нелегального эмигранта» на чужбине – без мужа, денег, визы, дома, родных и друзей. Но такая шокотерапия сработала, и вот она уже «птица-феникс», возродившаяся из пепла и сумевшая подняться ввысь в фантастическом оперении своей многогранной, уникальной индивидуальности. Книга является наглядным примером того, что самоисцеление и личная трансформация возможны. Это также книга-предупреждение для родителей: каждое ваше слово, вписанное в чистое сознание невинного ребенка, либо принесет богатый урожай, либо оставит за собой выжженную землю…

Татьяна Купер

Р

УССКАЯ ЖЕНА

© Copyright: Татьяна Купер, 2013

ОГЛАВЛЕНИЕ

Татьяна Купер

РУССКАЯ ЖЕНА

ОГЛАВЛЕНИЕ

Часть 1. Семь кругов ада

Глава 1. Нежеланный ребенок

Глава 2. Вина

Глава 3. Стыд

Глава 4. Голод по любви

Глава 5. Депрессия

Глава 6. Нехватка

Глава 7. Русская жена

Часть 2. Семь кругов возрождения

Глава 8. Пробуждение

Глава 9. Невинность

Глава 10. Книга Боли

Глава 11. Любовь к себе

Глава 12. Границы

Глава 13. Изобилие

Глава 14. Ролевые Игры

ЭПИЛОГ

Об авторе

Часть

1. С

емь кругов ада

Глава 1. Нежеланный ребенок

Мы все рождаемся невинными… Я появилась на свет в морозный январский день Русского Рождества – в древнем городеКиеве. Хотя я родилась здоровым и крупным ребенком, моими первыми картинками окружающего мира явились стены больничной палаты и решетки маленькой кроватки. Сначала я лежала в одной из Киевских больниц, а затем молодая женщина закутала меня в тёплое одеяло и повезла на железнодорожный вокзал. Молодой человек, стоящий с нами на перроне, заботливо проводил женщину в вагон – на глазах у него были слезы. В отличие от него женщина выглядела удивительно радостной, и всё время пыталась его успокоить: «Всё будет хорошо! Мы ведь её скоро заберем!» Когда она беззаботно помахала ему на прощание рукой из вагонного окна, ему показалось это таким разительным по сравнению с его собственным ощущением неминуемой потери, что у него больно сжалось сердце…

Когда поезд прибыл на платформу одного из Московских вокзалов, женщина подхватила живой сверток и отправилась в другую больницу. Там она положила меня в кроватку, опять помахала рукой и, весело напевая, исчезла в белом проёме двери. Большая неуютная палата стала моим домом в течение последующих десяти месяцев. Я думаю, мне не очень нравилось лежать вот так одной в кроватке, хотя там были и другие дети, такие же маленькие и никому ненужные. В палату попеременно заходили медсестры в белых халатах – покормить и переодеть маленьких «отказничков», но они тут же уходили, и наступала тишина, только изредка прерываемая жалобным плачем.

Я тоже поначалу плакала – иногда часами, иногда днями, но никто почему-то не приходил на мои крики. Наверно в какой-то момент я осознала всю бесполезность этого занятия, и поэтому замолчала, терпеливо ожидая следующего прихода сестер. Чаще всего меня навещала одна немолодая женщина, работающая здесь главной сестрой-хозяйкой. Она мне очень нравилась, так как она была особенно внимательна и проводила со мной много времени. Её звали Евдокией, и я всегда протягивала к ней свои маленькие ручонки, завидев её приземистую полную фигуру в проёме двери. Дело в том, что для детей двери в больнице всегда олицетворяют надежду. Когда же я научилась произносить первые слова, я стала называть эту женщину мамой. Ей это нравилось, и она не возражала.

Когда мне исполнился годик, врачи сказали Евдокии, что она больше не может держать свою внучку в больнице, и поэтому подготовили меня к выписке. У нее не было своего жилья – она всё потеряла во время войны, и теперь вот уже много летжила в небольшой комнатке при больнице. Она написала своему сыну и невестке письмо, в котором спрашивала, собираются ли они забирать своего ребенка, на что они ответили вынужденным согласием.

Я опять оказалась в поезде, совершенно не понимая, что происходит вокруг, и куда мы едем. Когда мы прибыли в Киев, всё та же молодая пара отвезла нас в большую коммунальную квартиру, которая и стала моим новым домом. Небольшая комнатка была явно перенаселена – в ней уже жили четверо взрослых и двое детей, и я никак не могла понять, кем мне приходились все эти незнакомцы. В начале 50-х годов жилья в Киеве катастрофически не хватало, и многие люди жили в подобных условиях. В квартире было еще три комнаты, в каждой из которых проживало по 6-8 человек, которые делили одну-единственную кухню, ванную комнату и туалет. Горячей воды и центрального отопления не было, и жители квартиры обычно топили печки и нагревали воду.

Мне не очень нравились все эти новые люди – мои новые мама и папа, а также мамина сестра Лена с мужем Лесиком и двумя детьми. Я всё время убегала от них и пряталась за надежную и знакомую спину Евдокии – она еще долго оставалась для меня мамой. В комнате было очень неуютно и временами даже страшно – окружающие люди пугали меня постоянными раздорами, криками и выяснением отношений. Говорят, если посадить много крыс в одну клетку, они становятся очень агрессивными и начинают друг друга грызть. Моя новая мама казалась очень далекой и безразличной, но это меня мало беспокоило – для меня она была просто тётей, спящей на соседней кровати.

Мама потеряла своих родителей очень рано –отец умер, когда ей было всего девять лет. Он был военным командиром, и когда он ехал на велосипеде в свою часть его сбил на перекрестке военный грузовик. Это был 1939-й год – в Советской стране всё еще бушевали жесточайшие репрессии, поэтому его смерть могла показаться подозрительной, но я никогда не слышала, чтобы в семье это кто-то обсуждал. Мама была самым младшим ребенком в семье, и всегда чувствовала себя в полной безопасности за спиной старшей сестры и двух братьев. После войны их мама вернулась с девочками из эвакуации в Киев и, устроившись на работу в Почтамте, получила от них небольшую комнату, а братья Феликс и Вадик остались на какое-то время в Армии, а затем демобилизовались и осели в городе Ленинграде.

Через одиннадцать лет после смерти отца умерла от рака и их мать – к тому времени братья, а также сестра Лена уже обзавелись семьями. Маме было всего двадцать лет, и жизнь показалась ей очень несправедливой. Почему родители так рано ушли? Почему никто больше не обращает на неё внимания? Но, имея внешность неотразимой голливудской звезды, она быстро поняла, что внимание можно получить очень легко и в большом количестве – особенно у мужской части населения.

Однажды мама сильно влюбилась, но сестра убедила её в том, что этот человек недостаточно хорош для неё – он был из простой семьи и без высшего образования. Мама послушала сестру, но так и не смогла забыть свою любовь, и поэтому вскоре пожалела о своем решении. После потери любимого человека жизнь показалась ей еще более несправедливой. Кто-то должен был за это заплатить! Теперь она принимала свои собственные решения, которые оказались не самыми лучшими, и выбрала путь мести, манипуляции и саморазрушения, направив все свои силы на то, чтобы наказать и избавиться от самого близкого и родного человека – от своей сестры.

План мамы был до гениальности простым и до неприличия коварным. Обе сестры всё еще жили в маленькой комнатке, доставшейся им от матери, но так как семья Лены состояла из четырех человек, её шансы на владение комнатой оценивались намного выше. Наверняка маме однажды пришла в голову мысль, что она тоже может быстро создать семью, и тем самым увеличить свои собственные шансы на комнату.

Она встретила моего папу в городе Горьком, куда ездила навестить свою Университетскую подругу Лору. Папа, недавний выпускник Юридического факультета Московского Университета, проходил стажировку в конторе отца Лоры, где мои родители и познакомились. Мама была очень красивой и обаятельной женщиной, и неудивительно, что папа влюбился в неё с первого взгляда. Она не отвечала ему особой взаимностью, но, решив, что папа – вполне подходящая кандидатура, сразу же побежала с ним в загс. Предварительно она убедила его в том, что является обладательницей собственной квартиры в центре Киева, а так как папа уже много лет скитался по общежитиям, то идея показалась ему крайне привлекательной. Когда молодожены возвращались в Киев, мама призналась в поезде, что она немного приврала, и они будут жить в коммунальной квартире. Папа, конечно, был немного разочарован, но и этот вариант казался вполне приемлемым. Каково же было его удивление, когда по приезде в Киев он обнаружил, что в маленькой комнатке большой коммунальной квартиры благополучно проживает еще и мамина сестра с мужем и двумя детьми. Но деваться было некуда, и молодая семья поселилась в комнате с нежеланными родственниками.

Следующий шаг мамы был тоже простым – создать невыносимую обстановку для родной сестры с мужем в надежде на то, что те не выдержат и уберутся восвояси. Для начала мама сказала папе, что муж Лены изнасиловал ее, пока все были на работе. При этом папа был крайне удивлен, с какой легкостью она произнесла эти слова – как будто это было незначительным событием в ее жизни. Никто до сих пор не знает, было ли это правдой или нет, но папа очень сильно рассердился и в тот же вечер подрался с Лесиком. Обстановка в доме действительно начала накаляться, но семья Лены не сдавалась и комнату не покидала.

Тогда мама забеременела и решила родить ребенка, хотя, положа руку на сердце, она не сильно хотела стать матерью. Но так как после моего рождения сестра всё еще не соглашалась покидать комнату, мама благополучно отправила меня в Москву – до лучших времен. Через год к этой войне охотно присоединилась моя бабушка, вернувшись со мной из Москвы и поселившись всё в той же злосчастной комнатушке, за которую теперь боролось восемь человек.

Мама, папа и бабушка теперь сделались настоящими союзниками. Они не гнушались никакими методами, чтобы избавиться от тети Лены и ее семьи. В ход шли жалобы и письма местным властям, порочащие тетю Лену и ее мужа. Их обвиняли в самых страшных грехах, и молодой адвокат папа четко обозначил статьи Уголовного Кодекса, по которым «враги народа» Лена и ее муж должны были быть отправлены в Сибирь. Даже в 50-е годы это всё еще практиковалось – Сталинская эпоха породила несколько поколений доносчиков.

Но тут заступились соседи, написали большую петицию местным властям, и отвоевали для Лены жизнь на свободе и возможность воспитывать своих детей. Но и это не остановило маму – ее неисчерпаемое воображение рождало всё новые и новые планы. После очередной неудачной кляузы директору института, где работала Лена, мама бросила в ход следующее оружие – «Тест на выживание». По ночам враждебной семье не давали спать – папа включал свет и громко декламировал свои стихи. Ему же надо было где-то практиковать свои первые шаги в литературе! Так как он всё равно нигде не работал, он мог хорошо отоспаться днём и набраться сил для очередной битвы. Тётя Лена и её муж продолжали жить на своей территории.

Первыми не выдержали мои родители. В один прекрасный день они собрали свои скудные пожитки, забрали меня и бабушку и отправились всё в тот же город Горький. Там они сняли комнату, нашли работу, и жить стало намного легче. Но это длилось недолго, так как через пару месяцев дом, в котором мы жили, сгорел дотла. Ходили слухи, что хозяева сами его подожгли, чтобы получить новое жилье от государства. Во время пожара папа и мама были на работе, и бабушка успела вынести только меня. Таким образом, сгорели все наши вещи и документы, и мы опять остались на улице. Но тут пришла хорошая новость – тёте Лене предложили работу в другом городе, и она уехала со своей семьей по распределению. Она больше никогда не вернулась в эту злосчастную комнату, которая, наконец, досталась маме в вечное пользование.

Это был мамин звёздный час! Сначала она пыталась уехать в Киев одна, но папа настоял на том, чтобы она взяла бабушку и меня, пока он останется и какое-то время поработает в Горьком – в Киеве работу было найти трудно. Возможно, маме не удалось найти приличного предлога для того, чтобы нас оставить, и поэтому ей пришлось нас взять с собой. Но по прибытии в Киев она прописала в комнату только себя – бабушка и я остались незарегистрированными, без прописки. Такого поворота событий папа не смог стерпеть и поэтому тут же, разъяренный, прикатил в Киев, прописав в комнату не только бабушку и меня, но и самого себя. Его любимая жена и верная союзница оказалась коварной предательницей и теперь пыталась разорвать союзнические узы и избавиться от всех участников конфликта, включая их собственную двухлетнюю дочь.

В ответ на папину незапланированную прописку мама бросила в ход своё следующее смертоносное оружие – кокетство и соблазнительный шарм, в чем ей не было равных! Она стала приводить домой мужчин, пытаясь опять создать в семье невыносимую обстановку. Пока она развлекала своей красотой и телом очередного поклонника, мы с бабушкой, под общее сочувствие соседей по квартире, отсиживались на кухне у плиты. Вернувшись с работы, папа обычно восстанавливал порядок – спустив мужчину с лестницы и устроив маме большую головомойку. Скандалы не прекращались ни днем, ни ночью. Именно тогда у меня начались ночные кошмары, я постоянно «заболевала» и меня увозили в больницу по Скорой помощи. По крайней мере, там я чувствовала себя в полной безопасности. Больничные тишина и покой мне были уже давно знакомы…