Привидение на просеке. Ведьма 0.5

Молодой человек резко остановился и привлёк Рину к себе, с шутливо-грозным выражением парировав:

– Да знаешь ли ты, что я с тобой сделаю…

И Рина, и недоросль, и Петька разом вздрогнули от раздавшегося мрачного голоса Гришки:

– Эй, малец, ручонки сальные от девчонки отцепи.

Гришка, как оказалось, наблюдал за сценой от другого угла забора. Сложив руки на груди, он смерил «мальца» презрительным взглядом, в котором плескалась готовность к агрессии. Щёголь задумался, видимо, решая, как отнестись к неожиданной помехе в виде сурового деревенского блюстителя нравов. Рина, чуть вывернувшись из объятия, наивно-простодушно заявила:

– Это братишка мой. Беспокоится, не обидит ли меня кто. Ты не серчай, Дик, он не со зла, по привычке. Вечно караулит, не гуляю ли я с кем.

Дик язвительно усмехнулся:

– Классика жанра. Она не одна придёт. Она с кузнецом придёт.

Встряхнув руками, Дик отстранился от Рины и быстрым шагом направился в сторону конторы.

Уперев руки в боки, Рина вперила в «кузнеца» строгий взгляд и укорила:

– Ну, спасибо. И так здесь кавалеров нет, так ты единственного заезжего спугнул.

– Обойдёшься и без кавалеров.

Ошеломлённая этим заявлением, Рина какое-то время пыталась подобрать слова для отповеди, но новости сами срывались с языка, и она выпалила:

– А знаешь, что мне Дик рассказал? Что в Чёрном овраге убили Александру Лукогорскую, последнюю здешнюю княжну!

– Она же в Америку уехала.

– Нет, не уехала. Она исчезла. Здесь думали, что она в Америке. В Америке были уверены, что она в Европе. А европейцы уверяли, что она вернулась домой. Получается, они-то и были правы.

Гришка поразмышлял и спросил:

– И почему такой сыр-бор из-за скелетика нашей княжны? С таким размахом и королевские останки не изучают… Княжна должна что-то важное значить.

– Или не она. А тот, кто её убил.

Почесав нос, Гришка вдруг спросил:

– Когда у тебя выходной?

– Через субботу.

– Пойдём, сходим к терему?

– А что это?

– Дом.

Удивлённый взгляд Рины попросил разъяснений. Гришка хмыкнул:

– По-твоему, последняя княжна Лукогорская жила на пустоши? В шалаше? – Встряхнувшись, он добавил. – Я пока сам схожу, проверю, что там да как. А потом и тебе покажу.

Сбоку раздался певучий говор Ксанки:

– Ой, лапти мои, кости. Не упасть бы мне со злости.

Подошедшая красавица смерила мужа ничуть не менее грозным взглядом, чем тот, которым он сам только что отпугивал Дика. Вопрос Ксанки прямо-таки звенел напряжением и вызовом:

– Хорошо проводишь время?

Спокойно кивнув, Гришка согласился:

– Да.

– Что ж, и я пойду, прогуляюсь.

Движения Ксанки, удаляющейся по улице, рождали внутри Петьки что-то вроде песни. В голове крутились сравнения с волнами, с морским непостоянством, с полётом чаек и уверенным курсом белоснежного корабля.

Рина вдруг изменилась в лице и торопливо проговорила:

– Гриш, догони-ка её, отведи домой и не выпускай пока.

Светлый взгляд скрестился с тёмным, за несколько мгновений уголовник и сиделка ухитрились без слов что-то обсудить и о чём-то договориться. Гришка кивнул, и Рина, убегая, быстро махнула ему рукой:

– Не беспокойся. Я справлюсь.

Угор опустел. Петька остался любоваться давно надоевшим пейзажем. В бескрайнем просторе было много голубого и синего, но не было белоснежных кораблей и чаек. Что-то нежное царапало Петьку изнутри, и, едва не разрыдавшись от непонятного ему самому чувства, он бросился прочь.

15. Особые обстоятельства

Познакомилась Белолица с принцем Волком. И закрутилось веселье. То балы, то катанья, то скрипичные концерты под луной. Но вот беда. Принц оказался не очень умён. Белолице становилось скучно, когда он начинал обсуждать светские сплетни…

Как причудливо наше сознание складывает мозаику воспоминаний. Все эти метания, скандалы после разлук, бесконечные выяснения отношений, оказывается, были скукой.

Трое суток Семён таскал племяша за собой, решив, что мальчишке лучше побыть вдали от соблазна проникновения на объект. От погружения в мир полей и пашен Петька умотался так, что ещё почти сутки спал, игнорируя призывы тётки пообедать или хотя бы поужинать.

Отоспавшись и почувствовав зверский аппетит, Петька направился в кухню, из которой услышал незнакомые голоса в горнице, которую почтительно называли «залой». Большая печка, занимающая центр дома, была снабжена удобной широкой лежанкой, одной стороной выходящей в залу, а другой – в кухню. Недолго думая, Петька тихо забрался на печку, выглянул в щель ситцевой занавески и прислушался.

Дик и Гордей Алексеевич обсуждали убийство в лесу.

– Александра действительно вернулась на родину. И даже более того, она вернулась в родное поместье. Но здесь встретила ту смерть, о которой вряд ли задумывалась, когда сочиняла стихи о жертве во имя отечества.

Дик нетерпеливо переспросил:

– А ты уверен, что это именно Александра?

Гордей Алексеевич пожал плечами: