Эльфийская сказка

Господин! Каковы будут ваши распоряжения по поводу пленника?»

«Ты уже пытался его допрашивать?» – так же тихо спросил Стефан.

Зенмар медленно повернулся и бесшумными шагами пробрался к двери, потом резко распахнул ее. В конце коридора возле самой лестницы что-то мелькнуло и исчезло. Зенмар снова плотно закрыл дверь и еле слышно проговорил: «Господин! Полагаю, что некоторые ваши слуги могли быть подкуплены, и кто-то из них пытался подслушать наш разговор. Раненого я пытался допрашивать, но тот молчал. Когда ему насильно открыли рот, оказалось, что парень немой, его язык был отрезан. Я жду ваших указаний».

«Здесь могла бы помочь магия разума, – подумал про себя старик.

«У меня есть большое помещение – лаборатория для магических опытов, перемести этого несчастного туда, уложи на подстилку и крепко свяжи! Наконец-то, у меня появился экземпляр для моих экспериментов. В конце концов, я же маг, и мне необходимо ставить опыты, – громко воскликнул Стефан и добавил совсем тихо, – я попрошу учителя Эхо помочь мне вытянуть из него информацию. Может быть он даже исцелит его язык, поскольку с отрезанными частями тела я пока не умею работать. Поэтому очень тебя прошу, внимательно следи за всеми слугами и стражниками, чтобы после того как наш пленник будет доставлен сюда, чтобы никто из них не поднимался на второй этаж. И пусть Ривас помогает тебе. Он не силен в боевых искусствах, но очень внимательный и надежный».

Зенмар молча кивнул и громко ответил: «Господин! Я понял, пленник будет сейчас же доставлен для проведения опытов!»

Он быстро удалился, и спустя пару минут двое стражников в сопровождении Риваса принесли на носилках связанного по рукам и ногам пленника. Несчастный мычал и мотал головой, дергался, пытаясь освободиться от пут. Похоже он каким-то чудесным образом уже понял, что его ожидает, и пытался сопротивляться, что есть мочи.

Стефан молча подошел к нему и произнеся заклинание, остановил время пленника. Стражники вместе с Ривасом молча удалились.

Решение оказалось довольно простым: Ривас уселся на лестницу черного хода, ведущую в сад, и никого не пропускал мимо себя, кроме разве что кота. Когда Мари хотела его обойти, сказав, что мантия господина готова, он сказал ей, что до самой поездки она дяде Стефану точно не пригодится, и пусть Мари не беспокоится и занимается своими делами. Мари смущенно улыбнулась, отступила и ушла.

Зенмар занял позицию возле широкой лестницы в гостиной и строгим взглядом молча останавливал всех, кто пытался пойти «заняться уборкой в верхних покоях». Противиться грозному командиру никто не осмелился. Даже Эдвард, возжелавший пойти отдыхать в свою комнату, возмущенно вздохнул, но в итоге, потоптавшись на месте, удалился отдавать распоряжения по поводу завтрашнего меню.

Как только все ушли, Стефан снова отправился к своему учителю, через минуту он спустился в сопровождении огненной искры и вошел в экспериментальную комнату.

Когда-то бывшее пустым, огромное помещение за прошедшие годы было уставлено широкими столами в центре и высокими шкафами вдоль стен. На окнах появились плотные бардовые портьеры с золотыми кисточками – каприз Эдварда. Возле широких занавешенных окон были расставлены кресла и пара уютных диванчиков, приглашающих отдохнуть.

Эхо вернул себе настоящую форму и внимательно посмотрел на связанного пленника. Он мягко приложил ладонь к его голове и оглянулся на Стефана. Тот молча кивнул и запустил время лежащего человека. Пленник мирно спал, разные эмоции мелькали на его лице. То оно искажалось в смертельном ужасе, то блаженно расслаблялось, наконец, стало серьезным и сосредоточенным. Эльф протянул вторую ладонь к своему ученику и также аккуратно положил ее тому на лоб.

Перед глазами Стефана стали мелькать разные картинки. Вот парень, оставшись круглым сиротой, очутился в тюрьме за мелкое воровство, потом его освободили и заставили выполнять разные поручения за хлеб, одежду и крышу над головой. Как он постепенно втягивался в преступный мир, и, в конце концов, совершил свое первое тайное убийство. Множество других событий мелькало перед взором пожилого мужчины, но вот, наконец, появилось лицо Претора. Парень и еще несколько человек стояли на коленях перед лордом и слушали его приказания. Мужчина не слышал конкретных слов, но почему-то понял, что речь шла о нем самом, о слежке и добыче каких-то сведений. В самом конце он увидел одного из своих слуг, который склонился над связанным пленником и что-то прошептал тому на ухо, от чего раненый едва не подскочил и чуть не обмочился от страха.

Сеанс закончился, эльф опустил руки, и Стефан пришел в себя. Сразу после этого, эльф, снова превратившись в огненную искру, быстро улетел на свой чердак.

Примерно через час несчастный пленник проснулся и в ужасе обнаружил себя в грязной канаве. Руки и ноги его были развязаны, а раны исцелены. Он испуганно огляделся, никого вокруг не обнаружив, осторожно выбрался из канавы и побрел в неизвестном направлении.

Судьба подслушивавшего слуги была немного иной. Хотя обязанности свои он исполнял исправно, ему без каких-либо объяснений выдали месячное жалование и приказали собрать свои вещи и удалиться из усадьбы на все четыре стороны.

Приём

На следующий день после завтрака, как обычно, Стефан обретал новые знания и тренировал свои навыки на чердаке. После занятий, наскоро отобедав, он и все остальные быстро собрались и отправились в путь.

Перед выходом мужчина, пристально оглядев свою свиту, строго объявил: «Мы должны проехать по улицам, как столичные гости, степенно и вызывая у всех встречных восхищение. А на территорию Претора мы войдем с достоинством членов императорской семьи, гордо и высокомерно, чтобы он понял, что с нами шутки плохи. Напоминаю, ни перед кем не кланяйтесь!!!»

Процессия выглядела очень торжественной. Впереди на гнедом скакуне восседал, закованный в блестящие латы, Зенмар. Он бдительно поглядывал по сторонам и строго указывал всем встречным пешеходам и повозкам отойти в сторону и освободить дорогу. Все послушно сворачивали на обочину и почтительно останавливались.

Следом за ним, выдерживая дистанцию примерно в десять-пятнадцать метров, следовала свежевыкрашенная, и оттого выглядящая еще более ярко карета. Графские гербы уже давно были стерты. Когда речь зашла о том, как идентифицировать в дальнейшем карету, Стефан не нашел ничего лучше, чем выдать Зенмару свиток с печатью, и приказал эту печать в увеличенном масштабе нанести на дверцы кареты. В итоге грязно-серая выцветшая в прошлом карета обрела глубокий черный цвет и с боков была украшена золотыми гербами с изображением кота в лучах заходящего солнца.

Замыкали шествие верхом на лошадях два, полностью экипированных в сверкающую броню, стражника.

Потрясенные великолепным зрелищем горожане изумленно переглядывались и спрашивали друг у друга, о том, кто это проехал. В прошлом жители города избегали посещать замок графа Изука, поэтому бывшего начальника замковой стражи мало кому довелось видеть воочию. Карету графа многие видели и знали, но из-за ее полного преображения, никто не узнавал, поэтому люди строили различные догадки. Стефан, как правило, всегда по городу ходил в повседневной охотничьей одежде и чудеса на публику не демонстрировал, поэтому большинство тех, кто его знал, продолжали считать его бывшим сапожником. Гулял он, обычно, пешком, либо в одиночестве, либо в сопровождении пары слуг, поэтому никто даже предположить не мог, что нарядный господин в ярком фиолетовом плаще с накинутым на голову капюшоном, видневшийся в открытом окне кареты, это тот самый человек.

Примерно через час шествие подошло к концу, вернее к широко распахнутым воротам поместья местного лорда. Еще издали завидев приближающихся гостей, слуги торопливо отворили их, и теперь, выстроившись возле входа в две шеренги, застыли в глубоком поклоне.

Первым в ворота гордо въехал Зенмар, и немного покружив по двору, поднял своего коня на дыбы, чем изрядно перепугал дрожащих слуг. После этого он ловко спешился, и оставив коня на попечение подбежавшего мальчишки, встал возле входных дверей в позе стражника, и с поющим звоном обнажив свой меч, воткнул кончик меча в каменный настил.

Следом за ним в ворота въехала карета. Возница, спрыгнув со своего сидения, быстро передал вожжи слуге и кинулся открывать дверцу кареты. Первым из нее выскочил Эдвард, за ним лениво вылез, окончательно вошедший в роль избалованного господина Ривас. Оба встали с двух сторон и, поддерживая под руки, помогли спуститься Стефану.

Пожилой маг, не спеша, вышагивал по двору, опираясь на красивую, замысловатую трость со сверкающим в лучах солнца золотистым камнем – произведение искусства эльфийского старейшины. Только Стефан знал, что в его руках наспех сплетенная громоздкая поделка рыжего шутника. Единственную ценность в этом посохе представлял закрепленный на его вершине яркий камень, дающий небольшое усиление к магии света.

Позади этих троих также спокойно и уверенно вышагивали два стражника, сурово поглядывая на окружающих и удерживая руки в латных перчатках на своих мечах, висящих сбоку, будто готовые в любой момент кинуться в бой и защищать своего господина.

Только возница остался охранять карету и залез на свое сидение, высокомерно поглядывая с высоты на все еще стоящих в глубоком поклоне слуг лорда.

Важно прошествовав через весь двор, пожилой маг медленно поднялся по ступеням роскошного дворца. Быстро подоспевшие слуги торопливо раскрыли парадные двери, и Стефан в сопровождении свиты прошел в приемный зал.

Претор сидел в центре зала в глубоком резном кресле на небольшом возвышении. Вся обстановка помещения чем-то напоминала подобное место в замке Изука. По всей видимости этот антураж был создан с целью проявить себя в роли достойного преемника графа.

Старик, не снимая капюшона, медленно прошел через весь зал и остановился прямо перед креслом ошалевшего от такой наглости хозяина.

«Не слишком ли ты высоко сидишь, смертный! Твое кресло, кажется, сделано из высокогорного дуба. Не гоже великому правителю восседать на таком дешевом кресле», – тихим голосом, четко выговаривая каждое слово, произнес Стефан. С этими словами, он откинул капюшон и ударил посохом об пол. В тот же миг кресло под Претором ярко вспыхнуло, тот от неожиданности подскочил и отбежал в сторону. Трясясь от страха, он не мог вымолвить и слова. Некоторые из слуг бросились тушить огонь, но маг, резко обернувшись, произнес магические слова и взмахнул посохом. Бежавшие слуги замедлились и застыли в разных неловких позах.

Эдвард и Ривас, как ни в чем не бывало, стояли возле своего господина, и без особого интереса разглядывали оформление приемного зала. Ривас подсчитывал в уме, за сколько можно продать ту или иную вещь, а Эдвард прикидывал, что из этих предметов может пригодиться в хозяйстве. Зенмар и стражники стояли чуть позади и безучастно глядя на происходящее, ожидали приказов.

Стефан оглянулся на Эдварда и попросил его: «Друг мой, прошу, позаботься о том, чтобы нам всем принесли сюда кресла и диванчики. И еще, передай, чтобы из кухни принесли напитки и десерты. Можешь идти».

Эдвард обернулся и скомандовал оставшимся в подвижном состоянии слугам: «Вы слышали, что сказал господин маг? Или желаете, чтобы с вами тоже произошли неприятности?»

Слуги послушно поклонились и кинулись поспешно выполнять указания. Дворецкий остановил одного из них и приказал отвести его лично на кухню. Зенмар кивнул одному из своих стражников, и тот направился сопровождать Эдварда.

Только Ривас со скучающим видом рассматривал картины в золоченых рамах, вазы и статуэтки, как будто происходящее вообще ни как его не касалось. Он по-хозяйски брал один предмет за другим, рассматривал и ставил на место, словно опытный оценщик. Он иногда снисходительно кивал, а иногда брезгливо морщился. Подойдя к одной из картин, парень лениво поковырял ногтем краску и обнаружив под ней другой цветовой слой, презрительно присвистнул.

Претор, которого игнорировали гости, и уже не замечали собственные слуги, решил тихонько задом-задом сбежать из помещения и скрыться. Но в последний момент маг обернулся к нему и, пристально взглянув в глаза, вскинул посох.

Правитель рухнул на колени: «Смилуйся! Пожалуйста, прости меня! Я не знал о твоем могуществе, поэтому позволил себе столь высокомерно поступать. Я отдам тебе все, что ты пожелаешь, только сохрани мне жизнь!»

«Все, что пожелаю? Даже этот дворец и место правителя?» – с иронией спросил Стефан.

Губы правителя задрожали, он потерял дар речи от такой наглости, но страх удерживал его от опрометчивых слов.

В этот момент Ривас, словно очнувшись от изучения обстановки, обратился: «Дядя Стефан, тут есть несколько предметов, имеющих некоторую ценность. Но все же я думаю, что это все не имеет смысла. Нам есть где жить, а этот хлам вы все равно не любите. Лучше у него, – он кивнул в сторону отчаявшегося хозяина, – забрать особняк в столице. За эту милость с вашей стороны он останется тут правителем со всем своим барахлом».

«Что? – забыв обо всем, Претор вскочил на ноги и заверещал, – этот особняк стоит половину всего моего состояния. Я много лет зарабатывал, чтобы выкупить место в центральном районе столицы, а сколько я вложил золота, чтобы мой дом там выглядел достойно!» – закончил он свои слова уже со слезами.

«Ривас, мой мальчик, совсем не зря ты столько времени занимаешься торговлей. Молодец! Ты подал замечательную идею.

Претор, я благодарю тебя за столь чудесный подарок! Я давно собирался обзавестись недвижимостью в столице, ведь когда-то я туда поеду жить. Вот только доделаю здесь все дела.

Да, и в благодарность, я обещаю тебе свое покровительство взамен на твое обещание судить всех людей по справедливости. Если я хоть краем уха услышу, что кто-то из местных снова пропал без вести, или ты осудил кого-то по вымышленному обвинению, то ты потеряешь все и пойдешь по миру. Или же повторишь судьбу нашего графа. Я подумаю над вариантами».

Немного подумав, старик добавил: «И еще! Когда ты в другой раз пришлешь ко мне своих шпионов, их будет ожидать большой сюрприз. Обратно к тебе они больше не вернутся, учти это.

Что ты молчишь? Пора отпраздновать нашу встречу!»