Его величество случай. Роман в рассказах

Нине захотелось воспарить птицей в небо или хотя бы прокатиться с ветерком с такой высоты вниз. Ей казалось, что это возможно, но что-то её все-таки удерживало, и она не решилась.

И слава Богу!

Однажды в пятом классе на школьном дворе во время субботника кто-то из мальчишек принёс ужа. Змеёй сначала пугали друг друга, а потом стали травить девчонок, что, конечно, гораздо интереснее.

Нина вздрогнула, когда услышала визг и вопли: «Змея!» Она до отвращения боялась всего ползучего, даже земляных червей, а уж змей и подавно, и с ужасом поняла, что если мальчишки, подкравшись сзади, бросят ей на плечо скользкого и гадкого, извивающегося ужа, то она просто этого не вынесет.

И тогда она сама удивилась своему неожиданному поступку – Нина подошла к мальчишкам и громко, с вызовом сказала:

– Я не боюсь ужа, дайте его мне!

После чего решительно протянула руки к рыжему гогочущему мальчишке с ужом в ладошке. Рыжий до этого момента кривлялся, паясничал: сучил, как журавль, длинными ногами, приплясывал, улюлюкал, скалил редкие зубы, веснушчатым лицом корчил страшные и смешные рожицы. Но после слов Нины он замер как вкопанный. Все оторопели и уставились на Нину.

Рыжий в оглушающей тишине осторожно, медленно положил в Нинины ладони прохладный клубочек почти замученного ужика. Мгновение, и уж зашевелился, поднял головку и открыл глазки. Девочке показалось, что его змеиный взгляд задержался на ней, и мелькнуло красное жало. Все оцепенели, с вожделением ожидая, что сейчас будет. Лицо и руки Нины налились кровью, она чувствовала их нестерпимый жар, казалось, что слёзы в глазах сейчас закипят. И когда она в последнем усилии, чтобы не упасть, напряглась, как пружина, Рыжий выхватил у Нины ужа, моментально засунул его в карман брюк и с громовым воплем: «Пошли малышню пугать!» – убежал. А за ним и остальные. Все поняли, что «представление» окончено и ничего интересного больше не будет.

Когда субботник закончился, Нина незаметно отлучилась в туалет тщательно отмывать руки. Но, сколько она ни намыливала их школьным хозяйственным мылом, ей всё казалось, что ладони пахнут гадкой змеёй, а на пальцах мерещились уже вскакивающие бородавки.

После этого случая одноклассники к Нине относились настороженно: мальчишки её никогда не дразнили и не задирали, а девчонки сторонились и считали гордячкой.

Однажды летом, года три назад, в жаркий июньский день, папа Нины пораньше приехал с работы и они, как всегда, пошли купаться.

В лесу после ежегодного весеннего паводка всегда оставалось около десятка маленьких неглубоких прудиков – бочажков. Папа с дочкой направились к самому большому и глубокому из них, под названием Пятка – пятый по счету. Вода в озерцах всегда прозрачная и тихая, и в ней, как в зеркале, отражались зелёные кроны деревьев с просветами голубого неба.

Низко, как сказочные эльфы, кружат парами редкие синекрылые стрекозы. Дно покрыто мелким песочком или зелёной травкой.

Нина с папой весело идут босиком по лесной дорожке, размахивают полотенцами. Дочка подпрыгивает и приплясывает, а папа поёт. Нинин папа прекрасно атлетически сложён, ну просто как греческий бог. А ещё у папы чудный голос – прекрасного тембра тенор. Гуляя в лесу, он всегда распевает арии из опер и неаполитанские песни, такие как «О sole mio!» и любимая Нинина «Влюблённый солдат». А когда доходит до слов: «Oje vita, oje vita mia, oje cuore di guesto cuore… – тебе я, одной тебе я и сердце, и жизнь вручаю…» – Нина начинает весело маршировать и громко подпевать.

Папа с дочкой часто проводили время вместе: ходили за грибами, катались на велосипедах и даже ездили на дальнюю рыбалку на речку Ворю.

В тот день Нина с папой пришли на пруд и с разбегу бросились в воду. Вволю накупавшись, они выскочили на полянку на берегу и, как всегда, стали кувыркаться, скакать на одной ножке, делать шпагаты, мостик, колесо и даже сальто. Они резвились и кричали громко:

– Тра-аль-ля-ля, траль-ля-ля!

Ах, как весело им было!

И вдруг Нина заметила у себя на правой пятке с наружной стороны какой-то черный шнурок. Пригляделась – это оказалась присосавшаяся пиявка.

Ужас! Нина вскрикнула так громко, что сорвала голос, и от страха помчалась куда глаза глядят. Папа сначала оторопел, но потом быстро сообразил, в чем дело, и погнался за дочкой. Чтобы остановить, пришлось ему даже сбить ее с ног. Когда пиявка присосалась, боли она не почувствовала, но было ужасно гадко, омерзительно, противно.

Папа отодрал пиявку и стал давить ее своей огромной пяткой на тропинке, приговаривая:

– Вот, вот, смотри – нет, нет больше пиявки, успокойся, не плачь!

Он её действительно раздавил, даже мокрого места не осталось, вот силища! Нина всё ещё дрожала от пережитого страха, но была счастлива, что папочка её спас. И вот всё – страх позади, слёзы высохли, и папа с дочкой пошли домой на дачу. Там их ждала любимая бабушка Лёля – папина мама. Она уже приготовила ужин и набрала с грядки каждому по блюдечку первой клубники.

Зачем же сейчас на Рижском заливе девочка в такую пору, когда весь лагерь спит, отправилась на берег моря?

Нина решила проверить свою смелость: искупаться одной ночью в море, и не просто окунуться в воде, а заплыть далеко – до пятой мели, где глубоко – вода выше подбородка и даже «с головкой».

Вот какую задачу она себе поставила. Никого вокруг – одна. Чтобы подбодрить себя, Нина громко и звонко запела:

– Капитан, капитан, подтянитесь, только смелым покоряются моря!

Ночью на море спасенья ждать не от кого. Нина хотела проверить свою взрослость и самостоятельность. Девочка была уверена, что у неё всё получится. Она как будто всё предусмотрела, когда бродила по берегу вдоль морской кромки в поисках янтаря, заходила глубоко в воду, проверяя, нет ли на дне ям.

И вот сегодня решилась!

Тёмные кусты обступили девочку. Не видно неба, только белеет тропинка. Скорее надо пройти это мрачное место. Вот наконец кончились кусты, и уже сквозь чёрные стволы сосен светлеет полоска пляжа и мерцают море и небо.

И в тот момент, когда Нина ступила на пляж, как по волшебству, из-за единственной тучки вышла луна и развернула прямо перед ней на море широкую сверкающую дорожку, как бы приглашая вдаль. На песке рельефно заиграли перекрёстные тени от двух сосен справа, а за девочкой вытянулась её длинноногая тень с ушками и с крыльями от раскинутых в порыве восторга рук. Нина себя представила бегущей по волнам. Небо и море от лунного света стали ещё огромнее, а ветви сосен казались обсыпанными светящимся серебряным инеем. Далеко слева равномерно, придавая ритм всей картине, мигал зелёный глаз маяка.

Празднично, светло, широко, тихо.

Нина скинула шлёпанцы, ступни охладил сыроватый песок. Она пришла на своё привычное место, где загорала днём. Огляделась. Конечно, всё то же, но ночью совсем по-другому – таинственно и величественно.

Нине стало казаться, что тишина звучит как торжественная музыка и она смотрит на бухту сквозь тонкий тюль туманной занавески, расписанной Создателем акварельными небесными красками. А краски эти разведены не водой, а молоком. Море с небом будто играли мельчайшими оттенками синего, голубого, лилового, зелёного и коричнево-золотистого, которые на глазах менялись и переходили один в другой. Восторг наполнял душу.

«И совсем не страшно!» – думала Нина.

Она быстро разделась, повесила вещи на сухую корягу и вошла в воду. Поёжилась от поднимающегося по ногам холода и твёрдо продолжила путь. Довольно долго пришлось идти до второй мели, где вода достигала бёдер. Наконец она поплыла.

Нина с замиранием сердца от свободы в морской стихии, с высоко торчащей из воды головой устремилась ученическим брассом к третьей мели, где вода по грудь.

Ветра нет, слышен только плеск воды. Постепенно она начала уставать. Девочка время от времени касалась ногами дна. Ей надо плыть дальше, к четвёртой, а затем и к пятой мели, где дна не достать.

Оглядываться Нина боялась, зная, что до берега далеко и если оглянется, то испугается. Девочка смотрела то на морские волны, отражающие свет луны, висящей в левом углу высокого безоблачного звёздного неба, то на мигающий зелёный маяк, то на тёмные очертания леса, обрамляющие края бухты.

Нина остановилась передохнуть, а вода уже по грудь. «Пожалуй, хватит! – решила девочка. – Ещё чуть-чуть и пора возвращаться!»

Она уже себе доказала, что смелая. Нина досчитала до десяти, двигаясь плавно, как лягушка, остановилась и резко повернулась лицом к берегу. «Боже, как далеко берег!» – подумала Нина и устремилась в обратную сторону.

Но странно. Она сильно бултыхала в воде и ногами и руками, но берег не приближался. Ей казалось, что она столько проплыла и уже должна коленями коснуться дна, а вместо этого у неё создаётся впечатление, что она топчется на месте.

Что это значит? Нина испугалась. Происходило что-то непонятное. Почему берег остаётся так далеко? Ей вдруг стало холодно. Нина поднажала что есть мочи и немного продвинулась вперёд. Вот она временами уже достаёт до дна. И хотя берег стал явственно ближе и уже различаются повешенные на корягу её халатик и полотенце, всё равно странно, почему, несмотря на все усилия, так медленно приближается берег.

И вдруг Нина поняла, что, пока она так долго была в воде, наверное, начался отлив. И её медленно, но верно относит обратно в море. Этого Нина предвидеть не могла. Она отчаянно боролась и уже почти добралась до второй мели, где вода по колено, но волна коварно оттаскивала Нину назад.

Девочка не сдавалась. Нина несколько раз почти оказывалась на берегу: она цеплялась за песок теряющими силу пальцами, но безуспешно.

Нина пыталась угадать ритм отливающей волны, чтобы обмануть её и не дать себя унести обратно в море. И это ей наконец удалось. Совсем обессиленная, девочка выбросилась на берег и проползла по песку подальше от воды.

Она отдышалась. Затем встала и, вздохнув с облегчением, что всё позади, направилась к своим вещам.

Вдруг прямо перед собой Нина увидела такое, что чуть не закричала. На песчаном пляже в нескольких метрах от неё лежат рядом двое: мужчина и женщина. Они вытянулись в одинаковых позах на животе, подперев головы руками, согнутыми в локтях, лица обращены в морскую даль.

Нина замерла. Они не двигались. Девочка пригляделась: на них четко виднелись купальные костюмы, что её немного успокоило, потому что Нина ещё и панически боялась голых.

В детстве, когда девочке было пять лет, они с бабушкой прогуливались днём в парке ранней весной. Прохожий, поравнявшись с ними на аллее, внезапно остановился и распахнул длинный чёрный плащ, надетый, как оказалось, на совершенно голое тело. Увидев ужас в их глазах, он с диким хохотом убежал прочь.