Табула Раса

У Натальи Павловны сердце зашлось, она хватала ртом воздух, не зная, что сказать. Вера Барминцева, осторожно погладила её по руке.

– Наташа, может, там даже и безопаснее.

– Мама, – вдруг сказала Полина, – а можно я с Валеркой поеду?

Вера вздрогнула, а Панин вцепился в эту мысль.

– Правильно. Пусть Поля с Валеркой едет. Она девочка положительная, воспитанная. А вдвоём и не страшно совсем.

– Полюшка, – вступил в беседу Барминцев, – чтобы никакой самодеятельности. Будьте предельно внимательны и при малейшей опасности…

– Да, папа. Мы тут же вернёмся.

– Полиночка, ты Валерке не давай зарываться, а то он такой отчаянный, – прошептала Наталья Павловна.

Таня обиженно отвернулась. Ну вот, всегда этой Полиночке самое интересное достаётся. Вот теперь она поедет с Валеркой на его скутере в город за помощью. Привезёт врача, полицейских и все будут говорить, какая она умница. И почему она, Таня не догадалась первой вызваться поехать с Валеркой. Это же так романтично. Ей бы потом все девчонки завидовали бы. Что же такое придумать, чтобы и о ней заговорили?

Полину же в этот момент волновало совсем другое.

– Санька, ты не спеши народ будить, – шепнула она приятелю.

– Почему?

– Да потому, что Валерке надо сначала скутер из гаража вывести, а ты представляешь, что будет, если дядя Володя до этого проснётся.

– Верно, говоришь, – обернулся к ней всё слышащий Панин, – Владимир Иванович у нас мужик серьёзный, обстоятельный. Пока всё досконально не выяснит, Валерку не отпустит.

– Я сама пойду и всё объясню ему, – сказала Наталья Павловна, – Поля, ты подожди Валеру здесь.

Глава 2 Первые часы и первые заботы

Санька лупил железной колотушкой по Вечевому рельсу с остервенением, и тот в ответ громко гудел. Отрезок ржавого рельса найденный кем-то из щучьепадинцев лет пятнадцать тому назад был подвешен на столбе посреди Поляны собраний после того, как однажды ночью сгорел один из домов в посёлке. Пожарных тогда погорельцы вызвали, но пока машина доехала, да пока нашли ключ от ворот…

Короче говоря, гулкая железяка в некоторых случаях оказывалась эффективнее самых крутых мобильников. К счастью, экстренных сборов со времени того пожара и до сегодняшней ночи, не случалось. Но Вечевой рельс частенько призывал нерадивых жителей посёлка на общие собрания и субботники, особенно тех, кто не слишком спешил прийти к оговорённому времени

И вот теперь громкий гул Вечевого рельса оглашал всю Щучью Падь.

* * *

Владимир Иванович Сосновский, разбуженный набатом и обнаруживший отсутствие жены, кубарем скатился в кровати и, по-военному быстро одевшись, выскочил из дома. Уже у самой калитки его нагнал Артём, на ходу, застёгивавший брюки.

– Я с вами, Владимир Иванович.

– Толку-то от тебя, скрипач. Дома сиди!

Но Артём проявил неожиданную твёрдость.

– На пожаре каждый человек может быть нужен.

Тут калитка распахнулась, и Сосновский увидел запыхавшихся жену и сына.

– Наташа? Что происходит?

– Сейчас объясню, насколько сама понимаю, а ты, Валера, быстро за скутером.

– Куда это он собрался?

– Вова, давай по порядку. Пойдём в доме поговорим. Тёма, позови, пожалуйста, Иру. Она тоже должна всё знать. А ты, Валера, поторапливайся.

* * *

Жена Александра Петровича простоволосая в мятой ночной рубашке металась по комнате, причитая:

– Господи, пожар! Страсть-то какая! И этого старого греховодника нет. Небось, в самое пекло полез! Делать-то что?

– Выпить валерьянки и сидеть дома. А мы с Данькой пойдём, – сказала ей пятнадцатилетняя внучка Кристина, входя в комнату. Кристина уже успела надеть спортивный костюм, и теперь закручивала в пучок свои длинные чёрные волосы.

– Да куда же я вас одних-то отпущу?

– Эй, бабуля, ты, что не заметила, что мы уже немножко выросли? Сиди дома, а то я тебя к стулу привяжу. И деда сейчас пришлём, чтобы он под ногами там не путался, – сказал Кристинин брат-близнец, Даниил, гремя прихваченными вёдрами.

Он был радостно возбуждён. Их с сестрой родители в приказном порядке отправили на две недели «на чернику», и уж дед не давал никакого спуску, заставляя каждый день таскаться на проклятый черничник и кормить там комаров и слепней. Брат с сестрой часы считали до конца «ссылки». Пожарная тревога внесла приятное разнообразие. Всё-таки, пожар тушить занятие куда более достойное, чем на карачках по черничнику ползать.

Людмила Ивановна обессилено опустилась на стул. Она попыталась молиться, но слова молитвы от волнения постоянно путались

* * *

В большом доме с кокетливой башенкой, оборудованной под домашнюю обсерваторию, профессор географии Павел Дмитриевич Синельников растеряно взирал на свой смартфон.

– Что за дурацкий аппарат? Он всегда отказывается работать именно в тот момент, когда в нём есть нужда. Это просто какая-то конструктивно обусловленная вредность. Вот сейчас надо срочно вызвать пожарных, а он сломался.

– Папа, не парься, мой тоже не работает. Не будем терять время на войну с электроникой, а пойдём заливать пожар вручную, – сказала его дочь, Лариса, спускаясь по винтовой лестнице со второго этажа.

– Нет, нет! Женщинам там совершенно нечего делать.

– Папа, ты не прав. Я могу быть там полезной. Я, всё-таки, химик, – упорствовала Лариса.

– Ларочка, химия – это наука. Точная, прекрасная наука, а пожар – безобразное и бессмысленное стихийное бедствие. И не препирайся, пожалуйста. Лучше приготовьте с мамой чаю к моему возвращению. Я думаю, это будет актуально.

* * *

Сигнал тревоги разбудил и Лидию Львовну Куваеву. Она молча слезла с кровати и начала одеваться при свете маленького аккумуляторного фонарика.

– Куда ты? – Спросила её мать, Анна Алексеевна, выглядывая из соседней комнаты.

– Пойду. Может, чем смогу помочь.

– Не женское это дело – пожары тушить, – вздохнула Анна Алексеевна, отталкивая от двери восьмилетнюю Юлю, глаза у которой разгорелись от любопытства.