Госпожа и её Владелец

Госпожа и её Владелец
Татьяна Сторм

«ГОСПОЖА И ЕЁ ВЛАДЕЛЕЦ» – это пёстрый, увлекательный, остроумный роман, в котором смешались классическое повествование и модернистская пародия, социальная ирония. Автор зафиксировал панораму современной жизни от Москвы до города «С» с узнаваемыми персонажами: красотка из соцсетей, толстосум и новая Пассия, домработница, директор школы и учитель истории, брошенка с прицепом и даже Доктор ХУ. Колоритные страсти кипят на благотворительных балах, в школах, судах и предвыборных дебатах.

Татьяна Сторм

Госпожа и её Владелец

Часть 1

И разориться из любви к поэзии – это честь.

    О.Уйальд «Портрет Дориана Грея»

Глава 1

В которой мы знакомимся с Госпожой Зариной и её Домом На Облаках

Госпожа Зари?на покинула свою постель из нежно-голубого перкаля и подошла к окну. Огромное – оно полностью занимало стену комнаты: в нём то вспыхивали утренние зори, то разливались закаты, то серебрился свет луны. Однако переменчивое осеннее небо всё реже выводило на стеклянном холсте рубиновые рассветы, всё реже разбрасывало по нему морозно-синие звёзды, но всё больше туманило вид холодной тоскливой моросью. Если смотреть вниз из пентхауса Госпожи, венчавшего собою стодвадцатиэтажное московское строение, то взору открывался бескрайний океан облаков. Летом – клубящийся, воздушный, как белоснежное суфле, зимой и осенью – тяжёлый, плотный, будто кремовый слой давно просроченного пирога. Из-под серой взвеси доносился мерный гул, говоривший о том, что внизу существует жизнь. Приглядевшись, а ещё лучше – вооружившись биноклем, можно было различить змейки дорог, вереницы автомобильных фар, бледную подсветку зданий. Летом в хорошую погоду город просматривался резче, голоса птиц, сигналы машин звучали ярче, гул в доме Госпожи Зарины становился звенящим, беспокойным, и тогда она покидала своё жилище, предпочитая шуму московских улиц тихий рокот морского прибоя.

Надетая на Госпожу сорочка из легчайшего батиста оттенка «шампань» ниспадала полупрозрачными фалдами, сквозь которые, будто очерченные акварелью, проглядывали изгибы стройного выразительного тела. Густая же копна тёмных волос выделялась драматичным пятном на нежном полотне, свидетельствуя о сложном характере их обладательницы: скрытном, хотя вместе с тем быстрым на эмоции, и заносчивым, в том смысле, что – читатель не раз сможет в этом убедиться – Госпожу то и дело заносило, а туда или нет – вопрос дискуссионный.

В дверь спальни постучали – вошла крепкая, на зависть работящая горничная в форменном голубом платье и белом переднике, точь-в-точь из фильма «Прислуга». Удерживая на подносе чашечку кофе с куполом свежей молочной пенки, она поприветствовала хозяйку с весёлостью человека, который уже давно на ногах.

– Проснулись, Госпожа? Вот, взбодриться вам, добренького утречка!

Госпожа развернулась, не спеша сняла со спинки бархатного кресла шёлковый халат, накинула его поверх сорочки и молча протянула руку за чашкой. Горничная (звали её Клавуней, а иногда Клавой, а иногда и Клавкой) ничуть не смутилась отсутствием от хозяйки обратной связи, всякие там «спасибо» и благодарственные кивки, возможно, и были желательны, но в агентстве ей давно разъяснили, что бытовое равнодушие хозяев – не просто издержка субординации, а разумный нейтралитет, на котором строится долговременное сотрудничество: чем больше нейтралитета, тем надёжнее место, вот и у Зарины Клавуня работала уже шестой год. Правда, нельзя сказать, что Госпожа всегда вела себя отстранённо, у неё случались и всплески болтливости, и доброго расположения. Отставив поднос, горничная принялась энергично взбивать подушки и застилать постель. Наградив тяжёлое бархатное покрывало финальными поглаживаниями и вопросительно взглянув на Зарину – не будет ли каких распоряжений, – горничная со словами «к завтраку, Госпожа, всё готово, поешьте курласан, пока горячий» удалилась из комнаты.

«Курласан» (так бестолковая служанка упорно величала круассан) всегда подавался к завтраку несмотря на калории. Дело в том, что Зари?на никогда его не доедала, только два-три раза надкусывала, круассан был ей необходим для настроения и антуража, отчасти романтичного, отчасти аристократичного. Припудренный полумесяц выкладывался обычно на розовое с золотым горохом блюдце, дно которого устилалось кружевной салфеткой, рядом непременно выставлялись тонкая фарфоровая пиала с малиной и голубикой, серебряный кофейник, молочник, десертные ложечки, апельсиновый сок в муранском стекле и несколько штук кантуччини. Изысканная композиция фотографировалась, пропускалась через фильтры и выкладывалась в Инстаграм[1 - Организация признана экстремистской, деятельность на территории РФ запрещена] с мотивирующим текстом. Грядущий день, при всей насыщенности ожидаемых событий, не нарушал традиций, поэтому, выпив кофе в спальне, Зари?на отправилась следом за Клавуней в гостиную, к неизменному круассану.

Просторная светлая гостиная, казавшаяся тем более просторной и светлой из-за необъятных окон, делилась на зону кухни с белой мебелью, белым мраморным полом, обеденной частью с причудливым дизайнерским столом и зону досуга с телевизором, вместительным белым диваном и белым роялем с функцией Piano Disc. Там же разместился и столик кофейный, где обычно сервировался завтрак. Привычными движениями Госпожа Зари?на подправила натюрморт, протянула к круассану левую кисть (рубин на указательном пальце сочетался с оттенком ягод в фарфоровой пиале), выхватила камерой телефона нужные ракурсы и нащёлкала десяток фотографий. Затем выбрала лучшую и сочинила надпись: «Я всегда стараюсь найти время для того, чтобы успокоиться, посмотреть вокруг и внутрь себя и ощутить, что вокруг так много вещей, за которые следует быть благодарной. Так много вещей, которые делают нашу жизнь ярче, интереснее и более волнующей. Мы становимся счастливыми, когда обращаем внимание на эти маленькие вещи, когда ценим их. Но самое большое сокровище – это ЛЮБОВЬ! Чистая и безусловная. С любви начинается счастье! Счастье начинается с любви к себе! Берегите любовь, учитесь принимать жизнь в её мелочах, учитесь быть здесь и сейчас! Учитесь ценить настоящее!» – и – вуаля! Фото в ленте!

С беспокойством следила Зари?на за лайками. Триста пятьдесят тысяч фолловеров – наследие ещё недавней яркой светской жизни, – и вот никаких новых за последние месяцы, напротив, пара десятков тысяч отписались, есть над чем задуматься. Госпожа Зари?на чувствовала, что ей становится всё труднее поддерживать имидж благополучной светской львицы. Честное слово, ей уже нечем похвастаться в «сторис»! Всё реже получает она приглашения на статусные вечеринки и рауты за исключением благотворительных балов.

Прошёл уже год, как она рассталась с Любимым, главной удачей её жизни, Петром Корзуном, миллиардером, чьё имя не является известным широкой массе, но чьи капиталы имеют значение для большой её части. Разумеется, упомянутый коммерсант имел благопристойный фасад, состоявший из официальной жены и двоих детей-подростков, но также и полный карт-бланш на параллельные отношения с эффектной красавицей. А Госпожа Зарина таковою, безусловно, являлась, и хотя она повстречала свою удачу будучи двадцатидевятилетней девушкой, индустрия молодости способствовала тому, чтобы красота её не только не умалялась с годами, но расцветала ещё больше. Губы её стали полнее, скулы острее, брови ровнее, зубы белее, волосы шелковистее, овал лица благороднее, фигура подтянутее. Другими словами, Госпожа Зарина обрела ту породистость, которая наряду с дорогими статусными нарядами делала её частью светского мира первой величины. С внешностью менялась и её манера держать себя. Это была уже не робкая дева, угождающая властелину каждым своим движением, доказывая своё право быть рядом с ним, а знающая себе цену Гранд Дама, умеющая вовремя сказать, вовремя промолчать, торжественно расцеловаться в щёчку, изящно пожать руку, лучезарно улыбнуться без намёка на дальнейшую дружбу и с намёком на неё – в зависимости от обстоятельств. Тогда же, на волне успеха, Госпожа Зарина решила сделать из своей фамилии имя. Дело в том, что Зарина первоначально была фамилия с ударением на первый слог, в которой её хозяйке слышалось неблагозвучие: что-то от «зариться», «позариться», иными словами «позавидовать», а Госпоже Зариной хотелось звучать благородно, изысканно, без намёка на человеческую слабость. Она долго думала, как быть, пыталась даже взять девичью фамилию матери Соколова, но вдруг к ней пришла идея переставить в фамилии Зарина ударение на второй слог – Зари?на, – и фамилия зазвучала. Теперь в ней слышались рассветы и зори, ощущались жаркие лепестки беспокойного пламени, благоухание восточных вечеров, но всё же Зари?на мало походило на фамилию, а больше на имя – так, Зари?на стало именем, а Госпожа – фамилией.

Почему вдруг «Госпожа», спросит удивлённый читатель, а почему бы и нет? Во-первых, на нашу героиню повлиял один чудовищно длинный исторический сериал, а во-вторых, Зарина ощущала себя Госпожой – и этого было достаточно. В общем, наша героиня стала Госпожой Зариной не только по своему изволению, но и по паспорту, и в конце концов забыла имя, данное ей матерью при рождении.

С новым именем Госпожа Зарина обрела ещё большую уверенность и ещё большее достоинство. На лице её всегда присутствовала загадочная полуулыбка, готовая превратиться в снисходительную или искреннюю в зависимости от ситуаций и людей, с которыми Зарине выпадало общаться. Она отточила выгодные фоторакурсы, овладела темами светских бесед и свободно могла обсудить преимущества того или иного курорта, достоинства разнообразных вин и драгоценных камней, особенности обслуживания и содержания бизнес-джетов и яхт, она была в курсе самых свежих модных веяний и трендов. В последнем Госпожа Зарина настолько преуспела, что стала иконой стиля, так называемой it-girl, стремительно набрав сотни тысяч фолловеров с минимальной накруткой. Часто Госпожу Зарину можно было видеть на страницах светской хроники, Интернет содержал немало её фотографий со стрит-стайл looks, даже глянцевые журналы не раз публиковали фэшн-образы Зарины с репортажей неделей мод. Всё это так вдохновило Госпожу, что она разработала собственную марку элитных вечерних нарядов и уже готовилась к запуску проекта, как вдруг Любимый переметнулся к другой.

По большому счёту, кроме семилетней разницы в возрасте, новую фаворитку мало что отличало от Зарины: те же скулы, те же губы, те же брови, зубы те же, но одно существенное преимущество у неё, конечно, было. Девчушка, ещё вчера мечтавшая покорить хотя бы миллионера, встретила вдруг миллиардера! Ухаживания богача воспринимались теперь ею даром небес, сам он – божеством, подарки его вызывали щенячий восторг, экстаз, упоение, подобострастие, счастье до визга. Другими словами, эта женщина реагировала именно так, как любят и ценят богатые. А у Зарины в послужном списке уже значились состоятельные партнёры, их круг общения в конечном итоге привел к знакомству с миллиардером, потому она недолго играла роль благодарной девочки, слишком быстро начала подчёркивать свою значимость и принимать подарки с гордым ощущением того, что достойна их. К тому же её решение выпускать собственную линию дорогой одежды (за миллиардерский, впрочем, счёт) было продиктовано желанием поднять планку в отношениях с Любимым, пусть он видит, что она талантлива и способна зарабатывать сама. Но обстоятельства сыграли против неё.

Госпожа Зарина поднялась из-за стола, по-прежнему не глядя на Клавуню, которая, тихонько снимая пыль с рояля, краем глаза следила за утренней трапезой хозяйки и теперь молниеносно очутилась рядом, чтобы убрать посуду и натереть столик до блеска. Зарина охватила взглядом пространство – широкое, с высоченными потолками, великолепно оформленное, – и чувство удовлетворения, и вместе с тем тревоги отразились на её лице. Да, с одной стороны, всё было не так уж плохо, от миллиардера ей достался роскошный пентхаус и престижный автомобиль, но дорогое имущество требовало содержания, равно как и наличие горничной, от которой Госпожа не хотела отказываться (Клавуне была выделена отдельная комната для постоянного проживания), а деньги тратились те, что она успела скопить за время пребывания с Любимым, стоит ли говорить, что банковский счёт, не будучи внушительным, стремительно истощался?

Гардероб Зарины был набит платьями, пальто, сапогами, туфлями, жакетами, брюками, куртками, жилетами, кардиганами, шубами и, разумеется, сумочками доверху, но, с другой стороны, Зарине как иконе стиля нужно было регулярно приобретать что-то из must-have новых коллекций, публиковать фото актуального look’а прежде других it-girls, равно как посещать недели мод в европейских столицах, наряжаясь во всё самое трендовое, а сейчас это становилось затруднительно. Голова Госпожи просто разрывалась от разных «как»:

Как из бизнес-джета пересесть в обычный бизнес-класс или, что уж совсем печально, эконом?

Как поменять пятилетнюю Бентли на новую?

Как отдыхать на островах хотя бы два раза в год?

Как дарить подругам с их успешными супругами эксклюзивные подарки, если вдруг те пригласят её отметить дорогое им событие?

Поддерживать прежний уровень жизни для Зарины было крайне важно, иначе это становилось публичным признанием в проигрыше, а к этому Госпожа ничуть не была готова. Скрепя сердце она тратила свои накопления, всякий раз утешая себя, что трудности не вечны, когда-нибудь они закончатся, наступит белая полоса, но ситуация и не думала меняться: Любимый выгуливал новую Пассию, та в свою очередь блистала на страницах модных изданий с ещё большим размахом, подруги избегали приглашать Зарину на вечеринки, где присутствовали их мужья и любовники, а звали только на девичники, сама Зарина так и не обзавелась своим делом, позволяющим ей на равных держаться с высоким кругом независимо от наличия у неё статусного покровителя. «Я и есть стареющая Бентли, – с горечью думала Зарина, – когда я познакомилась с Петей, мне было двадцать девять, а теперь тридцать пять, а скоро… уже совсем скоро исполнится…»

Читатель, здесь я возвышу голос, до этого говоривший с тобой весьма деликатно, возвышу, насколько позволяет мне хронический тонзиллит (весной и осенью у меня всегда обострения), для того чтобы подсказать тебе, какая цифра следует за тридцатью пятью, потому что цифра эта далеко не тридцать шесть и даже не тридцать семь. Давай посмотрим на ситуацию объективно. Если тебе, к примеру, сорок лет и больше, но при этом ты не владелец бизнес-джетов, яхт и вилл, то есть ты из тех смертных, что ходят по земле, то, услышав «тридцать шесть» относительно чьего-либо возраста, ты представишь себе «тридцать», как мы всегда представляем младших нас ещё младше. Если тебе всего двадцать, то к тридцати шести годам Зарины в твоём восприятии мгновенно приплюсуется ещё десяток, и наша красавица потянет на все сорок шесть. А сколько же тогда Любимому, спросишь ты (хороший вопрос, для нас он ключевой в понимании последовательности чисел). Отвечаю. Сейчас ему пятьдесят четыре года, на момент знакомства с Зариной было сорок восемь, но с домами, яхтами, автомобилями, самолётами и прочими игрушками он ощущал себя на тридцать пять, потом на тридцать, потом на двадцать пять, и как бы это ни казалось кому-то противоестественным, очевидно, что его судьба – молодеть дальше. «Цари не старятся», – сказал Эразм, а мы добавим, что и не взросле… Прости, читатель, кхм… необходим глоток воды, мой возвышенный голос зазвучал слишком низко… Кхм…

…Отлично, сейчас намного лучше… Так вот: теперь ты можешь представить, какая на самом деле цифра следует за тридцатью пятью в случае с Госпожой в восприятии ею Любимым и ему подобными? Но пока мы разглагольствовали, Зарина убежала обратно в спальню, а оттуда в гардеробную, и, прежде чем последовать за Госпожой, позволь мне рассказать тебе кое-что о главной комнате моей героини и нескольких удивительных полочках, которые…

Глава 2

Где мы подробнее знакомимся с гардеробной Зарины и содержимым её полочек

…которые заслуживают отдельной главы. Итак, великолепная гардеробная Госпожи Зарины примыкала к спальне и по размерам соревновалась с гостиной. Вернее, гостиная соревновалась с гардеробной, и надо отметить, выигрывала немногим. В последней не было окон, но к этому можно смело добавить «Слава Богу», так как свободные стены, обрамлённые изысканной лепниной по самому верху, служили огромным пространством для высоченных лаковых, очень вместительных шкафов. Венецианская люстра свешивалась с потолка пучками хрустальных гирлянд и, отражаясь в глянцевых поверхностях, заставляла помещение искриться всеми оттенками спектра. Эркер в гардеробной занимало гигантское зеркало, позволяющее рассмотреть себя со всех ракурсов, оно визуально расширяло помещение до необъятных размеров, умножая количество стеллажей. Их содержимое большей частью скрывалось за деревянными лаковыми фасадами, но было в гардеробной и несколько открытых полочек, расположенных одна под другой. Когда вспыхивали лампочки центральной люстры, тотчас же загорались и крошечные подсвечники по краям полочек и оттуда вдруг разливалось ослепительное сияние. Частенько Госпожа присаживалась в кресло напротив и, размышляя о модных образах, любовалась волшебными переливами, исходящими от драгоценных камней, – о, это, разумеется, были они! Воистину, кто хоть раз видел их чистейший живой огонь, тот уже никогда не посмотрит в сторону страз Swarovsky. Зарина, как и многие статусные женщины, ценила украшения, причём серьги она любила больше колец, а ожерелье больше серёг, но кольца больше ожерелий. Однако же на полочках сверкали не кольца, не ожерелья и даже не серьги, а… сумочки.

Ах, мой друг, сейчас ты скажешь: ну кого это сегодня удивляет? Разве кто-нибудь всерьёз считает, что сумочки не могут быть таким же предметом роскоши, как и бриллиантовая тиара? Да если нет у кого последней, а есть только правильная сумочка – можно смело стучаться в самые толстые двери, за которыми прячется самое наглухо закрытое общество, даже не «стучаться», а открывать эти двери с пинка и уверенно шагать в самую гущу собравшихся. И всё-таки, говоря о сумочках Госпожи, я подразумеваю не какие-нибудь шоперы, тоуты, хобо, атташе, полумесяцы, таблетки, саквояжи, ковши, боксы, рюкзачки и флэпы, а веду речь о клатчах, и не просто о клатчах – каких-нибудь багетах, сёдлах, кисетах, барсетках, фолдоверах, конвертах или минодьерах, – а о книгах, то есть клатчах, выполненных в виде книг. Ты скажешь, эка невидаль, любая модница, любая it-girl, непременно имеет такой. И ты, читатель, конечно, в курсе, что с виду это самая обычная книга, но в дизайнерском переплёте. На её обложке и корешке, точно так же, как на обычных печатных изданиях, указаны автор и название произведения, но, открыв её, ты увидишь айфон, пудренницу, помаду, ключи от автомобиля, кошелёк, кредитку – в общем, всё, что угодно, кроме самого произведения. Это, конечно, ирония, очень тонкая, а Госпожа Зарина любила иронию, вот почему подобные клатчи составили у неё небольшую по нынешним потребительским меркам, но впечатляющую по своему исполнению коллекцию. Расскажу подробнее о некоторых её экземплярах.

Первоначально Госпожа Зарина поддалась модному веянию, купив «Алису в стране чудес» Льюиса Кэрролла, книга в розово-голубых тонах удачно сочеталась с её свитером оттенка «синий Эллис» по Пантон. Вторым приобретением стал зеленовато-сливочный «Питер Пэн» сэра Джеймса Барри, что в свою очередь прекрасно дополнило платье цвета «белый навахо». Проблема вышла с амарантовой юбкой: Зарина не смогла найти достойного клатча к яркому строгому силуэту, куда прекрасно вписался бы наш Антон Павлович с «Человеком в футляре», и ей пришлось довольствоваться «Маленьким Принцем» подходящей расцветки. Тогда Зарина решила заказывать клатчи персонального дизайна у итальянских мастеров.

Первой пробой стала мало кому известная Пола Хокинс «В тихом омуте», но это был, дорогой друг, феноменальный успех. Несмотря на простоту исполнения, клатч привлёк внимание многих мужчин на одной из крутых вечеринок по итогам экономического форума, куда Зарина была приглашена одним из своих друзей-бизнесменов. Среди заинтересованных в знакомстве с прекрасной дамой оказался и Пётр Корзун, он рассмотрел название клатча, когда Зарина очаровательно прислонила его к груди, убирая гладкий чёрный локон со своего ухоженного лица. Одним махом миллиардер очутился возле Зарины, уточнил, естественно, как много водится в Зарине чертей, и уже на следующий день в её съёмную квартиру пятеро помощников вносили громаднейшие букеты роз, орхидей и пионов всевозможных сортов.

Если западный триллер помог Госпоже Зарине увлечь миллиардера, то удержать его должна была великая русская литература. Не имея нужды экономить после знакомства с Любимым, Госпожа Зарина щедро тратилась на оформление сумочек, ведь те становились чем-то большим, чем модный look. Сам олигарх редко сопровождал Зарину на вечера и рауты, зная, что там присутствуют фотографы и общие знакомые семьи, а иногда и сама супруга, но до него всегда доходили слухи о том, каким успехом пользуется Зарина у мужчин. Наличие конкурентов, хотя и не таких статусных, как он, Пётр Корзун, привносило в отношения, не связанные официальными узами, ту щепотку специй, без которой любовное зелье не стало бы приворотным.

Когда Зарина брала мареновый клатч «Олеся» Александра Куприна, украшенный кристалловидными ясписами, подходили мужчины, улыбаясь лукаво, и спрашивали, зовут ли её Олесей на самом деле, а то и сразу обращались к ней по этому имени. Когда Зарина выбирала «Алые паруса» Александра Грина, инкрустированные огненным сардисом, мужчины тут же вызывались подвезти её до жилого комплекса «Алые паруса», где, как они думали, она живёт. Бывало, Зарина пошутит, возьмёт «Бесприданницу» Александра Островского, сверкающую зеленью смарагдов, и мужчины тут же предлагают ей знакомство, а то и сразу помощь, если нужно. Зарина, конечно, отказывалась, но в памяти поклонников оставалась почему-то ещё долго, вместе с желанием ей помочь. Когда Госпожа Зарина брала «Горе от ума» Александра Грибоедова, усыпанное космически-синими сапфирами, то множество сердобольных мужчин пускались с ней в дискуссии на разные темы, а после недоумевали: от такого-то ума случается разве горе?

«Кому на Руси жить хорошо» Николая Некрасова горел солнечным халцедоном, ярко-жёлтым линкурием, привлекая, как правило, успешных журналистов, писателей и, конечно, политиков, лидеров партий, мэров городов. «Идиот» Фёдора Достоевского переливался коралловыми сардониксами, абрикосовыми сердоликами и травянисто-золотистыми хризолитами, этот клатч должен был одновременно притягивать остроумных людей и отпугивать тупых. Дело в том, что первые три буквы в названии сумочки размещались на верхней строчке, а две последние – на нижней, то есть выглядело это как «Иди от». Умный человек, заметив имя автора, обычно начинал смеяться, глупому же мерещилось двойное оскорбление, и он тут же исчезал. Надо сказать, что именно с этим клатчем у Зарины связано множество забавных случаев, поэтому, заказывая ещё одного Достоевского – «Бесы», – с морской воды бериллами, прозрачными топазами, огромным хризопразом и несколькими изумрудами, Госпожа Зарина надеялась на ничуть не меньший вау-эффект, но пару раз выгуляв клатч в театры, осталась недовольна: сумочка привлекала лишь экзальтированных историков, зрителей «Битвы экстрасенсов» и православных активистов, так что Госпожа Зарина была вынуждена обратиться к итальянскому мастеру, чтобы тот добавил к «бесам» слово «бал», – получилось «Балбесы» – клатч отлично подошёл для пляжных вечеринок и празднования Хэллоуина.

Однако любимой сумочкой Зарины оставалась гоголевская «Шинель». Её украшал огромный логотип «Шанель», выложенный фиалковыми аметистами, зеркальными обсидианами и золотыми жемчугами, а сам клатч лилово-серого оттенка «розовый Маунтбуттен» имел чудесное свойство подходить абсолютно ко всему, что бы Зарина ни надела.

Возможно, кто-то задумается: почему эти необычные, привлекающие активное внимание мужчин клатчи помогли Госпоже Зарине тогда, а сейчас не работают? О, мне тоже хочется это понять. Может быть, потому, что ярких мероприятий в жизни Зарины стало значительно меньше, может быть, потому, что клатчи выгуляны все до одного и уже некого ими удивлять, а может быть (и к этому мнению склонились все психологи, которых посетила Госпожа), дело в истощении женской энергетики, работавшей до этого на полную мощность.

Глава 3

В которой Зарина выбирает платье в качестве лота

Как мы помним из первой главы, Госпожа Зарина после завтрака направилась в спальню, а оттуда – в гардеробную (как видишь, читатель, на сумочках мой рассказ о главной комнате не закончился, а только начался). Венецианская люстра, уловив шаги хозяйки, поторопилась рассыпать блики по лаковым шкафам, полочки привычно заискрились. Однако Зарина, минуя драгоценные витрины, прошествовала в дальнюю секцию, где была выставлена целая галерея безголовых манекенов. Вероятно, всякому, кто видел эту часть гардеробной впервые, позы манекенов показались бы странными: одни из них наклонялись вперёд, другие вбок, иные будто сидели на корточках, иные вообще лежали, прикрытые тончайшими кашемировыми палантинами, сквозь которые проглядывали очертания поистине роскошных тел, не свойственных обычно пластиковым болванкам. Госпожа медленно прошлась вдоль галереи, пристально осматривая выставленные на них вечерние туалеты от известных дизайнеров, в основном трендовые, хотя и весьма дорогостоящие, но было среди них несколько штучных экземпляров, которым в мире нет аналогов. Дело в том, что во время путешествия Госпожи Зарины и Любимого по северу Франции, когда в голове её уже мелькали идеи о собственной линии одежды, увидела она в одном из замков платье маркизы де Помпадур для утреннего чаепития. Долго рассматривала его Госпожа: виртуозно сшитое, с множеством очаровательных деталей, тесёмочек, кружев, бантов и складочек, долго любовалась тканью, и по нынешний день не утратившей блеска и формы, представила, разумеется, в платье себя за завтраком с Любимым, и осенила её вдруг идея относительно вечерней коллекции. Что, если создавать наряды современные, подумала Зарина, но с использованием драгоценных тканей прошлого, для придания марке истинного, а не искусственного, как у распиаренных брендов, духа элитарности, а клиентками станут женщины первой величины – тут же в воображении Зарины за эксклюзивом от марки Gospozha Z выстроились очереди из первых леди, голливудских звёзд и московских светских львиц. Госпожа, недолго думая, отыскала специалиста по антиквариату и всяческим историческим редкостям, и тот раздобыл ей подлинные кусочки венецианского золотого броката эпохи позднего Средневековья, французского шёлка и глазета времён Людовика XIV, византийского крестчатого атласа XIV века и даже кусочек древней китайской парчи времён династии Сун. Принёс он и ленточку с настоящего (божился и клялся) костюма Помпадур для королевской охоты, и Госпожа Зарина сочинила дебютное платье изысканного кроя из перламутрово-серого бархата, в отделке которого использовала помпадурскую ленту и турецкий алтабас XVII века с растительным орнаментом в виде крупных набивных гранатов, символов счастья, украшавших некогда плечи самого Мурада IV, правителя Османской Империи. Пять вечерних образов успела воплотить Госпожа, оформив на каждый элемент отделки сертификаты подлинности, и сейчас, прогуливаясь по галерее, ей предстояло выбрать look для сегодняшнего торжественного раута. Взгляд Зарины, блуждающий по манекенам с Dior и Valentino, постоянно возвращался к вышеописанным пяти шедеврам: на мероприятии должны присутствовать потенциальные клиентки, а лучшей возможности для презентации собственного бренда и придумать нельзя, хотя Зарине и придётся расстаться с одним из своих творений. С каким же? «Дебютным», – вздохнула Зарина и секунду спустя уже снимала его с… хмм…

Дорогой читатель, когда Зарина приоткрыла то, на чём висело её любимое детище, я уже не могу называть это, как прежде, безголовым манекеном, или, того хуже, вешалкой, или чем-то подобным, пришло время рассказать тебе, что находится под платьями Зарины… даже не знаю… здесь я чувствую некоторое замешательство в силу необычности описываемого мною антуража… короче говоря, под платьями Зарины прячутся – мать честная – древнегреческие скульптуры. Думаю, не оригинальные, и сама Зарина соглашается с тем, что это копии, но копии прекрасные, потому как тоже древние, преимущественно римские. Не могу здесь ничего прокомментировать, знаю только, что у Петра Корзуна есть друг, который отливает великолепные статуи в Китае, точь-в-точь греческие, периода высокой классики, поэтому эти великолепные фигуры предстали, читатель, перед тобой в разных позах, хотя, например, Венера Милосская, а также Афина Паллада, равно как и Гера, и Афродита (с которой, кстати, и был снят бархатный экземпляр с турецким алтабасом) стояли совершенно прямо. Но окружали их прелестные аониды, и изящные парнасиды, и касталиды, и ипокрениды, и пиэриды, и прочие музы, чьи фигуры были запечатлены в момент непринуждённых игривых движений. Почему все эти великолепные скульптуры без головы, спросишь ты (хотя мы понимаем, что многим из них без головы вполне приличествует быть в силу древности)? Да потому что Госпожа Зарина хотела приставить к ним свою голову, вернее сказать, свои головы с разными прическами, так ей легче было бы создавать look и оценивать его сразу в 3d-пространстве. Головы эти (преимущественно из каррарского аутентичного мрамора, выполненные по образам и подобиям бюстов из коллекций Ватикана) вот уже года три лежали в больших коробках с древесной стружкой, и пристроить их к туловищам у Зарины никак не доходили руки. Вернее, не у самой Зарины, а у одного известного скульптора, которого Госпожа долго уговаривала и даже внесла предоплату в пятьдесят процентов за работу, но мастер оказался настолько занятым, оформляя античную аллею на даче одного бизнесмена, что до сих пор не удостоил нашу героиню визитом.

Почему, дорогой читатель, я так долго и подробно описываю гардеробную Зарины, утомляя тебя деталями, пусть выдающимися, пусть весьма неординарными, но, возможно, в твоём понимании довольно мелкими на фоне общемировых проблем или твоих личных планов на ближайшую неделю. Из-за меня ты никак не покинешь эту комнату, будто нет у тебя других дел, кроме как глазеть на гардеробную Госпожи Зарины. Но видишь сам, это повествование, хотя и может показаться длинным, на самом деле весьма и весьма коротко, ведь о гардеробной моей героини можно писать не останавливаясь, в ней много того, что хватит ещё на несколько книг, я же ограничиваюсь парой-тройкой глав, что, согласись, ничто.

Какова же моя истинная цель? Хочу показать тебе Зарину личностью тонкой, эстетичной, вернее даже тонко-эстетичной, вернее даже тонко-претонко-эстетичной. Пусть в глазах твоих она предстанет благородной душой, пусть роскошь, окружающая её, не вызывает в тебе ни зависти, ни недоумения, ни того хуже, злости, так как роскошь эта интеллектуального свойства и объясняется искусствоведческим образованием, полученным в государственном институте одного из наших российских городов. Тем более скажу тебе, читатель (этого никогда не одобрила бы Зарина, но я скажу), платье она выбрала для благотворительного бала, чтобы продать его и вырученные деньги тут же отдать нуждающимся. И в самом деле… возможно, не стоило мне рассыпаться описаниями предметов и окружающей обстановки, когда поступок нашей героини свидетельствует о ней красноречивее любых внешних атрибутов, пусть и роскошных, ибо что такое внешнее, оно может быть растолковано по-разному, ведь, как говаривал один рассудительный англичанин (прежде чем ему родиться), каждый склонен судить о ярмарке по собственной выручке.

Глава 4

В которой мы загибаем пальцы, а Зарина всё ещё собирается на бал

И всё-таки, мой друг, расскажу тебе, во что оделась Зарина, отправляясь на бал, задержимся ещё на пять минут в гардеробной, присаживайся на любое понравившееся тебе кресло или на жёлтый бархатный пуф, чтобы чувствовать себя под сводами этих высоких с лепниной потолков как дома. Но не забывай, что дом этот находится на облаках и чувства, которые ты можешь здесь испытывать, должны быть самыми возвышенными, хотя и придётся тебе по окончании рассказа спуститься с небес на землю. Что же касается Госпожи, то на свете существует не так много вещей, которые заставляют её спускаться на землю с небес. И если их все перечислить, то хватит пальцев одной руки: мизинец – выход в спа, безымянный – фитнес, средний – ресторан, указательный – шопинг, большой палец – выход в аэропорт с выходом в какую-либо страну, а уж там – те же пальцы, с мизинца по большой. В этой круговерти, многократно повторяемой, а потому однообразной, есть некоторая печаль: для подобных выходов изысканные платья, которые мы только что лицезрели, совершенно не требуются. Вернее сказать, не требуются вообще никакие, даже обычные вечерние платья. Поэтому мы вынуждены взять пальцы другой руки и перечислить мероприятия, не относящиеся к повседневным, с большой надеждой, что роскошный вечерний туалет может быть уместен там.