Зови меня Златовлаской

Тошнотворное чувство не отпускало. Я ощущала себя, как полумертвая рыба, выброшенная на берег и больше всего на свете жаждущая воды. А вода была так близко и в то же время так далеко. За ней нужно было пойти на кухню. А чтобы пойти на кухню, надо было встать. А встать означало подвергнуться ужасным пыткам. Я так и лежала, изнемогая от боли и жажды, уговаривая себя совершить подвиг и все-таки прорваться на кухню.

Я с ужасом подумала про маму и попыталась вспомнить, видела ли она меня вчера вечером. Если да, то скандала мне не избежать. Тут я поняла, что спала в одежде. Значит, высока вероятность, что родительница меня не запалила, иначе бы не разрешила лечь в чистую постель, не раздевшись.

Жгучее желание сделать глоток воды пересилило боль. Я неуклюже поднялась и подошла к зеркалу: макияж в стиле "панда", помятое лицо, спутанные волосы. Выглядела я так, будто пила не один вечер, а три дня, причем не просыхая.

Я понимала, что выходить из комнаты в таком виде очень рискованно, и поэтому решилась на хитрость. Я отыскала у себя в сумке для тренировок бутылку с водой и немного утолила жажду. Выпила таблетку анальгина. Потом с помощью ватных дисков и тоника удалила макияж с лица. После этого переоделась в домашний халат, собрала волосы в пучок, засунула в рот сразу три жвачки и в довершение своего образа густо намазала лицо черной угольной маской для сужения пор. Я наплевала на инструкцию и обильно нанесла средство на кожу вокруг глаз, ведь мне нужно было скрыть темные круги.

В таком виде я и предстала перед мамой, которая завтракала на кухне.

– Ох, что ж ты с утра пораньше пугаешь, – вздрогнула она, увидев меня.

– Самое время для бьюти-процедур, – невозмутимо ответила я.

– Ты вчера так шумела, Саш, – недовольно заметила мама. – Я же просила не греметь дверью.

– Прости, я и не поняла, что шумела.

Судя по ее поведению, она не ведала, что ее дочь вчера бесстыдно напилась.

– Как погуляли? – поинтересовалась мама, наливая мне чай.

Я рассказала ей о вечере, упуская некоторые подробности в виде алкоголя и беспамятства.

Чай я выпила с удовольствием. А вот справиться с завтраком было проблематично. При виде яичницы, которую я обычно уминала в два счета, к горлу опять подступила тошнота. Меня спас звонок телефона, который лежал в моей комнате. Схватив тарелку с едой, я как можно беспечней бросила:

– Я у себя доем. Это, наверное, Ада. Мне надо ответить.

– Только не ешь в постели! – предостерегла мама.

Звонила мне и правда Ада. Долго жить будет.

– Ах ты малолетняя пьянчужка, – сурово проговорила подруга. – Как говорила моя бабушка, во всем нужна золотая середина! Лучше пить в меру, чем не пить вообще, а потом такое!

– Я ничего не помню, – жалобно сказала я.

– А я тебе расскажу! – по-прежнему взвинченно ответила она.

– Ада, поверь, похмелье учит лучше, чем любые нравоучения. Сегодня утром, когда я думала, что помру, я отчетливо осознала свою ошибку, – устало проговорила я, ложась на кровать.

Ада хмыкнула, но продолжала уже более миролюбиво:

– Короче, я застала тот момент, когда из тебя хлыстало фонтаном, а Ревков держал твои волосы.

Я застонала. Какой позор! Блевать перед парнем было худшим в списке моих падений.

– И что дальше?

– После того, как ты наобнималась с унитазом, Влад хотел уложить тебя спать. Но я сказала, что тебя не отпускали с ночевой и нужно везти тебя домой. Сначала я думала отправить с тобой Булаткина, но он весь вечер лобызался с Камышиной. Поэтому я решила ехать сама, но Влад заявил, что в твоем состоянии сопровождать тебя должен парень, потому что ты еле ноги передвигаешь. В итоге он решил быть твоим спутником. Когда Ревков попытался довести тебя до машины, ты вся шаталась, и он закинул тебя на плечо, как мешок с картошкой.

– Какой кошмар! – простонала я.

– Потом вы уехали на такси. Полагаю, спрашивать, что было дальше, бессмысленно?

– Ага. Могу только сказать, что я спала в одежде, а мама не в курсе, что произошло.

– Пронесло так пронесло.

– Ты-то сама как?

– Я-то прекрасно. Я умею пить, в отличие от некоторых.

– Кстати, Ревков согласился петь на Новый год в школе, – вспомнила я.

Ада была в восторге. На радостях даже обещала дать погонять свои новые синие джинсы с завышенной талией, которые мне приглянулись. Попрощавшись с подругой, я долго лежала на кровати, анализируя ее рассказ о вчерашнем вечере.

Если бы мне не было так плохо, я бы умерла от стыда. Почему в ситуациях с Владом я вечно предстаю, как беспомощное существо, которое надо спасать? Я злилась на себя, но все же понимала, что мне нужно ему позвонить, хотя бы для того, чтобы выразить благодарность.

– Влад, это я.

– Привет, Златовласка, – его голос звучал устало.

– Как ты? – я закусила губу, пытаясь придумать с какой стороны зайти в диалог.

– Все в порядке. Как сама?

– Ничего не помню, – призналась я.

– Так бывает, – в голосе слышалась улыбка.

– Это ты довез меня домой?

– Да, я привез тебя домой, кое-как отыскал у тебя в сумке ключи, по счастливой случайности нашел твою комнату и уложил в кровать. Извини, раздевать тебя не стал. Было бы странно, если б за этим занятием меня застали твои родители.

Я рассмеялась. Да, это было бы очень странно.

– Блин, Влад, мне так стыдно. Прости, пожалуйста.

– За что? Я сотню раз был на твоем месте, так что забей, я просто отрабатываю кармические долги.

– Ты все время меня спасаешь, а я веду себя, как идиотка.

– Это не так. Ты очень милая, когда пьяная, лезешь целоваться, – усмехнулся он.

– Ниже мне падать уже некуда, – сдавленно произнесла я.

– Да шучу я, шучу. Ты просто отрубилась. А когда приходила в себя бормотала какую-то чушь про вселенское равновесие.

– Я перед тобой в неоплатном долгу. Уже во второй раз.