Зови меня Златовлаской

Мама молчала, обдумывая мой рассказ.

– Я понимаю, как видится тебе эта ситуация, – наконец, сказала она. – Ты думаешь, что подло поступаешь по отношению к Кире из-за того, что любишь ее парня. Но ведь ты не сделала ничего непоправимого. Да, вы поцеловались. Но вы оба поняли, что это неправильно. Очевидно, что у Влада тоже есть чувства к тебе, иначе такая ситуация не возникла бы.

Я не верила своим ушам. Мама пыталась оправдать меня.

– Ну, как ты можешь так говорить, мам? Я же хотела, хотела, чтобы он поцеловал меня, хотела быть на ее месте. И, знаешь, наверное, если бы он сделал это снова, я бы не отвергла его. Просто не смогла бы.

– Я всего лишь хочу сказать, что в молодости бывают ситуации, что тебе нравится один человек, а потом ты встречаешь настоящую любовь, и все меняется. Ты больше не можешь оставаться с первым человеком. Я понимаю, что у Влада есть перед Кирой определенные обязательства, но ты сама сказала, что он не признавался ей в любви, не клялся провести с ней жизнь. Не проводи параллель между нашим браком с твоим отцом и их отношениями длиной в пару месяцев. И к тому же, торопясь осуждать себя, ты забываешь, что Влад причастен к произошедшему между вами наравне с тобой. Это он поцеловал тебя, находясь в отношениях.

Я ошарашенно глядела на маму. Почему-то посмотреть на ситуацию под этим углом мне не приходило в голову.

– В конце концов, именно Влад должен определиться, с кем он хочет быть: с тобой или с ней. Мужчина не теленок. Только он решает, как поступить. Ни одна женщина не сможет заставить мужчину любить себя против его воли. Так что не снимай с него ответственность. Ты не дрянь и совсем не подлая. Одно то, что ты жалеешь Киру, говорит о твоей человечности. Но ты не можешь принести свое счастье ей в жертву, если Влад выберет тебя. Так же, как не можешь продолжать с ним общаться, если он все-таки выберет ее. Сейчас его ход: вы достигли пика, больше так продолжаться не может, он должен сделать выбор.

Удивительно, как просто мама разложила все по полочкам. Она права, Влад разрывался между мной и Кирой. Единственное, что мне оставалось, – ждать. О моих чувствах он знает, если они взаимны, если я нужна ему, он даст знать.

Вместе с учебой закончились и тренировки в ”Экстре”. Чтобы спастись от аналитического паралича, в котором я пребывала каждый раз, когда оставалась наедине с собой, я с головой погрузилась в повседневные дела. Ходила по всем маминым поручениям: в магазин, ателье, на почту. Бегала по утрам. Стала считать калории в потребляемой пище. Смотрела слезливые мелодрамы. Изучала предложения по летней подработке. А самое главное – прочитала потрясающую книгу "Любовь во время холеры".

Оказалось, что история была совсем не о событиях холерной пандемии, как я решила поначалу, прочитав название. Это было повествование об отложенной любви, у которой не было срока давности. Она была вечной.

Меня до глубины души поразила сила чувств, описанная в этой книге. Современная культура так долго навязывала нам образ быстротечной любви, заряженной лишь мимолетной страстью, что читать про любовь неразрушимую и упрямую было отрадой для моего сердца.

История отношений Флорентино и Фермины показала мне пример того, что любовь может восторжествовать даже тогда, когда никто этого не ждет. Даже в старости. Даже ближе к закату жизни. Это ли не учит терпению? Это ли не доказательство того, что тот, кто умеет ждать, получает желаемое?

Поход с одноклассниками тоже внес свою лепту в отвлечение меня от постоянных мыслей о своей личной жизни. Когда мы собирали рюкзаки, Ада сказала, что от того, что я слишком много думаю, у меня появляются первые морщины. В мои шестнадцать лет мне казалось это маловероятным, но я все же стала себя контролировать и не хмурить брови каждый раз, когда оставалась наедине со своими мыслями.

Подруге было сложно понять мое истерзанное состояние. Она переживала пик влюбленности в Максима. Я замечала, что подруга старается не так бурно выражать свои эмоции при мне из уважения к моим страданиям. Но на самом деле счастливый финал отношений Ады и Максима, наоборот, воодушевлял меня и заставлял верить, что преодолеть можно все, было бы желание.

В поход мы отправились утром с нагруженными рюкзаками и боевым настроем. Мы с Адой ждали у подъезда Булаткина, чтобы вместе отправиться на автобусе к месту встречи с одноклассниками.

– Зачем тебе лыжные палки? – поинтересовалась Ада, когда Антон показался на улице.

– Сама ты лыжные палки! – возмутился Антон. – Это специальные треккинговые палки.

– Зачем они тебе?

– Ну, ты что? Мы же в горы идем. Палки помогут снизить нагрузку на суставы, – со знанием дела ответил Антон.

– Суставы? Тебе семнадцать или семьдесят? В нашем возрасте мы и слова-то такого знать не должны, – с иронией заметила подруга.

– Когда под вечер ты начнешь изнемогать от усталости, а я буду свеж, как мартовский ветер, ты возьмешь свои слова назад.

На автобусе нам предстояло ехать минут сорок, и, учитывая то, что я жутко не выспалась, рассчитывала подремать в дороге. Но у Булаткина были свои планы на этот счет. Он без умолку болтал, рассказывая о смешных случаях, которые случались в походах с людьми. Видите ли, он вчера весь вечер читал форумы на эту тему, чтобы быть ко всему готовым.

У меня почти получилось погрузиться в дремоту под его неутихающую болтовню, как вдруг смысл его последних слов привлек мое внимание.

– А ты в курсе, что на выпускном Анохин все-таки сцепился с Ревковым?

– В смысле? Откуда ты об этом знаешь?

– Ну как… Все об этом знают. И в "подслушано" было написано. И Никитос мне вкратце рассказал.

– И что там было?

– Ну что в конце вечера Влад и Егор подрались, а потом долго общались и в итоге вроде как помирились.

– Больше похоже на примирение влюбленных, – вставила Ада. – И чего Егор все время к Ревкову цеплялся? Ящук не в курсе?

– Мне кажется, в курсе. Но мне не говорит, – пожал плечами Антон. – А то, что Ревков с Милославской расстались неделю назад, вы же знали?

– Нет! – воскликнула я. – Не знали. И вместо того, чтобы рассказывать свои унылые рыбацкие байки, лучше бы сразу говорил актуальные вещи.

– Это не рыбацкие, а походные байки, – обиженно отозвался Антон.

– Что там с их расставанием?

– Да я подробностей не знаю. Знаю, что разбежались и все.

– Толку от тебя, как от козла молока, – раздраженно ответила я, покусывая ноготь.

До конца поездки я была погружена в свои мысли. Влад расстался с Кирой, но мне не позвонил. Неужели это конец?

Я никогда не поднималась в горы, но почему-то считала, что мне дастся это легко. Благодаря танцам я была в хорошей физической форме: отжималась двадцать раз подряд и стояла в планке по две минуты.

Главным у нас был Кирилл Самохин, потому что он уже несколько раз с семьей проходил этот маршрут. Собравшись в десять утра, мы начали восхождение. Мы шли практически до вечера с небольшими перерывами, и я поняла, что переоценила свои силы. Идти в гору было совсем не то же самое, что идти по прямой. Одежда была мокрой от пота, ноги гудели, огромный рюкзак тянул спину.

Я не ныла только потому, что не хотела первой показывать слабину, и надеялась, что кто-нибудь сдастся раньше. Но, видимо, все мои одноклассники рассуждали таким же образом. Первые два часа пути мы разговаривали. Потом все разговоры стихли. Мы шли вверх, пыхтели и вздыхали.

Когда, наконец, настало время долгожданного привала, я повалилась прямо на землю и лежала так минут пять. Перед глазами было голубое и чистое небо. Я сложила руку козырьком и наблюдала за плывущими облаками.

Еще в детстве я любила воображать, на что похоже то или иное облако: на динозавра, на зонтик или на пирожное. Эта игра и сейчас помогла отвлечься мне от усталости.

Оглядевшись, я заметила, что место, в котором мы собирались ночевать, было очень красивым. Это была небольшая поляна среди леса. В воздухе витал запах хвои, и казалось, что мы ушли очень далеко от дома и находимся где-нибудь в тайге.

Потихоньку остальные ребята тоже стали приходить в себя, и мы начали готовить ужин. Развели костер. В котелок добавили воду, тушенку, картошку, макароны и специи. Поставили все это на костер. В итоге получился эдакий густой суп.

Когда дело дошло до еды, выяснилось, что из семнадцати человек только трое взяли с собой ложки. У нас было все: подушка, штатив для фотоаппарата, гель для душа (конечно, в горах только душ принимать!), книги и даже маникюрный набор. Но ложку догадались взять только три человека! И я не была в их числе.

В итоге мы ели по очереди этими тремя ложками. Понятие "личная гигиена" в тот вечер просто не существовало.

После еды мы поставили палатки, а затем расселись вокруг костра и стали рассказывать друг другу истории. Кто-то упомянул о «камне силы». Смысл был в том, чтобы незаметно подложить человеку в рюкзак булыжник для увеличения фитнес-эффекта от похода. Булаткин смеялся больше всех и начал запугивать ребят тем, что ночью подложит кому-нибудь камень в рюкзак.

После сытного ужина мои глаза слипались, но у Булаткина открылось второе дыхание, и он потащил меня собирать улиток неподалеку. Я так и не поняла, зачем они ему сдались, но искать их с фонариком в опавшей листве оказалось увлекательно. Улитки были довольно крупные и сразу прятались в раковину, когда я брала их в руки. Мы набрали их полпакета и, наконец, отправились спать.

У нас с друзьями была одна палатка на троих, и Ада уже спала, тихо посапывая. Я расположилась рядом с подругой и тут же провалилась в сон.

Мне снился Влад. Мы летели с ним на самолете, и почему-то, кроме нас, пассажиров больше не было. Мы сидели, держась за руки, и на душе было спокойно и тепло.

Затем Влад ни с того ни с сего встал, открыл эвакуационный выход в самолете и сказал: