В терновнике

– Не особенно. Ты по делу звонишь или просто обо мне побеспокоиться?

Она не думала, что этот вопрос вызовет у приятеля затруднение. Мужчина вдруг умолк и сосредоточенно задышал в микрофон. На заднем плане у него звучали какие-то посторонние шумы, в отдалении что-то неразборчиво говорили голоса. Анна подумала, где это носит неугомонного Дэна, не на работе ли он. А может, выходит из центра и направляется домой, где его ждет Надя. Мысли о Дэновой жене едва ли не впервые не вызвали никаких эмоций. Просто констатация факта: Денис Михалёв женат, только ей нет до этого абсолютно никакого дела. Она больше не входит в «круг почета» этого неисправимого бабника.

Наконец «женатый бабник» отмер.

– Можно сказать, что два в одном, – сказал он. – Тут такое дело, Ань… – И опять замялся.

Вечер переставал быть томным. Анне очень не понравились интонации, с которыми мужчина говорил, и эти странные паузы. Он всегда был активным, бойким на язык, и за словом в карман никогда не лез. Заставить его замолчать было почти нереальной идеей, а чтобы он еще и колебался… Что-то было нечисто. Однако девушка не стала брать инициативу на себя и облегчать ему задачу. В конце концов, кто кому позвонил? Она молча ждала, чуть морщась от долетавших до нее окружающих Дениса шумов. Потом он заговорил опять:

– Тебя очень достал Эдик?

Подобного вопроса она не ждала, поэтому он прилетел ей в солнечное сплетение, резко и точно, как хорошо поставленный удар профессионального боксера. Казалось, она забыла, как дышать, и теперь уже Денису представилась возможность слушать шумы и треск на линии.

– Аня, ты там? – неуверенно позвал он. – Я попал в точку, да?

– Да, – только и смогла выговорить девушка. – В самую десятку, как заправский снайпер. Видимо, ты заранее знал, куда целиться.

Как обычно, страх Анна прогоняла гневом.

– Ты тоже был в курсе этой некрасивой истории? – стала напирать она. – Даже когда мы были вместе, ты знал, что один твой приятель подкладывает меня под другого твоего приятеля, и не сделал ни одной попытки меня из этого вывести?

Голос у нее становился громче с каждым новым словом, и это звучало угрожающе, но Михалёв не поддался, а тут же перебил:

– Ни хрена я ни о чем не знал! Да там и знать не о чем, Ань! Если ты перестанешь психовать и немного меня послушаешь, сама в этом убедишься.

Анна тоже перебила, не дослушав:

– Дэн, это в любом случае уже неважно. Вадим меня уволил. Сказал, что другую такую дуру он найдет хоть сейчас, таких, как я, толпы по улицам ходят – выбирай любую.

– Он что, совсем идиот? – скептически вставил Денис.

Девушка пожала плечами, как будто он мог ее видеть.

– Это твои слова, Дэн, не мои, – ответила она.

На несколько секунд повисло молчание. Анна держала телефон пальцами больной руки, и та уже стала затекать, боль усилилась. Пока девушка перекладывала трубку в другую руку, Михалёв тоже не нарушал паузы – наверное, думал, подбирал слова. Но когда она начала было что-то говорить, заговорил и он.

– Ань, давай с самого начала, а то лажа какая-то получается. Из-за каких-то там дураков мы еще поссоримся, вот была бы охота…

– Ладно, – согласилась она, хотя обсуждать текущую ситуацию не хотелось ни с кем, уж тем более с ним.

– Так вот… – задумчиво начал Дэн, и она живо представила, как он поднимает глаза к потолку, задумчиво почесывает мочку уха… – Значит, Эдик уже пошел в наступление… Я правильно понял? Он уже склонял тебя к чему-то? Ну, из того, чего тебе бы не хотелось…

«Какие мы деликатные стали, сил нет, – подумала Анна. – И слово же какое нашел: склонял… Так бы сразу и сказал: он пытался тебя трахнуть или нет?» Однако ума хватило не озвучить свои мысли, так что вслух она произнесла другое:

– Нет, Дэн. В постель прямо он меня пока не приглашал. До такого мы еще не докатились. Но намеки уже выходят за рамки приличий, он постоянно ищет способ дотронуться до меня, руки мне целует, старается оказаться как можно ближе, абсолютно игнорируя личные границы. А уж о том, как он смотрит, ты сам знаешь не понаслышке – имел честь наблюдать лично. И чем дальше, тем хуже. – Она на миг умолкла, переводя дыхание, и услышала, как злобно сопит в трубку ее собеседник. – А самое противное во всей истории, что Вадим мог бы сам, по-дружески, уладить это дело. Поговорил бы, сосватал ему то оборудование и те договора, которые были бы нам выгодны… Они же хорошо ладят и знают друг друга давно… Черт с ним, не получила бы я комиссионных, так фирме же лучше, сэкономит. Но он этого не сделал, а практически прямым текстом мне заявил, что именно я должна плясать перед этим человеком на задних лапках. И не только плясать, – добавила она, обмирая от отвращения.

– То есть ты уверена, что Вадим заранее сговорился с Эдиком насчет тебя? – Интонации бывшего были мрачны донельзя.

– Да он этого особо не скрывает, хоть и не подтверждает. При этом обвиняет меня, что я придумываю, чего нет, и набиваю себе цену.

Анна хотела было добавить еще пару «ласковых» слов, но удержалась, вовремя вспомнив, что Вадим все-таки друг Дэна.

– Тебе ее набивать не надо, ты и так ценна, – сказал как отмахнулся Михалёв. – А вот про сговор мне совсем-совсем не нравится.

И опять замолчал, что-то обдумывая.

– Как будто нравится мне, – буркнула Анна и ужаснулась тому, как ворчливо и непохоже на нее это прозвучало.

– Ну, это как раз понятно… – По тону было слышно, что мужчина о чем-то задумался. – Вот что, Ань, давай совсем начистоту, но пусть это все останется между нами, договорились?

– Что «это», Дэнь? Я запуталась, у меня голова кругом…

– Ну, просто никому не говори о нашей беседе.

Забывшись, она кивнула, потом вспомнила, что Денис ее не видит и сказала:

– Я не буду. Я вообще не хочу об этом разговаривать. Когда тебя увольняют, это, знаешь ли, не слишком приятное переживание. Не хочу, чтобы меня жалели…

Мужчина издал какой-то странный звук, будто чихнул и рассмеялся одновременно.

– А вот насчет этого даже не беспокойся, – сказал он. – Как минимум, он тебе еще должен придумать статью, по которой увольнять, поскольку ты, как я понимаю, собственного желания не имеешь. Кроме того, ты сама говорила, что на больничном. Пока тебе больничный не закрыли, сиди на попе ровно и даже не переживай. Да, получишь сущие копейки, но зато можешь спокойно искать новую работу.

– Дэн! – воскликнула Анна. – Ты точно друг моего босса?

– Сейчас я твой друг, а с Вадиком, – он сделал паузу и опять издал неопределенный звук – то ли хмыкнул, то ли угрожающе зашипел, – я еще поговорю насчет миллионов дур.

Девушка не смогла сдержать улыбки. Как это, черт возьми, приятно, когда за тебя встают горой!

– Но на самом деле, Ань, – продолжил тем временем Денис, – я не думаю, что там был прямо сговор. Эдик – тот да, мог подкатить с темой, что это за девочка такая интересная в фирме работает и можно ли с ней как-нибудь замутить. Но Вадик… Ты его знаешь, он, как бы это помягче сказать, не хватает с неба звезд… Туповат, если говорить прямо.

Анна не удержалась, прыснула. Если бы она подбирала слово для характеристики директора, что-то подобное сама бы выбрала. Правда, после истории с видеозаписями, которые тот нашел, чтобы поддержать ее в истории с преследованиями Гавриша, она стала лучше о нем думать, но теперь готова была вернуться на исходные позиции. И, как ни странно, это слово из уст Дэна немного успокоило ее.

– Он вряд ли додумался бы пойти на такую многоходовку, – рассуждал дальше ее собеседник. – Вполне вероятно, что на предложение Эдика он мог ответить что-то вроде, что ничего ему обещать не может. Типа, вы на легальном положении и, если что, ты его насмерть засудишь.

– Как будто ваш Эдик боится суда… – скептически хмыкнула Анна.

– Эдик не боится, да, – согласился Денис, – но боится Вадик, можешь мне поверить. Он не настолько крутой, так что… Я уверен, что намеренно тебя никто никому не подкладывал, как ты выразилась.

– То есть я все это придумала? Я на фиг никому не нужна и просто не хочу работать, так?

Показалось или Денис действительно сдавленно застонал?

– Ань, ну что ты опять в бутылку лезешь?

– Дэн, я всю неделю скачу, как оглашенная, со сломанной рукой, и она чертовски болит. У меня не получается работать в полную силу, когда я плохо себя чувствую, а еще – когда из меня делают девочку по вызову. Если бы я хотела посвятить свою жизнь именно этому делу, я бы тут сейчас не сидела. Даже мой папаша давно не называл меня б****ю, а это уже что-то.

– Твой папаша – это нечто. Всего, что я о нем знаю, мне достаточно, чтобы не оказываться с ним в одном помещении, а то ведь не удержусь, начищу… гм… лицо. Кстати, может, это в имени что-то? Он вон у тебя пришибленный такой, и Гавриш тоже чудит без гармошки… Оба Игори. Думаешь, это как-то связано?