Байкал. Книга 3

– Погоди, Арлана, что значит, разметала? – изумился я, не понимая.

Она с удивлением посмотрела на меня, но, будто вспомнив, кивнула:

– Ах, да! Ты же… Арий тоже живой, стало быть?

– Живой, как я мог позволить ему умереть? Так что с воями вражьими?

И Арлана рассказала мне то, чего мы с Ариком не видели… Этот рассказ я повторил после ему. Он, ещё очень бледный и слабый, слушал меня, полулёжа в большой горнице с распахнутыми по случаю жары окнами, где ходили за ним Серая и Белая.

– То есть как это молнии с небес? – изумлённо спросил Арик, приподнимаясь.

– А вот так, Ар, я сам не видел, как и ты, всё с Арланиных слов, что видела сама, то и рассказала, а она к ней относится так, что приукрашивать не станет, напротив, приглушит и пригасит, но Арланины слова: Аяя в воздух поднялась как даве с Мареем, но уж одна, чёрны тучи собрала, едва не в кулаки, и молниями на врагов обрушила, не она, не в нашу пользу могла решиться битва. А если и в нашу, сколь полегло бы байкальцев там…

Арик смотрел на меня, качнув головой, волосы от лежания сбились на затылке. И проговорил как зачарованный:

– Предвечные так не могут, Эр… Управлять небесами – это в ведении Богов.

Я лишь пожал плечами:

– Мы с тобой не видели своими глазами, а что видела Арлана, кто теперь разберёт, что ей со страху померещилось, что на самом деле было. Я, к примеру, вообще не знал, что моя дочь войско собрала и на подмогу шла следом, добрались они как раз к гибели Могула… Ну, и нашей тож.

– Н-да, странно… И удивительно, – Арик, прикрыл глаза, опустив затылок на подушку. И добавил, почему-то: – как всегда.

А следов Аяи не могли найти и многие десятки стражников, что я тайно послал на её поиски. Но этого я не знал ещё в тот день, это узнается только в течение месяцев и даже лет. Никто ничего не видел и не знал об Аяе.

Арик поправился и сам пустился на поиски Аяи, об их результатах я не знал, как он не знал о моих. Выздоровев, он поблагодарил Серую и Белую за заботы, сердечно попросил прощения у Игривы, что занял её дом так надолго и обнял меня на прощание. Я, как и обещал, дал ему и одежду, и коня, я подвёл его к границе своих владений, открывая перед ним проход, через который мог прошествовать только я, и остановившись здесь на мгновение, мы посмотрели друг на друга.

– Когда свидимся? – спросил я.

Арик пожал плечами. Он сильно похудел и хотя телесно был совсем здоров, но душой страдал и я это видел, я даже чувствовал его боль, словно она была моей, однако уврачевать его душевные раны мне было нечем, даже, если бы я захотел.

И всё же теперь, когда Аяя снова потерялась, я смягчился сердцем и сказал:

– Быть может… Ар, когда ещё такое было, что мы можем, не скрываясь жить среди людей, быть может, и пользы принести? В управлении царством помочь? А?

Арик посмотрел на меня, усмехнувшись:

– Ты сам веришь в это? Хотя когда-нибудь был толк от того, что мы с тобой оказывались возле трона?

– Ну не так мало толка было от нас, – возразил я. – В конце концов, если бы не я, может быть Марей никогда и не стал бы Могулом. И… Не мы бы, нашим никогда не отразить нашествия полуденцев! – горячо ответил я, понимая, что главное, что было нами двоими сделано для победы, придумал и провернул всё же он, Арик.

– Чёрные дни были, Эр – холодно сказал Арик. – Теперь рассеялись, теперь от нас снова большого добра не будет, ты ведь помнишь, всегда было так-от, – возразил Арик, не желая признавать своего доказанного перед всеми величия, не находя его таковым снова. Противный, неугомонный скромник, кого он хочет обмануть?..

– Что, опять в лес куда забьёшься?

Он посмотрел на меня, и я понял, что мне он не скажет. Потому же, почему я не говорю, что отправил несколько отрядов по Байкалу, искать Аяю…

…Ни с чем вернулись отряды Эрика, как ни с чем вернулся и я, когда обойдя все без исключения сёла и города, облетел все леса, и не нашёл и следа от ноги её. Я заходил в каждый дом, я разглядел с самолёта каждое дерево, пещеру, я так хорошо изучил всё приморье, что мог быть уверенным: Аяи нет на Байкале. Никто, ни один человек не видел её после битвы, большая часть людей вообще склонялась к тому, что она так и не спустилась с неба, после того, как взмыла в него. Все без исключения знали и передавали с всё возрастающим восхищением и подробностями то, как взмыли и парили над всеми Могул и его Аяя, его любимая, которую он потерял и безуспешно искал столько лет, по которой носил траур, не найдя, и вот, в последний миг…

– Она к нему с неба спустилась и на небо его и забрала к себе…

– Ясно мёртвые к мёртвым…

– Аки лебедь белая слетела к нему и подняла на крыльях в небеса…

– Но стрелы всё ж достали его…

– Ох… и умер наш Могул, как ни держала его его светлая лебедица…

– И тогда взмыла к облакам и собрала тучи и молнии в руцы свои и поразила всех ворогов-от молниями прямо в темя!..

– А после… После уж мертвеца подняла на крыла свои и унесла с собой, чтобы больше никогда не возвращаться…

И всё это с придыханием и священным трепетом. Так что стала Аяя и её Марей теперь легендой живей и ярче, чем наша с Эриком. Впрочем, и мы превратились уже совсем в подобие Богов, великим сочли наш вклад в победу. Но мне это сердца не облегчало. В отличие от Эрика, он купался во славе и власти, которую получил теперь. Его дочь с удовольствием избавилась бы от него, отодвинула бы, будь он обычный человек, но великий Эрбин – это скала, которую ей было не осилить.

Я же в Авгалл не приезжал много лет. Я не мог простить Эрику и того, что он отнял у меня Аяю и пусть косвенно, но послужил виной тому, что было потом, я не мог простить ему и то, что он спас меня и заставил жить одного, обездоленного и потерянного… Уйди я за Завесу, я хотя бы не мучился бы теперь этой болью. Но от этих мыслей меня избавило неожиданное явление: во сне я увидел нечто, это было явление и не похожее на человека, но с человеческим голосом, а как оно выглядело, я не мог понять, я не видел лица или хотя бы тени, я лишь слышал голос. Голос же был женским. И вот этот самый голос сказал мне:

– Стыдись, предвечный Арий, брат многое отдал за тебя, и многое на себя взял, столько, сколь мало кому унести, а ты сердце на него держишь! Ничего не решил бы твой уход ко мне за Завесу. Аяи здесь нет! А ты без неё тоскуешь, твоя душа без неё не может существовать в полноте и силе, даже здесь у меня за Завесой, и отсюда рвался бы к ней, я такое видала, морока одна. Так что не стремись сбежать от самого себя, ищи её среди живых. Ваше с нею назначение быть вместе, не напрасно её привели к тебе Боги. А за Завесу ко мне когда спуститесь, оставив бренные тела на земле, я буду рада!

И захохотав, исчез…

Если Аяя жива, а она жива, то куда пропала, куда могла уйти, куда, если знала, что мы живы? Не хотела больше видеть меня? Потому и ушла? А если умерла?

Но Эрик, которого я ещё раз спросил об этом уже спустя несколько лет, ответил уверенно, что за Завесой её нет. Впрочем, замявшись, он признал, что Повелительница Той стороны сказала ему, что Аяина тень блуждала возле Завесы некоторое время, либо было больна тяжко, либо…

– Что? – нетерпеливо спросил я.

Он пожал плечами, сомневаясь:

– Быть может… желала смерти… Марей умер, может быть… Али… – он взглянул на меня и отвернулся, словно не хотел произносить того, что произнёс: – али по тебе тоскует всё же… ежли думает, что померли мы… – поморщившись, сказал он и отвернулся…

…Сказал, верно, потому что так думал. Искренность в этом далась мне тяжело, но сейчас, когда прошло несколько лет, в течение которых мы с Ариком не виделись, и ничего не знали об Аяе, произнести это было легче.

Я действительно успокоил своё сердце близостью к трону, хотя стал полноценным советником только со смертью моей дочери. Кассиан, в отличие от своего прадеда-тёзки, отодвинутого от него временем на тысячу с лишним лет, и приближен моим родством вплотную, оказался слаб и подвержен влиянию. Вначале влиянию Арланы, оказавшейся властной, сильной и оказавшейся в своё время тени Могула только потому что сильнее его вообще никого не было. Но судьба так и не позволила ей выйти из тени, она последовала за мужем всего через два года и я оказался вплотную у власти, близко, как никогда раньше. Кассиан во всём доверился мне, вообще переложив мне в руки все бразды правления. Даже повзрослев, Кассиан жил своей жизнью самого обычного горожанина, только что обретался во дворце, восседал на троне в нужные моменты и говорил те слова, которые я вложил в его уста. В остальное же время он предавался охотам, и своей семье, женившись, он был очень счастлив, влюблён в свою жену, нарожавшую ему уйму милых ребят. И так продолжалось пока уже сын моего внука не сел на трон. Но и здесь я остался там же, потом ещё сменился царь на троне…

Сколько прошло лет так? Сколько? Я не знаю, я опять перестал считать. Я успокоил свою душу тем, что наконец, наслаждался тем, что, не называясь царём Байкала, на деле я им был. Свет великого Эрбина теперь не мерк, я мог всё время быть среди людей, не пряча больше своего величия, своей сути.

Чем занимался всё это время мой брат, я не знаю. Он редко появлялся в Авгалле, а может быть, и нередко, но я не видел его, я знал, где он живёт, между прочим, в том самом доме недалеко от Каюма, который он порушил своим гневом, когда явился за Аяей. И мы встречались с ним, но очень редко, он не хотел видеть меня, и мне казалось, что винил в том, что он не может найти для себя жизни. Я же наезжал к нему на берег. Дом он отстроил заново, благоустроил и весь берег, здесь была у него и лодка, возле заново отстроенной им пристани, взамен разрушенной, на которой он ходил по Морю, он завёл и скотину, по своему обыку, любитель простой деревенской жизни, то ли со скуки держал коров и коз этих. Построил и башню какую-то странную, с которой он, оказывается, наблюдал за небом и звёздами, записывая все свои наблюдения и накопил целую светлицу ларей и полок с записями. А кроме того, мастерил всевозможные непонятные и даже загадочные приборы и приспособления, показывал мне, рассказывая для чего они: был один, чтобы предсказывать дожди и метели. Другой показывал с точностью положение всех главных светил на небе в каждый момент времени, сейчас и в будущем.

– Зачем? – спросил я.

– Как зачем? – искренне удивился Арик, не понимая, почему для меня кажется лишним вся эта ерунда с изучением светил и тем более их движений вокруг земли. Вот как, спрашивается, это влияет на мою жизнь?!

Он пожал плечами.

– Не знаю, как, может быть и не влияет, – сказал немного обескураженный мной Арик. – Но если они там есть и мы среди них, надо понять, для чего они… Мы же пытаемся понять, для чего мы.

– Я не пытаюсь, мне всё ясно, – спокойно сказал я.