Светлый град на холме, или Кузнец

– Ты не болтай, огонь разведи. И не стой, говорю же, сядь, ноги повыше. Я скоро.

Я исполнил всё, что она велела. Почему-то хотелось повиноваться, наверное, потому что приказывает она уверенно и, зная, что надо сейчас сделать. И не успел ещё начать согреваться у огня, как она появилась уже из-за деревьев…

…Я улыбалась, чтобы ободрить его, но серая бледность его мне очень не нравилась. Надо поторопиться…

– Давай свою флягу.

Она растёрла в пальцах какие-то былинки, всыпала во флягу, потом протянула её над огнём, подержала недолго, поворачивая, но деревянные бока закоптились, протянула мне:

– Выпей всё.

Продолжая удивляться происходящему, я выполнил всё, что она просила.

– Я сейчас нож прокалю на огне, рану раскрою. Жилу зашить надо, – проговорила она спокойно, монотонно даже.

В ужасе я вытаращился на неё:

– Что надо?!..

Она улыбнулась на мой взгляд:

– Ты не бойся. Я умею.

Так легко говорит, будто носок зашить собирается…

Но в голове моей начинал густеть туман, будто заползал из этого холодного леса, растворяя в себе моё сознание. Я смотрел, как она готовила бинты, оторвав кусок от своей нижней рубашки… Как принесла вторую флягу с седла Вэна, смирно стоящего рядом… Как держала нож над огнём, потом села рядом со мной рядом, расстелив перед этим мой плащ на мягком ковре из палой листвы, частью прошлогодней, прелой, частью новой, желтой, ещё упругой.

Развязала жгут. И сразу вся боль, которая таилась где-то, устремляется в эту руку…

– На меня!.. На меня смотри! – скомандовала она, но говорила она вроде и жёстко, но тихо, как-то жарко даже. – Сейчас больно будет, но недолго…

Я не вскрикнул, заскрипел зубами только и туман в моей голове, развеявшись вроде на миг, начал густеть киселём. Я слышал только её голос говорящий равномерно, тихо, лаская…

– …ах, ты… много, много крови в землю ушло… – говорит она тихо и скорее себе. – Но ты не бойся, это к сердцу жила, не от сердца, не умрёшь ты… Вот я его сейчас… всё… всё хорошо будет… Завтра здоровый проснёшься… – баюкал меня её голос.

Завтра… небо едва начало зеленеть, ещё не вечер даже, до утра далеко…Ногам так холодно… И по животу ползёт холод, а лбу жарко… От костра, что ли… Я провалился в темноту…

…Ах, плохо как… Сигурд похолодел совсем, и сердце бьётся слишком быстро, испуганной птицей…

Эх, до Сонборга бы довезти его, да как? Ехать неблизко… Да и не взгромоздить такого здоровяка на коня… Здесь ночевать придётся.

Я принесла хвороста побольше, толстых веток, бурелома. Костёр пожарче нужен. Солнце скатилось к закату, здесь среди деревьев стало совсем темно, а небо над нами ещё не догорело…

От дыхания клубился парок. Надо согреть его теперь. Сигурд, суженый мой…

Я раскрыла одежду спереди на себе, раскрыла на нём. И увидела свежие параллельные шрамы на груди…

Вон как!.. вот это да…Так это ты, Победитель медведя!

Я всё поняла. Вот, почему он приехал таким влюблённым… Вот, почему знал меня будто…

Я прижала его к себе, кожа к коже, живот к животу, грудь к груди, сердце к сердцу. Два меховых плаща обёрнуты вокруг нас, пламя костра горячо полыхало, а его кожа всё ещё холодна, а сердце бьётся мелко, неполно…

Сигурд, мой любимый, мой суженый жених. Я люблю тебя, пусть это услышит твоё сердце. С первого взгляда, с самого детства, ты и не вспомнишь, а я помню, как солнце играло на твоих светлых волосах, как светились ясные твои глаза. Но ты был злой, заносчивый мальчишка. Совсем не такой как теперь. Теперь ты тёплый, теперь ты ясный, ты чистый как родник… Ты будешь долго жить, ты умрёшь старым-старым и седым, много детей, внуков, правнуков будут провожать тебя в Валхаллу, или в Ниффльхейм, как распорядят боги… И умрёшь ты не здесь, не в этой земле… Ты будешь счастливым, свет вливается в тебя! Много любви, мудрость и ум будут сопутствовать тебе! Удача ни на миг не покинет тебя!.. Ты сможешь всё, что захочешь сделать!.. Ты захочешь многого, а сделаешь ещё больше. Ты даже не предполагаешь ещё!..

Я говорила и говорила тихо-тихо ему в ухо, погрузившись в полузабытьё. И будто что-то открывалось мне, раздвинулись лес, и горизонт… Я не видела иней, покрывший траву, наши плащи и гриву коня, уже не видела языков пламени костра возле нас…

Такого никогда ещё не было со мной…

И никогда я не обнимала так кого-то, кого бы я чувствовала так всей душой моей, всем телом…

Стало жарко, я заснула, слыша ровный сильный стук сердца Сигурда, его глубокое дыхание.

Мне снилось, как я целую его губы, мягкие и теплые, сладкие и хмельные как мёд… В поцелуе этом я таю, тону, растворяясь, поднимаясь в небеса… Его живот к моему… Ах, как горячо, как сладко… Откуда мне знать эту сладость…

…Я проснулся и, ещё не совсем расставшись с негой сна, почувствовал её рядом с собой. Её аромат, её тепло, её дыхание на моей коже… Я открыл глаза, она тоже… Я смотрел в её лицо, окончательно просыпаясь. И начиная чувствовать то, что мне казалось сном…

Я почувствовал, что между нашими телами почти нет преград, если я немного сдвинусь…

Но она будто прочла мои мысли, покачала головой близко глядя мне в глаза, хотя я чувствую, какой горячий у неё живот…

– Сигню…– выдохнул я и потянулся губами к её рту…

Но она положила пальцы на мои губы, на подбородок, хотя вот же я – в её огромных зрачках…

…Выдохнув, он опустил голову к моему плечу. Я погладила его волосы, чувствуя твёрдые и неподвижные теперь объятия его рук. А сердца моё и его стучали рядом сильно и громко, кажется, весь лес слышал их…

– Утро уже. Надо возвращаться, – проговорила я, стараясь изо всех сил сделать свой голос твёрдым и спокойным…

– Я бы остался здесь, только бы с тобой.

Но она только засмеялась, выбираясь из нашего тёплого кокона, запахивая одежду, распахнутую спереди для меня, чтобы меня согревать всю ночь.

– Ты спасла меня, – говорю я, тоже выбираясь из плащей.

– Верно. Но вначале ты меня спас от волка. Заберём наш трофей?

И снова засмеялась. Конечно, заберём трофей и с охотой вместе вернёмся в Сонборг, и восхищаться все будут её лекарским мастерством и моей храбростью в схватке с волком.

И не узнаем мы, что наши алаи, оказывается, переругались этой ночью, когда потеряв нас, Берси позволил себе вольную шутку на этот счёт, её алаи едва не придушили его, поддержанные Торвардом. И только Гуннар остановил свару, сказав, что алаям конунгов надо быть заодно, как кулак, и что Берси он сам придушит, если тот ещё хоть раз позволит себе даже подумать о будущей дроттнинг то, что он позволил сегодня произнести вслух.

Глава 7. Зимняя радуга

Несколько недель два йорда готовились не просто к свадьбе будущих йофуров (правителей), но к объединению. К тому, о чём мечтали ещё деды сегодняшних жениха и невесты.

Ясно, что жить и править они будут из Сонборга, что теперешние йофуры, сложив с себя короны, станут членами Большого Совета, в то время как Малый Совет, или просто Совет, составят алаи, трое алаев Сигню, трое алаев Сигурда и назначенные воеводы. На этот Совет йофуры вправе приглашать и других своих советников, с которыми было уже определено – это Эрик Фроде, Дионисий, Маркус, Легостай и Гагар. Если первые – это советники по мирным вопросам, двое последних – воины, воеводы Эйнара. Но ясно, что подобное деление весьма условно.

Готовился терем в Сонборге, готовили дом для медового месяца на озере Луны. Варили меды, пиво, брагу, заготавливали продукты для свадебного пира. Шили наряды и стяги. Всё пришло в движение. И мы, алаи Сигурда, носились за ним в Сонборг, где он навещал свою невесту.