Байкал. Книга 6

– Не надо этих слов, Арий. Ни слова… о… о любви… я не могу более этого слышать и… думать… Не надо больше… – я готова заплакать, но надо было держаться…

– Аяя… что хочешь, делай со мной, что хочешь, но…

– Я ничего не хочу. Ни-че-го не хо-чу.

– Ты не любишь меня больше?

– Считай, как хочешь… Что не люблю, что не любила, что притворялась, что изменяла, что… что… теперь я просто ничего больше не хочу. Я здесь отдалась безвременью и небытию насколько могла. Нет смерти для меня, я умерла вот так.

– И меня тем убила… Почему, Аяя?..

…Она побледнела, выпрямляясь, словно я ударил её.

– Почему?!.. – в её голосе дрогнули струны, обрываясь и замолкая. И она заговорила, торопясь, дрожа и мелко просеивая слова, – Да, нет причин… Ничего нет, и ничего не было… Всё прошло, всё закончено, не о чем говорить.

– Боги… прости… Я не то… не то хотел сказать, вся вина на мне…

– Нет никакой вины, просто всё кончилось, Арий. Забудь меня, как забыл, что было когда-то, и возненавидел меня… теперь забудь и ненависть, и месть.

Как страшно… что она так думает обо мне… кем я был, что так изранил её, отправил сюда на добровольную смерть…

– Я и не думал мстить… – бессильно произнёс я.

– Всё ложь! «Не думал»…Сейчас не думал, после вспомнишь.

– Да нет же!

– Всё, кончено! Всё… всё, Арий…

– Яя!

– Кончено! Я не вернусь. Никуда не вернусь… никуда… Ни в долину, ни… Я умерла, так и считай. Это мой загробный мир, меня нет больше нигде и ни для кого, особенно для тебя… Забудь меня.

– Ты что говоришь?! Что ты говоришь… «забудь»… я жив и во мне жива ты.

– Нет! Забудь это! Нет меня!..

Глава 8. Пробуждение

Ветра и штормы носились вокруг острова, вспенивая волны, срывая их верхушки, набрасываясь на берега злыми укусами, не давая лодкам добраться до нашего городка. Рынок из-за этого не работал, но в лавках по улицам припасы оставались. Сей день опасно было выходить на нижние и самые верхние улицы, любой пешеход рисковал быть смытым волнами или сброшенным ветром в море, такой бушевал шторм. Ветер бросал в стёкла брызги, и казалось, что это не дождь, а брызги морских волн долетают до наших окон, интересно, сколь долго этот ужас продлиться?

И не помешает ли это Арику вернуться оттуда, куда он отправился за Аяей. Он сказал, что обернётся за пару дней. Я не говорил с ним, он сказал это Вералге. Я не хотел говорить с ним, и даже смотреть в его, хитрой бестии, лицо я тоже не хотел, потому что иначе я не сумел бы сдержаться и разбил ему его. Его самодовольный вид, его уверенная наглость, его радость, всё это бесило меня.

Я не мог забыть того Арика, каким он был всегда и каким он стал, когда я его нашёл в его долине. Теперь я не видел своего брата, это был нахальный мерзавец, похожий на него, который посмел говорить о том, что Аяю надо наказать. Он станет наказывать Аяю! Он! Или кто-то из этих станет наказывать её за то, до чего он её сам и довёл! И объявил Аяю преступницей, требуя какого-то там наказания! Мерзавец! Проклятущий мерзавец!

– Не надо Эрбин, не злись на брата, что бы ни происходило, вы единственные из нас, кто друг другу родня, – сказала на это Рыба.

Я покачал головой, не соглашаясь, за много лет Арик не придумал, как попросить прощения. Не у меня, хотя передо мной он виноват как никто, но перед Аяей, за всё. За всё. За то, что лишил её ребёнка, а после дома, и своей преданности. Своей преданности, вот это главное преступление. На кого полагалась Аяя? Кому доверяла безоговорочно, всегда, кому? Кто стал для неё всем и он, этот человек, главный в её жизни, её бросил и предал настолько, что она сбежала от него, как сбегают из темницы. Вот в чём его главное преступление. И этого я ему не прощу. Как и моей испоганенной судьбы. Как счастлив я мог бы быть… я всё потерял, а он взял и испортил то, что я сам ему отдал: возможность любить и быть с той, кого он так добивался… Вот за это я его ненавижу. Ненавижу.

– Не говори так, Эрбин, думаю, здесь не один Арий виноват, – негромко сказал Дамэ, взглянув на меня.

– То есть… ты думаешь…

– Не обошлось без Него, вот, что я думаю.

Я долго смотрел в глаза Дамэ, а после сказал отмахнувшись:

– Не стоит винить Его всегда к месту и не к месту. Сатана не руководит нами, мы не марионетки и не животные. Люди сами принимают решения, тем более такие сильные как Арик…

– Это не так просто…

– Если бы было просто, то не стоило бы так дорого, – сказала Рыба, сидевшая у стены и разбиравшая рукоделье.

Мы оба посмотрели на неё, а Рыба даже не подняла на нас глаз, продолжая распутывать нитки, которые она неизменно запутывала своими большими и неловкими руками…

…– Да! Не отталкивай меня, выслушай хотя бы! – вскричал я, чувствуя бессилие.

Она выпрямилась, отбросила волосы за плечо, и качнула головой, не глядя мне в лицо.

– Хорошо, я выслушаю. Коли ты так хочешь, я выслушаю, но… Летим во дворец, с запада идут тучи, будет шторм. Океан, ветры быстрые… – сказала она, глядя мне за спину.

Я обернулся, и верно, от горизонта громоздились тёмными горами тучи и посверкивали молнии, освещая своими вспышками их густо-синие внутренности. А Аяя уже упорхнула, если можно так сказать, я полетел за ней, откуда мне знать, где тут её дворец. Найти, разумеется, несложно, остров невелик, но для чего искать, когда хозяйка сама приглашает.

– Я вовсе не хозяйка, – довольно сказала Аяя, когда я выразил ей восхищение изумительной красоты белокаменным дворцом.

Дворец был выстроен на возвышении, так что из проёмов, выходящих на галерею, идущую вдоль всего здания, и придуманной, чтобы дворец не перегревало солнце. На все стороны света здесь был виден океан, даже гора не загораживала его и, казалось, что паришь над его синими водами. Я смотрел на него, завороженный, пока Аяя переодевалась или причёсывалась, не знаю уже, что именно она делала, но за это время я обошёл кругом по галерее её великолепное жилище, которое здешним чёрно-смуглым низкорослым жителям представлялось чертогами Богини без сомнения. Арки и колонны казались невесомыми, почти как в Элладе, и мрамор здешний был изумительно белым с желтоватыми прожилками песчаника, а сад вокруг дворца с высокими пальмами и иными деревьями с большими листьями как вёсла или опахала. В саду устроены пруды, фонтанов не было.

– Здесь водопровод природный, – сказала Аяя. – С горы во все стороны стекают реки и ручьи, видимо там бьют ключи, потому что снежной шапки на ней нет, значит, больше воде браться неоткуда. Тот, кто задумал этот дворец, позаботился о том, чтобы забрать несколько ручьёв в трубы и провести их во дворец. Есть помещение, где, когда необходимо, зажигают горелки и вода в трубах нагревается.

– Умно, – сказал я, разглядывая её.

Когда она вошла, я сразу почувствовал, и, не услышав шаги, нет, я почувствовал присутствие, так её много в моей душе, как бы я ни гнал её все эти столетия. И аромат её повеял ко мне, хотя я был в десяти шагах или больше, а дворец был полон запахов моря и тропического сада, но аромат и тепло её кожи, нагретой давеча на солнце, тонкий и такой близкий, волнующий, я не почувствовать не мог, он оживлял меня, благодаря нему я осознал, что я, наконец, не грежу, что я она рядом, вот она. Она опять в моей жизни…

Я смотрел на неё, немного изменившуюся с нашего возвращения, теперь она не была похожа на сбежавшую принцессу, теперь передо мной юная королева. Волосы ей заплели в свободную косу, перевили белыми и золотыми шнурами, золотыми заколками подняли на висках, а платье на этот раз из розоватого тонкого шёлка, пошитого примерно так же, как и прежнее, не стесняющее движений и скрывающее всё тело и даже руки, только изумительную талию подчёркивал снова, подобный утреннему, шнур, но с длинными кистями, украшенными самоцветами. На туфельках тоже посверкивали самоцветы. Других украшений Аяя не надела, не носит их здесь или нарочно не надела, потому что я в гостях, а она не хочет для меня украшаться, мне неведомо, спросить я не решился. Но решился спросить, чей же тогда этот дворец.

– Орсега, – без обиняков ответила Аяя.

– Так он знает, где ты?! Я считал…

– Думаю, догадывается, – ответила Аяя. – Но Орсег не бывает здесь, если ты это хотел знать. Нет, я не видела Орсега дольше, чем тебя. Я не видела никого из предвечных или других людей, кроме местных жителей.

– Как же ты попала сюда? На самолёте не долететь, если только использовать двигатель, который я придумал, – удивился я.

– Ты так прилетел? – она взглянула на миг, заинтересованно.

– А… нет… я… – мне не хотелось признаваться, с Чьей помощью я оказался здесь.

Но она догадалась сама.