– А пусть тот пасть не разевает, а раззявив, думает, чего несёт, – Эркин вернулся к костру и залпом допил свою кружку. – Отбились, – и с интересом посмотрел на Фредди. – Я не понял, ты ему нарочно зацепку дал?
– Какую зацепку? – поднял глаза на него глаза прикуривавший от веточки Фредди.
– А насчёт Аризоны, – спокойно ответил Эркин.
– Точно, – кивнул Андрей, – он на тебя сразу глазом вильнул.
Фредди с секунду сидел, оцепенев, и тут же разразился такой отчаянной руганью, что Андрей развёл руками.
– Вот это да! Ну, даже не знал, что так можно.
– Ты к стаду идёшь или посуду моешь? – остановил его восторги Эркин.
– Я к стаду, – Фредди встал и, уже выходя, бросил. – А вы ложитесь.
– Поздно гуляешь, Саша.
– В машине доберу, – Гольцев, не зажигая света, сел на койку и стал раздеваться.
– Нашёл чего?
– Что мог, собрал, – Гольцев лёг на заскрипевшую под его тяжестью койку. – Практически всё. Мне бы ещё потолкаться тут, поболтать за выпивкой и куревом… Да времени нет…
– И много ты из индейца выжал? – засмеялись в темноте. – Ты в седьмом долго сидел.
– Больше, чем надеялся, но меньше, чем хотелось. – Гольцев зевнул. – С ним только дружеской беседой, на цыпочках и поглаживая. И то…
– Упирается?
– Уходит. Чуть-чуть нажмёшь, он уже в стороне.
– А остальные?
– Малец – он малец и есть. Если б индеец его не держал, он бы много наболтал. Трейси отмалчивался. За него парни работали.
– Команда?
– Похоже, да. Очень слаженно работают. – Гольцев помолчал. – И всё равно нестыковки остаются.
– Те же?
– В принципе, да. Трейси задумал и уехал, обеспечивая себе алиби. Парни сделали.
– Как?
– И зачем?
– Вопрос «зачем» снимается с повестки. Они работают на Трейси. Его и надо спрашивать. Но его версию карточного долга не опровергнуть. Как – тоже в принципе ясно. Меня интересуют некоторые детали. Но сделали они. По крайней мере, участвовали.
– Доказательства, Саша…
– Доказательство в барбарисовых кустах. Я там сегодня полазил.
– Там и так будто слоны танцевали.
– Да, их сапоги, отпечатки шляп, ободранные листья и… что ещё, ну? – по его тону было слышно, как он улыбается.
– Обломанные ветки?
– Не обломанные, а обрезанные. Срезаны острым ножом, и срезы затёрты землёй, чтобы не выделялись, – кто-то негромко присвистнул. – Во-во. И я попробовал встать на их место. Следы-то остались. И увидел всю тропинку. От кривого дерева, где стоял телохранитель, до последнего поворота, за которым уже лежал труп. Они там были, рвали ягоды, собирали в шляпы, хотя на их решётке три котелка, не считая кофейника.
– Кофе тебе хоть налили?
– Меня угощали чаем. Не мешай. О шляпах ещё думать буду. Но главное, они видели убийц, это точно.
– Это первое. Ещё.
– За весь день они единственные, кто в разговоре не вспомнил об убийстве. Я уже сегодня наслушался. Какая Ротбус сволочь, и какие молодцы те, кто его укокошил. А команда Трейси будто не знает об этом и не желает знать.
– А радость Трейси? Ты ж сам говорил…
– Актёры все, – Гольцев снова зевнул и уже совсем сонно закончил: – Но я домотаю. Кое-что они мне сказали.
Могучий мужской храп наполнил комнату.
Фредди обошёл стадо и встал, прислонившись к изгороди, закурил. Чёрт, как же он, в самом деле, лопухнулся. Ведь Трейси родом не из Аризоны. А раз этот… майор на эти слова «глазом вильнул», то, значит, и по этим документам уже прошёлся. Правда… не так уж и страшно. Работал в Аризоне. Оттуда и знает. Отбиться можно, но зацепка останется. Неприятно, очень неприятно. А парни молодцы. Никогда бы не подумал, что Эркин играет. Хотя… нет, это он просто говорит так, чтобы на его закидоны не обижались. А может… кручёные парни всё-таки. Вот они здесь, а вот и нет их. Тяжёлый перегон. Но работать с парнями легко. Да нет, сложностей хватает, и от психов их устаёшь, и в пастьбе не такие уж они умельцы. Но… напарники хорошие. Не подставят, если только сами не залетят по-глупому. Джонни, конечно, ловкач. Углядел их тогда на рынке. Человека Джонни чует, этого у него не отнять. И удачливости его. Всегда был удачлив. И самое главное в нём, что никто его всерьёз не принимает. Игрок, балагур, насмешник, ходок по бабам, живёт минутой… Фредди усмехнулся. Всё так, но… Ладно. Стадо в порядке, пастухи тоже, лошади в табуне. Корма на неделю, а русский сказал, что им ещё дней пять здесь сидеть. Излишек тогда либо продать, либо сговориться с кем потолковее из старших и на грузовике следом за стадами. Грузовик Джонни в аренду даст. Сам за рулём или наймёт кого.
Фредди сплюнул окурок. Всё-таки неплохие сигареты у русских. И не спеша пошёл к посёлку, изредка подсвечивая себе фонариком. Ну, это всё уже прошлое, и думать об этом незачем. Теперь можно заняться и этой сволочью Седриком. Странно, что его русские не тронули. Все, кого они забрали, бывшие охранники. А Седрик уцелел. Странно. Может, Эндрю и ошибся. Тоже ведь человек. А человек всегда в чём-нибудь да ошибётся. Ладно. Кем бы Седрик ни был до, а сейчас он ковбой. И чтоб не марал это звание… Завтра поговорим, и суд чести по всем правилам. Денька так через два, когда русские успокоятся. Да и мы все тоже. Крыса многим стоял поперёк глотки. Но боялись его ещё больше. Если б не этот страх… Да и старик Говард за его спиной. Но с Крысой покончено, есть бог на свете! Роулинг на радостях, говорят, в тот вечер бесплатно поил. Ну, это, положим, загнули, чтоб Роулинг и бесплатно! Но как же чисто сделано. Даже завидно. Он сам так чисто редко когда срабатывал. Только если вся подстраховка была на уровне. Русские ничего не нашли. Если кто и может что рассказать, так это тот негр. То-то он так подставлял парней. Похоже, с себя на них перекидывал. Ну, Джонни его найдёт. Тогда всё и узнаем.
Посёлок уже спал. Тлели оставленные на ночь костры под решётками, уставленными котелками и кофейниками, храпели и что-то бормотали во сне умотавшиеся за день люди. Это ведь только в книжках да на картинках ковбой – весёлый бездельник, драчун, забияка, покоритель женщин… Нет, всё это так, но это когда под расчёт всё получено, и можно дать себе волю, а на перегоне…
Фредди вошёл под навес, ощупью пробрался к своей лежанке. Парни уже спали и, когда он лёг, даже не шелохнулись.
Тетрадь двадцать третья
Алабама
«Мышеловка»
Эркин проснулся от шума дождя.
Вылезать из-под одеяла не хотелось, как никогда, но мысль о мокнущих рубашках и портянках заставила его встать. Было ещё совсем темно. Пошатываясь со сна – вчера они с Андреем за полночь проваландались у загонов, он влез в сапоги и побрёл снимать с натянутого между навесами лассо вещи. И даже текущая по спине холодная вода не разбудила его. Собрав вещи, он отцепил лассо, вернулся под навес и стал налаживать сушку уже под крышей. Его возня разбудила Фредди. Вдвоём они всё устроили так, чтобы с мокрых вещей не капало на мешки, и сели к костру.
Эркин разворошил костёр, покосился на спящего Андрея, встал и накрыл его своим одеялом. И постоял немного над ним.
– Ты бы тоже ещё лёг, – Фредди прикурил от веточки и сунул её в костёр.
– Разосплюсь, не встану, – ответил Эркин и, оглядевшись, стал осторожно разминаться, напрягая и распуская мышцы.