– Дойдёт, Джонни. Я вот три дня уже…
– Но как они это сделали?
– Следствие по этому делу закрыто.
– Они не рассказали, или ты не спрашивал?
– Джонни, Эркин – умный парень?
– Умный, – убеждённо ответил Джонатан.
– Тогда цитирую. Чего не сказано, того не знаешь. А чего не знаешь, о том не проболтаешься.
– Золотые слова, – пробормотал Джонатан, осушая стаканчик.
– Полностью солидарен. Наливай, Джонни. Хороший у тебя коньяк, лендлорд.
– Хреновый я лендлорд, Фредди, если ковбоев коньяком пою. Даже старших.
Фредди довольно хмыкнул в ответ. Он раскачивался на стуле, блаженно слушая плеск коньяка в стаканчике.
– И всё-таки, у кого она была? И где он её прятал?
– Только в порядке обмена опытом. Сам впервые такое увидел. Управляющий Бредли, какие голенища у рабских сапог?
– Двойные, а что? Для прочности два слоя, чтобы… Ах черти!
– Чтобы, Джонни, вот именно, чтобы. Эндрю так для ножа даже ножны прошил по контуру. Это я уже сейчас рассмотрел. А так, от переднего до заднего шва как раз. Даже не помялась.
– Как они её отобрали?
– Цитирую. За так отдал. И уточнили. За красивые глаза. Я ж говорю. Не помялась, не затрепалась, не намокла.
– Этого не может быть. Чтобы Крыса…
– Всё остальное может быть, а это нет? – Фредди ржал смачно, но негромко. – Самое смешное, Джонни, но половина подготовки прошла на моих глазах, а понял я это только сейчас. Причём, когда я уезжал, мне было всё сказано. Но до меня не дошло. Великие слова, Джонни.
– Ну-ну. Изреки.
– Не бои?сь, Фредди, всё будет в порядке.
– Да, – пробормотал Джонатан, – чтоб этого не понять… А как ты их просил? Процитируй теперь свою просьбу.
– О чём?
– О порядке, разумеется.
– Опомнись, Джонни. На хрена я бы тогда оголял счета и вырубался от фотки.
– Фотки?
– Ну, тогда, на допросе, русские мне показали фотки. Крыса в форме, Крыса в штатском и новенький, свеженький, ещё к пальцам липнет, Крыса с проволокой поперёк горлышка. Ну, проволоку я, положим, не разглядел, про неё ты мне сказал, но что он сдох, это я увидел. Смотрю и сигареты на себе ищу. Хорошо! Кстати, если удастся добыть этот негатив или хотя бы снимок, чтобы скопировать… словом, найдутся желающие заплатить за такой сувенир.
– Предложи русской администрации, – рассмеялся Джонатан и потряс фляжку. – Всё.
– Как раз уложились. Слышишь? Скрипят уже.
В дверь осторожно постучали:
– Ваш заказ, масса.
– Входи! – радостно рявкнул Фредди.
Улыбающийся негр в полотняной белой форме вкатил четырёхэтажный столик на колёсиках.
– Добрый вам вечер, масса. Вот оно всё.
– Давай, парень.
Негр быстро и умело накрыл стол на четыре прибора, поставил большую сковороду с трещащей яичницей, дымящиеся кофейники, форму с пирогом, корзину с четырьмя батонами, большую маслёнку с бело-жёлтым бруском масла.
Фредди быстро прошёл к своей куртке, достал бумажник и вытащил сотенную кредитку:
– Так, парень. Пошлёшь…
– Убери деньги, Фредди, – тон Джонатана не допускал возражений. – Две бутылки хорошего коньяка. Хорошего, понял?
– Понял, масса, чего ж тут непонятного, масса, вас мы знаем, масса, – улыбался негр.
– Бельё привезёшь…
– Бельё я привёз, масса, – негр достал с нижних ярусов столика стопки гостиничного белья и тонкие одеяла. – Как заказано, масса, на троих, масса.
– Молодец, парень. Держи, – Джонатан вложил ему в руку монетку. – Клади всё на диван. Принесёшь коньяк, и всё. Посуду утром заберёшь.
– Как скажете, масса. Хорошего вам отдыха, масса.
Негр укатил столик, плавно прикрыв за собой дверь.
– Это Прыгун, что ли? – Фредди нарезал хлеб. – Я и не узнал его сначала. Ножи у них, как всегда, тупые.
– Как всегда, рассчитывают на наши. Буди парней.
– Яичница разбудит. Ага! Что я, парней не знаю?! – расхохотался Фредди.
В дверях спальни стоял Андрей. Со слипающимися глазами и торчащими дыбом волосами, он выглядел хмурым и каким-то обиженным. Рубашка навыпуск, но все пуговицы застёгнуты.
– Где Эркин? – не дал ему опомниться Фредди.