Мир Гаора. Коррант. 3 книга

– Заползайте, мать вашу…

Идущий последним Зима получает пинок сапогом пониже спины и влетает в мастерскую едва не падая, что приводит надзирателя в хорошее настроение. Он радостно ржёт и запирает за ними дверь, не попытавшись войти и ударить ещё кого-то, что у этой сволочи бывает частенько.

Седой встряхнул головой и оглядел их мастерскую.

– Так, парни, я сейчас перепишу записку, а вы заканчивайте модель. Чтобы было что к записке приложить.

– Ясно, Седой.

– Гиря, давай.

– Чеграш, мне лист а-пять достань.

– Держи.

Парни споро разобрали чертежи и незаконченные детали и разошлись по станкам. Кто что должен делать, они знали и в мелочной опеке не нуждались.

Седой взял чистые листы и сел за стол. Итак, если сказано в одиннадцать, то всё должно быть готово самое позднее к десяти. А лучше бы к девяти, к обычному времени появления на заводе Главного. Тот вполне мог, не заходя в свой кабинет, отправиться в обход по цехам и мастерским.

И когда в девять с небольшим надзиратель отпер их дверь, Седой удовлетворённо улыбнулся: успели! Но вместо Главного перед раскрытой дверью стояла тележка с большой картонной коробкой. Надзиратель проверил печать и кивнул им.

– Забирайте.

Чалый и Чеграш втащили коробку в мастерскую, дверь захлопнулась, и было слышно, как грузчики бодро уволокли опустевшую тележку.

– И чо это, Седой?

Седой тоже осмотрел пломбу, пришлёпнувшую листок с краткой и предельно вразумительной надписью: «В № 15» и подписью главного конструктора.

– Вскрываем, парни, – весело сказал Седой.

Неужели обещанное? Образцы согайнского оружия, их литература… Ну, тогда дело совсем по-другому пойдёт! Живём, парни!

Но он ошибся. Да, обещанное, но… Не совсем то. Литература, но комплект учебников для средней школы, как и просил, за последние три класса. Пачка тетрадей в клеточку и в линейку. Толстая пачка чертёжной бумаги, а к ней маленькая учебная чертёжная доска. Набор линеек, угольников, транспортиров и старая, потёртая, но с полным набором готовальня. Коробка чертёжных карандашей, шесть ручек и большой пузырёк чернил, ластики, коробка с цветными карандашами… Стол уже завален, а содержимое коробки всё не кончается. И в довершение всего, чтобы уж наповал – усмехнулся Седой – кофеварка, три жестяные банки с кофе, сахаром и сухими сливками и – с ума сойти! – маленький радиоприёмник.

– И это чо ж такое будет? – потрясённо выдохнул Чалый, оглядывая громоздившиеся на столе невиданные вещи.

– Жить будем! – весело ответил Седой. – Давайте, парни, надо разобрать, уложить и пристроить. Да, переноски у нас есть?

– Надо? Сделаем, – ухмыльнулся Зима.

На разборку, укладку и прочее ушло не меньше периода. К тому же Чалый раскрыл учебник по алгебре… и чтобы он от него оторвался и начал понимать окружающее, пришлось не просто отобрать учебник, а ещё уши ему натереть, как пьяному.

– Седой, а это зачем?

– Это радио, я рассказывал вам.

– Помним.

– И чо? Слушать будем?

– А рази можно?

– Раз нам дали, значит, можно и будем.

Седой включил приёмник, и мастерскую заполнила музыка. «Героическая симфония»?! Да, она. Великий Огонь, сколько лет он не слышал музыки? Такой музыки. Нет, надо потише, чтобы не услышал надзиратель. Парни оторопело смотрели на него, явно ничего не понимая.

– И чо это такое? – спросил Чеграш, когда отгремели трубы и литавры финала.

– Это… – Седой сглотнул стоящий в горле комок, – это симфония, парни.

– Да-а? – Чеграш как-то неуверенно улыбнулся. – И чо? Это… хорошо?

«Ну да, – понял Седой, – парни никогда не слышали музыки, настоящей музыки». Он и не рассказывал им о ней, потому что музыку невозможно пересказать.

– Ладно, делаем так, парни, здесь слушаем, а что непонятно, я вам потом рассказываю.

Парни заметно повеселели и закивали.

Кофеварка их заинтересовала и понравилась куда больше. Правда, сам кофе не очень.

– Положите ещё сахара и сливок. И размешайте, как следует.

В таком варианте кофе понравился.

– А чо?

– Ничего.

– Вкусно.

– И в мозгах светлеет.

– Его для этого пьют, да, Седой?

– Ну, чтоб мозги работали?

– Да, – Седой, смакуя, казалось, напрочь навсегда забытый вкус, допил свою чашку. Ну, ничего не забыл Главный, даже стопку маленьких пластиковых чашек с ложечками, стандартный пакет на полудюжину. – С ними поаккуратнее, парни, они хрупкие.

– Ну да, поломаем, новых не выдадут, – рассудительно сказал Чалый. – Давай, Зима, у тебя руки ловкие, их ты мыть будешь.

Зима не стал спорить, собрал чашки и ложечки и ушел в крохотную, примыкающую к мастерской уборную, где, кроме унитаза, была ещё и раковина с холодной и горячей водой.

– А чо, Седой, это ж не пайковое, выпьем и больше не выдадут?

– Думаю, нет, – вздохнул Седой.

Отвыкшее от кофе сердце часто билось о рёбра. Седой потёр грудь, успокаивая его, и стал распоряжаться.