Маг Многоцветья

– Я не думаю, я знаю. Я знаю тех, кто за этим стоит. И догадываюсь, что они предпримут дальше.

– Откуда?.. И почему ты сказал, что все это – твоя вина? При чем здесь ты?

Райярр остановился и искоса взглянул на девушку.

– Подумай сама, Байлар. Ты много лет жила спокойно, не так ли? – он подобрал довольно толстое бревно, придирчиво осмотрел его и отшвырнул прочь. – Все просто. Они нашли тебя потому, что я пришел к тебе.

– Ты хочешь сказать…

– Я бы никому и никогда не открыл твоего местоположения, – резко произнес Райярр. – Но из-за того, что ты меня спасла, они на тебя и вышли. Те, кто следил за мной. Они… украли мои воспоминания, так получилось. И решили, что Книга Ааши – у тебя. Вот так.

– Но… кто эти "они", Райярр?

Он невесело усмехнулся.

– Высшие маги Арана. Мардаган. Лайонелл Хантор. Может быть, и кто-нибудь еще. Уверен, ты знаешь имя Хантора. Если знала даже мое.

Байлар смотрела на него огромными и блестящими глазами.

– Но что же… теперь… Если такие, как они…

Райярр отвернулся.

– Я же сказал. Я виноват, и я все исправлю. Никто из них больше тебя не побеспокоит. А ты просто… добавь все произошедшее к списку причин, по которым ненавидишь меня.

И он быстро зашагал дальше. Байлар потрясенно молчала и смотрела ему вслед, но затем опомнилась и поспешила за магом. Даже если все произошедшее было непросто уложить в голове, существовала еще одна вещь, которую девушка хотела знать прямо сейчас.

– Хм… Яр…то есть, Райярр? Тогда, в подземелье… я тут подумала… Может ли быть, что ты… боишься темноты?

– Боюсь, – нехотя отозвался маг после продолжительной паузы. И чуть позже сурово добавил: – И если об этом узнают другие, то убить меня им станет намного проще, Байлар.

Девушка оскорбленно выпрямилась.

– Даже ради мести я бы не пошла на такие низкие вещи, Райярр. И уж во всяком случае, не по отношению к человеку, дважды спасшему мне жизнь.

– Я лишь отдаю тебе долг, Байлар, – возразил он. – А нынешние беды от того, что ты была милосердна ко мне.

– От меня никто ничего не узнает, – отрезала Байлар. – И если бы я хотела твоей смерти, я бы убила тебя собственными руками. Но… Райярр, если ты боишься, как…

– Я не всякой темноты боюсь, – тихо ответил он. – Тесных, маленьких темных пространств… Мне плохо в таких местах.

– Таких, как темный неосвещенный лабиринт, – прошептала Байлар себе под нос. "И ты знал. Знал все заранее, но все равно пошел. Один, потому что не мог допустить, чтобы проводник увидел тебя в таком состоянии. Лично, потому что боялся за мою жизнь. Прекрасно знал, что тебя ждет и что тебе придется испытать, но все равно пошел".

– Выходит, я довольно жалкий человек, да? – грустно сказал Райярр.

– Совсем нет, – искренне ответила девушка. – Но… Почему?..

– Не знаю… Точно не знаю, но мне кажется, это из-за того, как погибли мои настоящие родители. Только я почти ничего не помню, кроме темноты и чьей-то крови… – Райярр вздрогнул. – Ладно. Давай спать, Байлар. Лучше завтра выехать так рано, как только сможем.

Сложив из дров некое подобие шалаша, Райярр некоторое время тщетно пытался поджечь его с помощью кремня, потом плюнул и запалил всю конструкцию одним зарядом черной огненной магии.

– И вот еще что… "Ярр" – не просто сокращение. Это тоже мое имя. Мое первое имя, то, что дала мне мать… Ты можешь звать меня так, если хочется, Байлар.

Байлар долго смотрела в оранжевое пламя, хоть усталость и делала все тело неповоротливым, будто свинцовым. Жизнь стала малопонятной с тех пор, как Райярр впервые появился возле дома целительницы. И вот в чем дело… Вроде бы она любила свой маленький домик, свой лес, свою работу и свой образ жизни… Вроде бы жалела о тех спокойных временах, которые Ярр так уверено обещал вернуть. Но только что-то в ней было отнюдь не против чужого неба над головой, голой земли вместо своей постели и дорожной пыли на сапогах. И если посмотреть в глаза себе самой, то придется признать, что Байлар вовсе не испытывала страха перед неизвестностью. Нет. Просто впервые в жизни ей внезапно пришло в голову, что она никогда не думала о том, какой бы эту жизнь она действительно хотела видеть. Думала – как надо. Думала – как должно. И вовсе не думала о том, чего желала ее душа, потому что эти желания были похоронены под железной уверенностью в собственном предназначении.

Байлар была по сердцу ее жизнь; Байлар была счастлива и безмятежна. Но теперь, впервые за много лет, скорлупа этой равнодушной безмятежности покрылась трещинами.

Обнажая что-то иное, куда более живое и беспокойное.

Последний раз Байлар была такой неизмеримо давно. Семь лет назад, во время той эпидемии. Когда юная и еще совсем ничего не знающая девушка вдруг оказалась единственной, кто был способен сражаться со смертью.

Тогда ей было страшно. Не было уверенности, было отчаяние. С тех пор она выиграла много битв с тем же противником. Были и такие сражения, что она проиграла. Каждый раз – не сдаваясь до последнего. Она спасла немало жизней, воин на своей особенной передовой. Но как насчет жизни собственной?

Байлар не знала. Она знала, что вернется домой и снова будет врачом, как прежде, и вряд ли станет страдать по неслучившимся приключениям, словно мечтательные мальчишки, перечитавшие романов. Нет, чувства Байлар были не такими. Но сейчас и здесь она не испытывала ни малейшего сожаления от того, как все обернулось.

Райярр напомнил ей о том, что есть иные горизонты, не ограниченные соснами Билланорского леса. Еще до того, как ее похитили и увезли с родной земли. Просто появился этот маг и показал ей, каким может быть человек. Какой может быть сила духа. Каким может быть мир.

Все изменилось еще тогда, исподволь и изнутри. Теперь оставалось лишь пожинать плоды.

…Смотреть, как пляшут язычки огня. И нюхать запах дыма. Ощущать, как ноют кости в разбитом теле. И слышать, как тихо-тихо перешептываются верхушки деревьев, черным кружевом нарисованные на фоне темного неба.

Ночь была хороша, вне зависимости от того, сколько нерешаемых задач обременяют твою душу. Байлар тихонько улыбнулась и подкинула хворосту в костер.

Рядом в беспокойном сне метался Райярр. Покосившись на мага, Байлар подумала, что сейчас легко могла бы сбежать или даже прикончить могучего аранского колдуна, убийцу ее родителей. Когда Байлар склонилась к нему, он проснулся и инстинктивно потянулся к рукояти меча; свет костра отразился янтарным отблеском в его глазах. Но, увидев девушку, маг тут же снова уснул.

"Я могла бы уйти и бросить тебя здесь. Допустим, ты вовсе не беспомощен, так что это не смертельно. Допустим, я действительно не могу причинить тебе вреда. И все же, почему ты так доверяешь мне?" – с неожиданной горечью подумала Байлар, разглядывая его лицо. – "Почему?"

И почему от этого мне больно?

Байлар бережно укрыла мага одеялом. И, завернувшись во второе, улеглась по другую сторону огня. Костер трещал, и сны Байлар пахли дымом и лошадьми, мокрой травой, и еще немного – сияющим, напоенным солнцем янтарем.

Странное это было ощущение – возвращаться в свой покинутый дом, куда уже не чаял вернуться.

Был серый и ветреный промозглый день; лишь иногда затянувшие небо тучи на миг расступались, чтоб обнажить клочок яркого синего неба, – и так же быстро скрывали его вновь. Верхушки сосен качались высоко в этом небе – невообразимо отстраненные, далекие и чужие. Но стволы их были здесь, рядом, уверенно-мощные, ощутимые, накрепко укорененные в земле, похожие на столбы, на которых держится небосвод. Когда-то в детстве Байлар так это и воображала, лежа на траве в центре поляны, – небо как хрустальную хрупкую чашу, что покоится на колоннах сосен.

Девушка вышла из-за этих колонн – и поразилась. Перед нею была та самая, всю жизнь знакомая поляна, известная ей до последних мелочей: вот ее избушка и характерная форма крыши сбоку, вот птичье гнездо у трубы, кажется, уже заброшенное; вот яблоневое дерево с тремя подпиленными ветками; вот крыльцо, вот треугольник колодца. Не было на земле другой точки, которую Байлар мыслила бы как дом; даже воспоминания о жилище родителей не были настолько значимыми, и то место не было настолько родным.

И вот теперь она сюда вернулась – и видела все будто со стороны, как в первый раз.

И вроде бы ее не было совсем недолго. А все как-то неуловимо изменилось: уже пожухла прежде зеленая трава. Уже в зелень древесных крон у дома вплетались оранжевые, красноватые и бордовые листочки. Вытоптанный всадниками Бирданга огород зарос травой, сиротливо валялось возле крыльца перевернутое ведро. Дом смотрел пустыми окнами, будто неживой, а может, так лишь казалось. И только сосны оставались прежними, но сосны молчали, по-осеннему суровые, непоколебимые. Сосны, наверное, видели еще и не то. Для них вся жизнь Байлар – будто пылинка, невесомая и скоротечная, одна из множества под ногами…

"Промелькнет – и не заметишь, стоит ли придавать значение? Тому, что столь мимолетно?.. И человек даже не имеет корней. Ничто не связывает, ничто не держит…"

Почему-то именно сейчас, вернувшись сюда, домой, Байлар ощутила себя действительно свободной – и эта свобода была немного грустной. Потому что иногда хочется, чтобы было что-то, что обозначит тебя в мире, привяжет тебя к нему, соединит с ним. Укажет на место, уготовленное для тебя.

И вдруг оказывается, что ничего такого нет. И нет предписанного и неизбежного места. Полная свобода. Отсутствие корней.

Сзади неслышно подошел маг – и тоже остановился в безмолвии. Небо отражалось в его взгляде несуществующим солнцем. И Байлар вдруг поняла, что они с Райярром совершенно одинаковые. Не имеющие ничего, кроме самого себя и своей магии. Одинокие. Тоскующие по корням.