ЧАЩА

Отец снова вздохнул-затянулся. Сергей ошеломлённо молчал. Чтобы отец заблудился в лесу, надо было завязать ему глаза, заткнуть уши, чтобы он ничего не видел и не слышал, да и то, наверное, по запаху выйдет.

– А самое интересное,– отец задумчиво смотрел на огонь.– Не было вас здесь ещё десять минут назад. Я понизу шёл, на горке была полная темнота, и разговоров ваших тоже не слышал. Потом что-то сверкнуло и сразу свет от костра появился. Подождал немного, потом узнал твой голос.

Он снова замолчал, взял стоявшую между ног бутылку пива и, запрокинув голову, отпил. Поставив бутылку обратно, дядя Саша посмотрел на Сергея и, увидев выражение лица сына, толкнул его локтём в бок.

– Рожу попроще сделай, девчонок напугаешь.

Сергей выкинул в костёр недокуренную сигарету и растёр лицо ладонями, пытаясь прийти в себя. Кое-как это ему удалось, но в голове не было ни одной стоящей мысли, которая могла бы объяснить всю эту безумную ситуацию. Посмотрев на Клестовского и девушек, которые, не замечая странных изменений вокруг и не слыша тихий рассказ отца, сообща сооружали новые бутерброды, смеясь и мешая друг другу, он решил пока ничего им не говорить, потому что сам ещё ничего не понимал. У отца, видимо, тоже никаких ответов не было, иначе он бы сказал.

– Так,– взяв себя в руки Сергей казался полностью спокойным.– Пойду-ка я прогуляюсь.

– На ход ноги,– тут же среагировал Клестовский и, быстро налив водку в стакан, протянул его Сергею.– Давай вмажем и я тоже с тобой пойду.

Сергей взял стакан и не как обычно, одним глотком, а потихонечку выцедил водку сквозь зубы. Горечь и крепость обожгли горло и помогли ему окончательно увериться в том, что он не спит.

– Серёжа, закуси.– Наталья подошла к нему с бутербродом в руке.

Он взял её за запястье и, приподняв, откусил бутерброд, легонько прикоснувшись губами к её пальцам.

Подождав, пока Клестовский нальёт всем (сначала дяде Саше, затем Оксане, Наталье и потом только себе), Сергей доел оставленный ему Натальей бутерброд и, изображая нетерпение, проворчал:

– Ну, ты идёшь, нет?

Клестовский тут же поднялся и, хрустя солёным огурцом, закивал головой.

– Девчонки, а вы пока отца покормите.– Сергей вспомнил, что не познакомил отца с девушками.– Пап, это Наталья и Оксана. А это мой отец Александр Викторович. Мы скоро.

Развернувшись спиной к костру, Сергей шагнул в темноту. Клестовский устремился за ним, всё ещё дожёвывая огурец.

Помня, как чуть не упал, отходя от костра в первый раз, Сергей шёл осторожно, глядя себе под ноги и, хотя было почти ничего не видно, глаза постепенно привыкали к темноте после яркого света костра. Спустившись метров на двадцать в сторону, в которой ещё недавно был сад, Сергей остановился и, прислонившись плечом к дереву, прислушался. Сзади и чуть справа, мыча под нос какую-то мелодию, журчал Клестовский, и больше никаких звуков, напоминающих присутствие человека, он не услышал. Даже девушки на горке молчали. Но вот отец что-то спросил, и Сергей услышал, как Наталья своим приятным, бархатным голосом стала что-то рассказывать. Говорили они негромко, и слов разобрать с такого расстояния он не мог, но, просто слыша любимый голос, Сергей улыбнулся.

– Ты чё дерево подпираешь?– Клестовский ткнул его кулаком в плечо.– Пошли обратно. К Оксане хочу.

– Подожди.– Сергей продолжал смотреть вперёд, туда, где просто обязан был находиться коллективный сад с красивым названием «Уралочка», в котором он сегодня целый день вместе с матерью копался на огороде.

Но перед ним был только лес. Сад, площадью в несколько гектаров, каким-то волшебным образом исчез.

– Серёга, а чё сады с другой стороны?– Клестовский смотрел туда же.– Я думал с этой. Вроде не пьяный ещё.

Сергей посмотрел на друга. В темноте лицо Клестовского было плохо видно, но глаза смотрели спокойно, чуть осоловелые от выпитой водки, без каких-либо признаков беспокойства.

– Правильно думал,– вполголоса сказал Сергей.– Там сады.

Он снова посмотрел вперёд и добавил:

– Были.

– Что значит были?– глаза Клестовского прояснились.– Ты чё, чиканулся, что ли?

Сергей промолчал, и Клестовский стал крутить головой, вспоминая, как они поднимались вечером на горку. От подножия горы шли всё время вверх и влево, костёр сейчас был прямо над ними, значит, они поднимались именно по этому склону и выходит, что сады должны быть там, куда смотрит Сергей. Но их там не было.

– Серёга, кончай прикалываться.– Андрей тронул друга за плечо.

– Да не прикалываюсь я.

Тон, с каким Сергей произнёс это, сразу же убедил Клестовского, что друг не шутит.

– Может, ты попутал что?– Клестовский задал вопрос, хотя сам отлично знал на него ответ.

– Отец приехал вчера вечером, то есть уже ночью, на последней электричке, потом что-то с ним случилось, он потерял сознание. Очнулся уже утром и целый день блуждал по лесу.

– Может, заблудился?

– Где? Здесь? Там река, тут сады, за ними железная дорога.

– Нет здесь никаких садов!– Андрей непроизвольно повысил голос.

– Не ори,– тут же осадил его Сергей.– Вот именно, нету садов и, по-моему, ничего нету.

Клестовский снова стал крутить головой из стороны в сторону.

– Ни хрена не понимаю.

– Аналогично,– ответил Сергей уже не пытаясь увидеть что-нибудь кроме леса.– Ладно, пошли обратно. Только девчонкам ничего пока не говори.

Оттолкнувшись плечом от дерева, Сергей медленно стал подниматься к горящему на горке костру.

– Серёга, может, действительно сады с другой стороны?– Клестовский схватил его за руку.– Пойдем, глянем.

Сергей повернулся к другу и уже открыл рот, чтобы ответить, но тут громкий визг в два девичьих голоса разорвал темноту. Громко выругался отец, и секундой позже и визг, и ругань заглушил мощный звериный рёв, который своей злобой буквально шевелил волосы на голове.

Одним движением выхватив из сапога нож, Сергей выдернул свою руку у держащего её испуганного и поэтому цепкого Клестовского, и кинулся на горку. Каким-то чудом он ни разу не споткнулся, хотя смотрел только вверх, на освещённого костром отца, стоявшего с поднятой для удара бутылкой пива в руке.

Напротив него, боком к бегущему Сергею, скалился огромный волк.

Волк не отрываясь смотрел на стоящего перед ним дядю Сашу, за спиной которого, прижавшись друг к другу, визжали девчонки, и, казалось, не замечал бегущего Сергея, но уши всё-таки вздрогнули, когда под ногой у парня хрустнула ветка. Увидев, как волк присел на задние лапы, Сергей понял, что не успеет пробежать оставшиеся несколько метров, и, чтобы отвлечь зверя громко свистнул. Волк мгновенно повернул огромную башку в его сторону, и тут же об неё с глухим звоном разбилась бутылка, сильно и точно брошенная отцом. Оглушительно взревев, волк замотал головой, стряхивая пивную пену и застрявшие в густой шерсти осколки. Воспользовавшись тем, что зверь оглушён ударом, Сергей преодолел последние два с половиной метра одним прыжком и, вложив в удар всю массу своего девяностокилограммового тела, опустил наборную рукоятку ножа на место соединения мускулистой шеи с огромным черепом. Мощные лапы зверя подкосились, и человек и волк покатились в темноту, больно ударяясь о камни. Прокатившись несколько метров по довольно крутому с этой стороны от вершины склону, они остановились, сильно ударившись о дерево. У Сергея от удара потемнело в глазах, и он пару секунд ничего не соображал, продолжая крепко прижимать к себе воняющую псиной тушу. Волку повезло меньше. Он со всего маху ударился о дерево головой. Удар был настолько сильный, что кости не выдержали, раздался тихий треск, и ствол дерева окрасился красно-серым. Сергей, потихоньку приходя в себя, разжал руки и откатился от бьющегося в последней агонии зверя.

Когда через несколько секунд, с поленом в руках, подбежал отец, а за ним, с пустыми руками, Клестовский, волк уже затих. Сергей сидел на земле и пучком травы вытирал руку от крови.

– Ты в порядке?– отец, увидев, что зверь мёртв, присел рядом, всё ещё сжимая в руках полено.

– В порядке,– ответил Сергей отбрасывая грязную траву и тут же вырвал ещё один пучок.– Об него замарался.

– Здоровая собака.– Клестовский, который не успел увидеть волка, когда тот был жив, и поэтому не шибко испугался, стоял около трупа и пихал его ногой.

– Андрюха,– окликнул его Сергей.– Там нож где-то должен быть, посмотри.

Клестовский нагнулся, пытаясь в темноте рассмотреть блеск металла.