Желанная жестокость 2: Черная комната

Она ведь до него не жила. До их разговоров не жила. И стоп-слово «красный» станет для нее «старт-словом» нового уровня их откровенности.

Его напряженная спина, сильные руки, высокий рост… Она смотрела на все это и не понимала, как это она, всего лишь она, может обладать этим всем сейчас. Все в нем было квинтэссенцией всех ее желаний.

Стоп-слово…

Ведь этого он о ней еще не знает. И никогда бы не узнал.

Она скрывала это всегда. От всех. И долго пыталась скрывать от самой себя.

То, что она…

Послушный взгляд. Завязанные глаза. Следы веревок на запястьях…

«Так нельзя».

Он словно забрался в ее голову, в самый тайный темный угол, нашел там прочно спрятанную шкатулку с кодовым замком и взломал его, открыл этот черный ящик ее желаний и выпустил их на волю. Но выдал за свои.

Сможет ли она однажды признаться ему?

– Красный. Да. Теперь я знаю, – прошептала.

Дима повернулся к ней. Посмотрел испытующе. Словно пытался разглядеть за ее испугом настоящую правду. Вдруг взгляд его изменился. Стал жестким, и, казалось, даже обвиняющим.

– Иди в спальню. И жди меня там, – приказал он властно.

Она растерянно смотрела на его ставшее вдруг таким чужим лицо, на его большое сильное тело, замершее в выжидательной позе у окна. Не признаваясь себе в том, что ей становится страшно, она резко развернулась и вышла из кухни.

Всю ее пронизывали молнии. Желание оказаться в его сильных руках переплеталось с безотчетным страхом. Что, если, согласившись, она покажется ему легкодоступной и вызовет в нем лишь похоть, закрыв дорогу к проявлениям глубоких чувств? Новое откровение Димы стало новой точкой отсчета всему между ними. И новой, окрашенной в другой цвет, болью.

Боль. Он ведь сказал, что не причинит ей ее. Но само то, что он заговорил с ней об этом, уже выглядело как предупреждение.

Ульяну била дрожь.

Войдя в спальню, она замерла при виде расстеленной кровати. Ведь у аккуратиста Димы такого никогда не бывало.

«Как предусмотрительно».

Нервно сжимая руки, она прошла вдоль стены с изображениями зеленых волн.

«Интересно, художник рисовал траву или море?»

Волны… Поле… Розы. Много роз.

Почему она подумала о розах?

Медленно двинулась дальше, мимо кровати, зашла в самый дальний угол и там прислонилась спиной к стене.

«Стою в углу, как наказанная».

Вспомнила его жесткий взгляд и властный тон. Снова стало страшно. Сексуально страшно.

Услышала, что он пошел в душ. С облегчением подумала, что была в душе перед выходом из дома и абсолютно чиста для него. Вздохнула глубоко.