– Я то есть всегда прикидывал почему-то, что она с Гиллиганом окажется.
– Не-не – с Тёрстоном Хауэллом 3-м.
– Да лана. Он никогда не разведется с Душечкой.
Пульсом застучало стыдное молчание – оба сообразили, что все это можно истолковать как кодовые обозначения для Шасты Фей и Мики Волкманна, а также, что совсем невероятно, и для самого Дока.
– Я чего про это судно спрашивал, – наконец произнес Док, – штука в том, что…
– Ладно, а давай-ка, – Сончо как-то резковат, – знаешь яхтовую гавань в Сан-Педро? Там местный рыбный ресторанчик есть, «Кофельнагель» называется, давай-ка в нем пообедаем. Я тебе расскажу, что сумею.
По запаху, шибанувшему внутри, Док не стал бы располагать «Кофельнагель» среди рыбных забегаловок, в которых пекутся о здоровье. А вот клиентуру расколоть оказалось не так легко.
– Тут не вполне новые деньги, – предположил Сончо, – скорее новые долги. Все, что у них есть, включая их яхты, они покупали по кредиткам заведений в какой-нибудь Южной Дакоте, такие можно получить, даже списав адрес со спичечной этикетки. – Они пробрались между яхтовладельческой пластикратией, сидевшей за столиками из пропитанных «Варатаном» люковых крышек, к кабинке у окна в глубине, выходившего на воду. – Сюда мне нравится водить очень особенных клиентов, а кроме того, я подумал, тебе вид понравится.
Док выглянул в окно.
– То, что я думаю?
У Сончо на шее болтался антикварный полевой бинокль со Второй мировой. Поверенный его снял и передал Доку:
– Знакомься – шхуна «Золотой Клык» из Шарлотты-Амалии.
– Это где?
– Виргинские острова.
– Бермудский треугольник?
– Недалеко.
– Солидное суденышко.
Док обозрел элегантно зализанные, однако отчего-то – вы б назвали такие: бесчеловечные – обводы «Золотого Клыка»: все в этом судне блистало немножко слишком уж целеустремленно, антенн и обтекателей РЛС[28 - Радиолокационная станция.] больше, чем пригодится какому угодно кораблю, нигде ни единого флага национальной принадлежности, настил открытых палуб из тика, а то и красного дерева, маловероятно, что предназначен для расслабона без удочки или банки пива.
– У него склонность заявляться без предупреждения среди ночи, – сказал Сончо, – без ходовых огней, без радиопереговоров. – Местные мудрецы, предполагая, что заходы эти связаны с наркотиками, могут в надежде помаячить день-другой, но вскоре рассасываются, бормоча что-то про «устрашение». Кем – никогда не проясняется. Начальник порта бегал весь взвинченный, словно его вынудили отказаться от всех обычных стояночных сборов, и стоило приемнику у него в кабинете ожить, видели, как он неистово подпрыгивает.
– Так какой мафиозной шишке оно принадлежит? – не видел большого вреда спросить Док.
– Вообще-то, мы думали нанять тебя, чтоб выяснить.
– Меня?
– Мысль посещала.
– Я думал, ребята, вы все тут в курсе, Сонч.
Много лет Сончо пристально послеживал за яхтенной общиной Южной Калифорнии, кто вольется, кто выльется, поначалу ощущая неизбежную классовую ненависть, которую такие суда, невзирая на всю их красоту под парусом, вызывали у средних достатков, однако со временем стал все больше погружаться в фантазии о том, как выйдет с кем-нибудь, может и с Доком, на яхте, по крайней мере – яхточке, без каюты, класса «Бекас» или «Лидо».
Как выяснилось, его фирма – «Харди, Гридли и Четфилд» – остро, почти отчаянно интересовалась «Золотым Клыком» уже некоторое время. Страховая история этого судна была упражнением в мистификации – сбитым с толку ярыжкам и даже партнерам приходилось отправляться прямиком к комментаторам девятнадцатого века вроде Томаса Арнулда и Теофилуса Парсонза, обычно – с воплями. Щупальца греха и желанья и та странная опутывающая весь мир карма, что сущностно важны для морского права, ползком проникли во все области тихоокеанской парусной культуры, и обычно понадобилась бы незначительная доля недельных представительских бюджетов фирмы, размещенная в горсти тщательно отобранных местных портовых баров, дабы выяснить что душеньке угодно – из еженощного трепа, баек про Таити, Муреа, Бора-Бора, упомянутых вскользь имен мошенников-старпомов и легендарных судов, из того, что случилось на борту или могло бы случиться, и какие призраки по-прежнему населяют кубрики, и какая старая карма лежит неотмщенная, ждет своего часа.
– Я Хлоринда, что будете, – официантка в помеси джавахарлалки и рубашки с хавайским рисунком, длинной ровно настолько, чтобы квалифицироваться как мини-платье, и такими вибрациями, что отнюдь не обостряли никому аппетит.
– Обычно я беру «Адмиральский Луау», – Сончо застенчивее, нежели Док рассчитывал, – но сегодня, наверное, для начала возьму фирменный рулет с анчоусами и, эм, филе манты, можно мне его зажарить во фритюре в пивном кляре?
– Желудок – твой. А тебе чего, дружочек?
– Ммм! – Док, озирая меню. – Столько доброго хавчика! – Меж тем как Сончо пнул его под столом.
– Если б мой муж посмел хоть что-нибудь из этой срани сожрать, я б его под жопу выпнула, а следом в окно вышвырнула все его пластинки «Железной бабочки».
– Вопрос с подковыркой, – поспешно сказал Док. – Я, э, крокеты с медузьим терияки, наверное? и «Трубадугря»?
– А пить, господа. Вам хорошенько набраться и ебнуть себе по мозгам перед тем, как вот это подадут. Я бы рекомендовала «Текильи Зомби», они довольно быстро действуют. – Она хмуро затопала прочь.
Сончо пялился на шхуну.
– Видишь ли, проблема с этим судном в том, чтобы выяснить хоть что-то. Люди сдают назад, меняют тему, даже, я не знаю, жуть нагоняют – валят в туалет и больше не возвращаются. – И опять Доку подумалось, что в лице Сончо он заметил странную тень желанья. – На самом деле называется она не «Золотой Клык».
Нет, первоначально шхуна звалась «Сбереженный» – после ее чудесного спасения в 1917-м от громадного взрыва нитроглицерина в порту Халифакса, что стер в гавани почти все остальное, как плавсредства, так и плавсостав. «Сбереженный» был канадской рыболовной шхуной, и позднее, в 1920-х и 1930-х, она к тому же заработала репутацию гоночной – регулярно состязалась с другими судами своего класса, включая по крайней мере дважды, легендарный «Синий нос». Вскоре после Второй мировой, поскольку рыболовецкие шхуны уступали место дизельным судам, ее приобрел Бёрк Стоджер – кинозвезда тех времен, которого вскорости внесли в черные списки за политические взгляды, и ему пришлось забрать свое судно и сбежать из страны.
– Вот тут сюда и впутывается Бермудский треугольник, – излагал Сончо. – Где-то между Сан-Педро и Папеэте судно исчезает, поначалу все думают, что его потопил Седьмой флот по непосредственным приказам Правительства США. Республиканцы у власти, естественно, всё отрицают, паранойя только растет, пока однажды пару лет спустя шхуна вместе со своим владельцем внезапно не объявляются вновь: «Сбереженный» – в океане напротив, у берегов Кубы, а Бёрк Стоджер – на первой странице «Варьете», и в статье сообщается о его возвращении на экраны в высокобюджетном проекте крупной студии под названием «Коммуняки, секретно». Шхуна же тем временем, внезапно, словно оккультными силами, перенесенная на другую сторону планеты, переоборудуется от киля до клотика, включая изъятие всех следов души, в то, что ты сейчас вон там видишь. Владельцами зарегистрирован консорциум на Багамах, и ее перекрещивают в «Золотой Клык». Вот и все, что у нас пока есть. Я-то знаю, почему меня это интересует, а вот ты с чего?
– Как-то вечером историю рассказали. Может, что-то с контрабандой?
– И так можно сказать. – Обычно легкомысленный поверенный сегодня казался чутка пришибленным. – А можно иначе: лучше б ей разорваться на куски в Халифаксе пятьдесят лет назад, чем оказаться в нынешнем положении.
– Сончо, сделай не такое зловещее лицо, чувак, ты мне аппетит испортишь.
– Как поверенный клиенту, эта твоя история – в ней, случайно, Мики Волкманн не участвовал?
– Пока нет, а что?
– Если верить сплетням, незадолго до исчезновения всеми любимого застройщика видели, как он поднимается на борт «Золотого Клыка». Предпринял небольшую экскурсию в открытое море и обратно. Вроде той, какие Шкипер называет «трехчасовыми турне».
– И погоди-ка – могу поспорить, его сопровождала такая симпатичная спутница…
– Я думал, ты разобрался с этой прискорбной сранью, вот, давай-ка я тебе ерша закажу или что-нибудь под этого «Зомби», тогда можешь свою хреномотину заново начинать.
– Просто спросил… Так все вернулись нормально, за борт никого не столкнули, ничего такого?
– Ну, тут странное дело, мой источник в федеральном суде уверяет, что и впрямь видел, как что-то переваливается через планширь. Может, и не человек, ему скорее показалось – утяжеленные контейнеры, может, то, что мы зовем «затопленным грузом, предназначенным к спасению», – это барахло, которое намеренно топишь, чтобы потом вернуться и вытащить.
– Они что, буем пометили это место или чем-то?
– В наши дни все электронное, Док, снимаешь долготу и широту точки затопления, а когда потом хочешь подойти к ней точнее, запускаешь сонар.
– Похоже, ты сам собрался сплавать и поглядеть.