Культ праха

– Мальчик, такую красоту будешь демонстрировать, сидя на коленях у своего папочки, – издевательски продолжал Бык, – не всё в этой жизни будет так, как тебе хочется. Твой папаша не настолько богат. Успокойся и займись делом!

– Я этого так не оставлю! – не унимался Рудольф, – Это будет последнее путешествие твоей малышки «Джуди»! Ты горько пожалеешь о своей ошибке, когда лишишься всего! От меня ты не получишь ни копейки и то немногое, что ты сумел собрать для себя, обманом, шантажом и манипуляциями, с тебя вытрясут нужные люди! То, что ты у меня уже взял и успел потратить, тебе придётся отработать, но уже на моих условиях! Только на моих условиях!

Бык слушал угрозы спокойно и уверенно. И всё же, что-то его явно напрягало, поскольку он не добивал своего противника фирменной насмешкой. В словах Рудольфа крылись сила и смысл. Бык прекрасно понимал, что «слабак» способен на многое, если у него есть нужное намерение и влиятельный отец. Но такие, как Бык, не сдаются. Рудольф этого ещё не понял, поэтому, когда Бык ударил его по голове, он осознал, что во время их ссоры вёл себя крайне неосторожно, но уже ничего не мог с этим поделать.

Он пришёл в себя и не поверил своим глазам. Быка, Крысы и вообще всего зверинца из команды «Джуди» не было рядом. Самого судна «Джуди» так же не было видно в обозримых пределах вокруг. Рудольфа бросили на большой дрейфующей льдине, не забыв оставить рядом с ним его вещи и несколько порций сюрстрёмминга. Бык полагал, что нет ничего хуже голодной смерти, и от себя дал, как ему казалось, всё необходимое, чтобы Рудольф мог этого избежать. Осознав своё положение, Рудольф начал судорожно перебирать всё, что валялось небрежно сброшенное в одну кучу, пытаясь найти главное.

К счастью, урна нашлась. Руди не оставалось ничего иного, кроме как признать, что совсем скоро он присоединится к своей милой Авроре и вместе они найдут свой вечный покой где-то недалеко от Лальдируфф.

Прижав урну крепко к груди, Руди лежал, под покровом уже ненужных ему вещей и пытался уснуть, надеясь, что уже никогда не проснётся. Желанный сон был близко, но ненавистные воспоминания удерживали Руди в бодрствовании.

«Они убили тебя», – обращался он к образу любимой, – «они лишили тебя праздника, но я не мог позволить им лишить тебя мечты. Прости, что у меня не получилось. Все старания были напрасны. Только теперь я понимаю тебя. Жаль, что так поздно».

Ему казалось, что образ Авроры вышел из его грёз и возник рядом с ним в реальности. Он видел её тёмный силуэт, склонившийся над ним. Он ощущал её прикосновения. И волшебным образом она помогла ему уснуть.

Глава 3. Предпоследняя капля

В полночной темноте очнись,
Опомнись и спаси лишь тех,
Чьи души борются за жизнь,
Против самих себя.
Расчисти небо для светил,
Больших и малых.
Для тех, чей путь закрыт, —
Открой им свет Луны.
Их мир найдётся сразу же,
Мир воспоминаний небывалых.
Дойдя туда, восторжествует каждый, кто забыт.
Я буду там. Раба мечтаний малых.

Аврора казалась такой реальной и близкой, что Руди на мгновение усомнился во всём, о чём только мог подумать. Он почти поверил, что её гибель и его ужасное путешествие к северу – это самый изощрённый и затяжной ночной кошмар, который уже близился к концу. Но время разрушает любые иллюзии.

Её голос постепенно утихал, тёмный силуэт растворялся в сиянии, а переживаемое им чувство бесконечного падения, которое вначале вызывало ужас, а теперь было приятным, резко сменилось на отчётливое ощущение чудовищного холода и прочной поверхности под ним.

Открыв глаза, Руди увидел сливающиеся в большое тёмное пятно, а затем стихийно расползающиеся вокруг него силуэты необычайно высоких и странно одетых людей. Их лица, выныривающие из сумрака, казались абсолютно одинаковыми. Незнакомцы бесцеремонно распоряжались его вещами, но он всё ещё не мог отдавать себе отчета в том, что вообще происходит и на какие ещё неприятности он может рассчитывать. Один из них заметил, что Руди наблюдал за ними, но всё так же беззастенчиво продолжал перебирать вещи. Именно он нашёл урну и довольный самим собой сразу же отдал её главному среди них.

– Не трогайте! Эта вещь не представляет никакой ценности для вас! Оставьте её! – кричал Руди. Он хотел броситься на великанов с боем, но у него не было сил даже пошевелиться.

– Для нас ценно то, что находится внутри этого сосуда, – степенно ответил тот самый – главных из них.

– Вы понимаете мою речь? – ужаснулся Руди.

– Мы все говорим на одном языке, если в этом есть необходимость. Не путай нас с дикарями, одним из которых являешься ты сам. Мы – дети Великого Духа Альель. Каждый из нас и есть Альель. Мы знаем всё и понимаем даже то, чему только суждено появиться.

– Мне это ни о чём не говорит, – растерянно сказал Руди.

– Не смей проявлять дерзость по отношению к Гальягуду! – гневно произнёс самый суровый из них.

Пытаясь отстоять великую честь главного, самый суровый из них схватил Руди за грудки и угрожающе всматривался ему в глаза. Он не предпринимал никаких действий, с нетерпением ожидая указа Гальягуда. Всем своим естеством он показывал готовность выбить из Рудольфа скудные остатки жизни. Это был самый злой из самых злых людей, которых встречал Рудольф, с самыми злыми глазами и очевидно самыми злыми намерениями. В беглом сравнении, которое смог себе позволить Руди, Бык и команда судна «Джуди» казались самыми добрыми и отзывчивыми представителями северных широт. Он не видел другого выхода, кроме как сдаться явно великой силе и позволить самому злому человеку выбить из него скудные остатки жизни. Злой человек, почуяв слабость своей жертвы, разъярённо встряхнул Руди, очевидно рассердившись на то, что Руди не имел намерения хоть как-то ему сопротивляться.

– Оставь его, Вугго, – сказал Гальягуд, – мы не в обиде на него.

Вугго не посмел ослушаться, но всё же внутренне он не принимал указа Гальягуда. Он отпустил Руди и ушёл к своим, а Гальягуд всё ещё стоял рядом. Склонившись над Руди, он произнёс:

– Мы оставляем тебя. Ещё немного и Альель вознаградит твоё терпение. Смерть будет тебе в радость. Ты прошёл достойный путь. Всё было не напрасно. Благодарим тебя за твой подарок – он бесценен. Её мы ждали сотни лет.

– Зачем?

– Тебе не нужно знать.

Не прощаясь, Гальягуд ушёл. Все они направились к своим спасительным одеждам, стоявшим вдали. Это были огромные купола, обтянутые шкурами диких неведомых зверей, надев которые незнакомцы прятались от опасностей севера. Снаружи были только их головы, причудливо выныривающие вверху. Эти одежды были их отличительным атрибутом среди народов Лальдируфф, надёжной защитой от холода и нападений врага, которого они так ни разу и не повстречали, их единственной личной вещью и домом.

Гальягуд торжественно нёс бесценный подарок Руди. Рядом с ним шёл тот, кто нашёл урну. Ему полагалось поощрение за находку, и он обрёл новый статус в их сакральном обществе – его слово стало весомым. Теперь он мог говорить всё и всегда быть услышанным.

– Почему мы бросили его умирать? – спросил он Гальягуда.

– В нём почти не осталось жизни. Он принадлежит смерти. – ответил Гальягуд.

– Я видел в его глазах тот блеск, которого нет у умирающего человека.

– Ты ошибся, Олирасар.

– А если я не ошибся? Он принёс нам этот великий подарок. Бросив его, мы оскверняем тот дар, без которого мы были бы обречены. Своим поступком мы доказали, что не достойны возвращения.

– Это решит Альель, – сурово произнес Гальягуд.

Остальные из них шли следом, слушая разговор. Все они, а особенно Вугго, поддерживали Гальягуда и были очень злы на Олирасара. И всё же, они понимали, что и Гальягуд, и Олирасар правы. Их противоборствующие истины не позволяли им двигаться дальше.

– Альель должен решить его судьбу сейчас, – предложил Олирасар.

– Это невозможно, – сказал Вугго.

– Не делись с нами своим самообманом, Вугго! – не выдержал Муниярд – самый мудрый из них, – Олирасар прав. Мы определили участь этого дикаря, хотя такие решения на землях Лальдируфф принимает только Альель.

– Мы и есть Альель! – сопротивлялся Вугго.

– Вугго, не говори того, о чём вскоре пожалеешь, – вмешался Силгур – тот, который находил компромисс даже там, где компромиссу не было места, – мы дети Альель. Ты готов посягнуть на силу и власть отца?

Обнаружив достойных оппонентов, Вугго едва выдерживал накал своей ярости и из последних сил сдерживал себя.

– Прости Вугго, но ты – самый глупый ребёнок Альель, – не унимался Муниярд, – не гневи его! Мы сейчас недалеко от места, где может всё свершиться. Я готов отнести дикаря туда и предать его суду отца.

– Мы все пойдём, – сказал Гальягуд.

Они разделились: Вугго взял с собой Сларгарта и вдвоём они отправились к территориям диких зверей, Гальягуд, Мигурнок, Вуррн и Рарон пошли к месту Альель, а Силгур, Олирасар и Муниярд вернулись за Руди.

– Позвольте мне поговорить с ним, – обратился к остальным Олирасар, – он не готов сейчас к тому, что будет.