Безобразное поведение

– Ты знаешь, тут столько чахнущих – мне бы лучше поберечься. Вот непонятно, зачем люди с соплями и кашлем на каток прутся? Совершенная безответственность.

– А капюшон ты для чего надела?

– Уши мерзнут.

Люся явно меня стесняется и катит прочь. Я снова скольжу вдоль бортика. Ноги от волнения немного подкашиваются. Я стараюсь не искать Марка взглядом, но он все равно то и дело попадается на глаза. На него, кстати, многие засматриваются. И неудивительно: Марк похож на звезду кино: красивый, со спортивным телосложением, одет с иголочки.

Бух! Брюнетка Марка, увлекшись очередным пируэтом, неожиданно влепляется в меня. Я ойкаю и чуть не переваливаюсь через бортик. К нам сразу спешит Марк.

– Анечка, осторожней. – Он заботливо отлепляет от меня свою брюнетку, поправляет ей волосы. – Ты не ушиблась?

– Нет, все нормально. – Брюнетка недовольно косится на меня. – Женщина, смотрите, куда едете. Вы здесь не одна, вообще-то.

– Кгхм-хм, – выдавливаю из себя я, проворно поправляя чуть съехавшую маску.

Марк подхватывает брюнетку под руку, увлекает в толпу. Не узнал меня. Сработала моя маскировка.

На радостях я как-то слишком энергично разворачиваюсь, чтобы катиться дальше. Ноги скользят в противоположном направлении, и я прикладываюсь лицом о бортик. Мне очень больно. Но недолго. Оказывается, вообще ничего страшного нет в падениях. Они вполне терпимы.

Чуть погодя я снова скольжу вдоль бортика, уже чуть уверенней. Теперь я даже не держусь за него рукой. Почти.

Через минуту ко мне подкатывает Люся – довольная, раскрасневшаяся.

– Что это у тебя с глазом? – вдруг спрашивает она.

– В смысле?

– Он у тебя опух как будто. Ты упала, что ли? – Она тычет пальцем в место рядом с моим правым глазом, отчего я чуть не визжу.

Люся пугается.

– Прям сильно опух? – уточняю я, смаргивая выступившие от боли слезы.

– Ага.

Время, на которое мы арендовали коньки, как раз подошло к концу. Мы с Люсей направляемся к выходу. Переобувшись, я забираю из камеры хранения свою сумку. Зеркала у меня с собой нет, приходится тащиться в туалет, чтобы оценить, как оно там с лицом.

– А-а-а! – кричу я, когда вижу свое отражение. – Что это?

Мой глаз налился кровью и слегка заплыл, а вокруг него намечается внушительный такой синяк.

– Может, тебе что-нибудь холодное приложить к лицу? – робко предлагает Люся.

– Что, например? – Я внимательно оглядываю туалет, но не замечаю ничего подходящего.

– Давай я эскимо где-нибудь куплю. Его потом еще и съесть можно.

– Какое тебе эскимо после катка? – бурчу я. – Ангину захотела?

– Мам, я же для тебя стараюсь.

– Ага, конечно, я так и поверила. Хочешь мне помочь, лучше за мороженой курицей сгоняй, – продолжаю ворчать я. – От нее больше пользы в хозяйстве: и суп сварим, и рагу сделаем.

– Курицу будет неудобно к лицу прикладывать, – с деловым видом возражает Люся. – Она слишком большая, а тебе надо что-нибудь компактное. О, можно чебурек замороженный купить. – Дочь мечтательно закатывает глаза.

Я представляю, как иду по торговому центру, прижав к глазу чебурек. Картинка получается не очень. Впрочем, с курицей у лица я тоже буду выглядеть подозрительно.

– Ладно, поехали лучше домой, – решаю я. – Вряд ли моей красоте уже что-то поможет.

***

Когда мы с дочерью возвращаемся домой, я первым делом бросаюсь к зеркалу. Отражение не радует. Глаз снизу заплыл еще сильней, синяк стал просто огромным. С растрепанными волосами и синяком я похожу на какую-то бомжиху.

– Дурацкий каток! – в пространство выкрикиваю я. – Как мне теперь в таком виде ездить на работу?

– В солнечных очках, – подсказывает Люська. – Или это… сделаем тебе повязку, как у пирата. – Будешь то и дело кричать про сундук мертвеца и бутылку рома.