Безобразное поведение

– Проблемы, конечно, видны невооруженным глазом, – сообщает она с мрачной интонацией.

– Какие проблемы? – Я судорожно сглатываю.

– Дерево же олицетворяет вас, – с умным видом заявляет психолог. – А вы, вон, какой толстый ствол нарисовали. Не ствол, а прямо башня какая-то. Вам гибкости не хватает, легкости. Ветер дунет – вы сломаетесь. А все из-за того, что хотите казаться сильной. И листья у вас странные, похожи на лопухи. Вы за ними солнца не видите. Ваш рисунок демонстрирует, что вы пытаетесь закрыться от потенциальных опасностей, а в итоге как в подвале: ни радости, ни веселья.

– У меня в жизни полно радостей, – пытаюсь спорить я. – И веселья тоже достаточно. Я вообще человек позитивный.

Тисецкий хмыкает.

– Еще и разных плодов на дерево налепили, – вдохновенно продолжает психолог. – Вы как будто пытаетесь везде успеть, бежите одновременно за тремя зайцами. Бедный ваш ребенок! Нелегко ему приходится с такой мамой.

Я краснею и вжимаюсь в диван.

– А у вас что вышло? – Психолог, к счастью, спешит переключиться на Тисецкого. Тот с гордостью вручает ей нарисованную мною сакуру.

Хм, даже интересно, как она до этого рисунка докопается. Я вся обращаюсь в слух.

Психолог цокает языком и тут же кладет рисунок Тисецкого передо мной.

– Вот, полюбуйтесь! – радостно произносит она. – Рисунок психологически здорового человека. Ствол у дерева гибкий, ветви легкие. А крона какая хорошая! Заметно, что человек не циклится на мелочах, не вырисовывает каждый листик. И явно не достает ребенка мелкими придирками, как вы.

– Я не достаю дочь придирками.

– Вам это только кажется! – возражает психолог. – Близкие явно задыхаются от вашей дотошности. Кстати, а с мужем вы почему развелись?

– Мы не сошлись характерами, – с трудом выдавливаю я.

– А, ну понятно. – Психолог еще больше воодушевляется. – Мужчины плохо переносят женскую дотошность.

– Это точно, – подтверждает Тисецкий с ухмылкой. – Жить с занудой – то еще удовольствие.

Вот он-то куда лезет? Помалкивал бы. Мне мучительно хочется вскочить и раскидать по кабинету карандаши и бумагу. А еще заодно пнуть стол.

– Хорошо, я все поняла, – через силу скрежещу я. – Отныне буду следить за собой, чтобы никого не доставать. Большое спасибо за обратную связь.

Я надеюсь, что психолог теперь отвяжется. Наивная!

– Я вам сейчас дам дневник самонаблюдения, чтобы было легче работать над собой. – Психолог выбирается из кресла, подходит к шкафу. – У меня есть прекрасный. Будете каждый день заполнять, а на следующей консультации покажете мне.

– Это обязательно?

– Разумеется!

Вернувшись к столу, она протягивает мне какой-то журнальчик.

– Там еще на каждой странице небольшая раскраска-антистресс, – хвастает психолог. – Вы получите невероятное удовольствие.

– А ему дневник? – Я киваю на Тисецкого.

– Мне не нужно, – с самовлюбленной улыбкой отказывается он. – Я идеален.

– Да, вам не надо, – соглашается психолог. – Но на следующую консультацию все равно приходите. А так же не забудьте, что в понедельник вас ждет у себя социальный педагог.

– Мы можем идти? – Тисецкий тут же поднимается.

– Вы – да, – психолог подобострастно улыбается, – а вот с мамой Смирновой мы еще немного пообщаемся.

Я с большим трудом удерживаюсь, чтобы не закатить глаза. Тисецкий смотрит на меня с жалостью, но ничего не говорит. Сцапав с вешалки куртку, быстро выходит.

Психолог снова копается в шкафу.

– У меня есть для вас одна хорошая книга. Надо только вспомнить, куда я ее засунула. Идите сюда, помогите.

Я подхожу.

– Сейчас я приподниму вот эту гору книг, а вы, пожалуйста, вытащите из-под них коробку, – просит психолог. – Только осторожно, чтобы она не развалилась.

– Хорошо.

Психолог подсовывает руки под лежащие хаотично книжки, пробует их поднять, часть книг сыпется на пол. Одна больно тюкает мне по ноге.

– Тяните коробку! – натужно сипит психолог. – Быстрей.

Коробка, про которую она говорит, больше похожа на ящик, обитый бархатом. Я скорей стаскиваю ее с полки. Тяжелая!

– Поставьте на пол, – разрешает психолог, запихивая гору вытащенных книг обратно.

Я подчиняюсь. Психолог присаживается рядом с коробкой, снимает крышку. Коробка под завязку забита старыми открытками.

– Ой, гляньте, какая милота! – взвизгивает психолог, вытащив одну из открыток – с зайцем.

Потом она достает еще несколько открыток, внимательно разглядывает. Я терпеливо дожидаюсь, когда она вспомнит обо мне. Проходит минут пять.

– Вот же раньше открытки делали. С душой. Не то, что сейчас. – Психолог наконец отрывается от коробки, с недоумением смотрит на меня. – Ах, да, книги! – Она снова открывает шкаф, снова там копается.

Я понимаю, что мне представился отличный шанс сбежать. Но, разумеется, не двигаюсь с места. Я с детства излишне добросовестная. В школе я училась на одни пятерки (боялась огорчить родителей и учителей), да и универ окончила с красным дипломом. У меня точно в наличии «синдром отличника», будь он неладен.

– Нашла! – еще минут через пять сообщает психолог и, вынырнув из шкафа, протягивает мне целых две книги.

На одной написано «Не одинокая, а свободная». Другая называется «Он меня бросил: переживаем развод мужественно».

Я шарахаюсь в сторону.

– Зачем это мне?

– Почитайте на досуге, – распоряжается психолог, – это поможет вам взбодриться. На вас же лица нет. Видно, как переживаете.

– Я… Я не нуждаюсь в подобном чтении. Я ведь уже говорила: у меня новые отношения, все отлично.