Путешествие на Запад. Том 1

– Дочка!

– Отец, я здесь! – едва слышно отвечала дочь. Сунь У-кун стал всматриваться в темноту своими золотистыми глазами и что же он увидел?

Была она причесана небрежно,
Уже давным-давно не умывалась,
Но красота изысканная – прежней
Наперекор страданьям оставалась.
В губах ее уж нет ни капли крови,
Склонился стройный, гибкий стан устало,
Как бабочки, взлетали кверху брови.
Едва шептала, страшно исхудала…

Она подошла к старому Гао, схватила его за руку, а затем, обхватив голову руками, разрыдалась.

– Не плачь, девушка, не плачь – стал утешать ее Сунь У-кун. – Ты лучше скажи, куда сейчас отправился волшебник?

– Я не знаю, куда он уходит, – отвечала девушка. – Последние дни он отправляется с рассветом и возвращается к ночи. Его всегда сопровождают тучи и туман, поэтому трудно сказать, где он бывает. Однако ему стало известно, что отец собирается совершить обряд, который помогает изгонять духов, и он, видимо, готовится к этому. Вот почему он уходит с рассветом и возвращается только к ночи.

– Все ясно, – остановил девушку Сунь У-кун. – Уведите дочь в переднюю часть дома, устройте ее как следует, а я останусь здесь. Как только волшебник появится, я покончу с ним. Если же он не вернется, не сердитесь на меня.

Старый Гао, вне себя от радости, тотчас же увел дочь. А Сунь У-кун произнес заклинание, встряхнулся, принял вид дочери хозяина, уселся и стал ждать волшебника. Через некоторое время поднялся ветер, закружился в воздухе песок, полетели камни.

Вначале легкий ветерок возник,
Но мощь его все больше разрасталась –
И постепенно стал он так велик,
Что для него препятствий не осталось.
Валились ивы, словно конопля,
В садах склонялись до земли растенья,
Ломались скалы, трескалась земля, –
Объяло мир жестокое смятенье.
А ветер в рощах вырывал стволы,
Как овощи на грядах огородных,
Вздымал на реках и морях валы,
Распугивая всех чертей подводных.
Бродил олень среди цветущих трав –
Теперь он мчится в ужасе с поляны…
Плоды на землю в спешке побросав,
Среди ветвей укрылись обезьяны…
Рвет ураган святых знамен шелка
И налетает в злобе бесполезной
На пагоду, что прямо в облака
Вздымает свой седьмой этаж железный.
К дворцу приблизясь, ураган не стих:
Обрушены колонны из нефрита,
Погнулись своды балок золотых,
И крыша драгоценная разбита…
Уносит кровлю яростный порыв,
Как ласточки, мелькает черепица,
И лодочники, весла осушив,
Одно лишь могут – продолжать молиться.
Овец приносят в жертву и свиней,
Чтоб ураган замолк, утихомирен,
Но снова он становится сильней, —
Вот убегают боги из кумирен.
И в знак своей покорности, из волн,
Драконы четырех морей явились…
Разбит сторожевого духа челн,
И городские стены развалились.

Когда бешеный порыв бури утих, в воздухе показался волшебник. Облик у него действительно был безобразный. Черная морда, покрытая щетиной, длинное рыло, огромные уши. Одет он был в заплатанную рясу из грубого холста не то синего, не то черного цвета, подпоясан полотенцем из крапчатой цветной материи.

– Вот так штучка! – подумал улыбаясь Сунь У-кун. Он не вышел навстречу волшебнику, ни о чем не спрашивал его, а, притворившись больным, лежал на кровати и беспрерывно стонал. Волшебник, ничего не подозревая, вошел в комнату, обнял его и хотел поцеловать.

«Что же это он, собрался позабавиться со мной, что ли?» – смеясь в душе, подумал Сунь У-кун и, схватив чудовище за морду, дал ему подножку. Тот рухнул на пол.

– Дорогая моя! Ты за что это на меня сердишься? Может быть, за то, что я немного опоздал? – ухватившись за край кровати и пытаясь подняться, промолвил волшебник.

– Да я вовсе не сержусь, – ответил Сунь У-кун.

– В таком случае, – продолжал волшебник, – почему ты меня отталкиваешь?

– А почему ты себя непристойно ведешь? – в свою очередь спросил Сунь У-кун. – Тебе бы все обниматься да целоваться. Я чувствую себя не совсем хорошо, поэтому не встретила тебя, как обычно. А сейчас раздевайся и ложись спать.

Не догадываясь, в чем дело, волшебник стал раздеваться. А Сунь У-кун между тем вскочил с постели и сел на комод. Волшебник подошел к кровати и, обнаружив, что никого здесь нет, спросил:

– Дорогая! Куда же ты исчезла? Сними одежду и давай спать!

– Ты спи, а я схожу оправиться, – сказал Сунь У-кун. Волшебник разделся и лег.

Между тем Сунь У-кун, горестно вздыхая, промолвил:

– Ну что за несчастная жизнь у меня!

– О чем ты беспокоишься? – спросил волшебник. – Что я сделал тебе плохого? Разве я зря ем ваш хлеб? Я и двор мету, и канавы рою, и кирпич доставляю и черепицу, возвожу стены. Я и пашу, и бороню, сею пшеницу, сажаю рис, в общем всячески стараюсь увеличить добро. У тебя есть шелковые платья и золотые украшения. Круглый год ты можешь есть фрукты, овощи у нас никогда не переводятся. А ты жалуешься на свою судьбу. Говоришь, что несчастна!

– Сама-то я всем довольна, – продолжал Сунь У-кун. – Но вот родители мои сегодня бросали через стену камни и черепицу и ругали меня!

– За что же они тебя ругали? – удивился волшебник.

– Они говорят, – продолжал Сунь У-кун, – что, несмотря на то что мы поженились и ты вошел к ним в дом зятем, почета от этого им никакого нет. Что у такого урода, как ты, не может быть никаких родственников. И неизвестно, что ты за существо, если появляешься и исчезаешь в тумане и облаках. Никто не знает, как тебя зовут и ты только позоришь доброе, честное имя нашей семьи. Вот за что они ругали меня. Поэтому мне так тяжело.

– Я действительно неказист, – признался волшебник, – однако мне ничего не стоит превратиться в красавца. Ведь твои родители сами пожелали принять меня в свой дом зятем, почему же они сейчас все это говорят? Моя семья живет в пещере Юнь-чжаньдун, в горах Фулиншань. Фамилию мне дали Чжу, что значит свинья, а имя Ган-ле – Жесткая щетина. Если они снова заведут с тобой разговор, расскажи им все это.

«А этот волшебник – честный малый, – с удовлетворением подумал Сунь У-кун. – Мне не пришлось прибегать к насилию, он сам выложил все начистоту. Теперь, когда я узнал, откуда он родом и как его зовут, он в моих руках».

– Они собираются пригласить монаха, чтобы поймать тебя, – продолжал Сунь У-кун.

– Ты не беспокойся и спи спокойно! – смеясь отвечал волшебник. – Не обращай внимания на то, что они делают. Я обладаю небесным даром различных превращений, у меня есть грабли с девятью зубцами, и никакие монахи и даосы мне не страшны. Если твой отец человек очень набожный, пусть призывает самого патриарха Дан-мо с девятого неба, я и с ним готов познакомиться – ничего он мне не сделает.