Ромео и Джульетта. Сонеты. В переводе Юрия Лифшица

Потом себя не прокляли.
РОМЕО. Аминь!
Какое ни ждало бы нас проклятье,
Оно не сможет истребить блаженства
Одной минуты с ней наедине.
Священным словом руки нам скрепи,
И пусть их тут же смерть разъединит, —
Я буду счастлив, что успел невесту
Назвать своей женой.
БРАТ ЛОРЕНЦО. Слепая страсть
Сгорает, ослепленная своим
Триумфом ложным. Порох и огонь,
Соединясь, взрываются от счастья.
Порою мед, до приторности сладкий,
Теряет на поверку всякий вкус.
Люби, но в меру, – будешь век любить.
Не в срок сойдет с дороги тихоход;
И слишком резвый к сроку не придет.

Входит ДЖУЛЬЕТТА.

А вот и наша леди. Не припомнит
Походки легче камень этих плит.
Любовь, она как воздух: кто влюблен,
Пройдет и по осенней паутинке.
Кто легкомыслен, тот и невесом.
ДЖУЛЬЕТТА. Святой отец, день добрый!
БРАТ ЛОРЕНЦО. Дочь моя,
Тебя Ромео поблагодарит
За нас обоих, что не опоздала.
ДЖУЛЬЕТТА. Но будет он и вас благодарить.
Легко ль ему придется?
РОМЕО. Если счастье
Твое, Джульетта, моему равно
И если ты, превосходя меня,
Еще способна говорить об этом,
То сладостным дыханием окутай
Гармонию взаимного блаженства,
Которая звучит в свиданье нашем.
ДЖУЛЬЕТТА. Страсть говорит на языке поступков,
Гордится не словесной мишурой,
Но сущностью своею. Только нищим
Дано учесть имущество свое.
А я богата: возросла любовь
Да так, что не учтешь и половины.
БРАТ ЛОРЕНЦО. За малым дело: вас соединить.
Ну, а пока не освящен ваш брак,
Одних вас оставлять нельзя никак.

    (Уходят.)

Акт третий. Сцена первая

Городская площадь.

Входят МЕРКУЦИО, БЕНВОЛИО, ПАЖ и СЛУГИ.

БЕНВОЛИО. Меркуцио, пожалуйста, уйдем.
Того и жди, нагрянут Капулетти,
И потасовки нам не избежать.
Так жарко – поневоле вспыхнет кровь.

МЕРКУЦИО. А сам ты разве не из тех, кто, зайдя в кабак, бьет шпагой об стол, приговаривая: «Дай Бог тебе остаться в ножнах!» – и ни с того ни с сего сует ее под нос лакею, налакавшись?

БЕНВОЛИО. По-твоему, я из таких?

МЕРКУЦИО. Безусловно. Ты же итальянец. Горячность у тебя в крови. Ты до крайности горяч, а разгорячившись, доходишь до крайностей.

БЕНВОЛИО. Ты это серьезно?

МЕРКУЦИО. Более чем. Один такой, как ты, плюс еще один – в итоге ни одного: вы прикончите один другого в два счета. С кем только ты не враждуешь! И с тем, кто хоть на волос в чем-то превосходит тебя; и с тем, кто ест зелень, прямо глядя в твои зеленые глаза, – кому как, а тебе этого за глаза хватает для ссоры. Твоя голова начинена, как пирог дичью, самыми дикими поводами для рукопашной. Она у тебя и так изрядно вспахана рукоприкладством, не ровен час останется, как выеденный пирог, без всякой начинки. Не ты ли спустил собаку на прохожего только за то, что он спугнул ее своим кашлем? Или, может быть, не ты прибил портного, щеголявшего в пасхальном костюме задолго до Пасхи? А что ты сделал с тем несчастным, у которого новые башмаки не вязались со старыми подвязками? И ты еще вынуждаешь меня избегать ссор?

БЕНВОЛИО. Будь у меня такая драчливая репутация, как у тебя, мне бы никто не поверил в долг под простую расписку: через час с четвертью я бы оказался несостоятельным должником.

МЕРКУЦИО. Под простую расписку! Эх, ты, святая простота!

(Входят ТИБАЛЬТ и ДРУГИЕ.)

БЕНВОЛИО. Клянусь рукою, это Капулетти!
МЕРКУЦИО. Клянусь ногою, мне на них плевать!
ТИБАЛЬТ. За мной, друзья! Есть у меня два слова
Для одного из этих двух господ. —
День добрый…
МЕРКУЦИО. Вот и сказаны два слова!
Нельзя ль прибавить к ним один удар?

ТИБАЛЬТ. Дадите повод – с радостью.

МЕРКУЦИО. Что за радость – идти на поводу у других?

ТИБАЛЬТ. Меркуцио, напрасно ты подыгрываешь Ромео.

МЕРКУЦИО. Подыгрываю? Ничего себе! Разве мы похожи на менестрелей? Если уж мы заиграем, ты оглохнешь от нашей какофонии! Вот мой смычок! (Указывает на свою шпагу.) Ты у меня сам запоешь, черт побери! Подыгрываю!

БЕНВОЛИО. Остыньте, господа! Мы в людном месте.
Куда-нибудь идемте с глаз долой
Взаимные обиды разбирать
Иль вовсе разойдемся. Люди смотрят.
МЕРКУЦИО. А что им делать, если есть глаза?
Я не намерен никому в угоду