Гамлет. Король Лир. Макбет. Перевод Юрия Лифшица

    (Уходит.)

Акт третий. Сцена третья

Комната в замке.

Входят КОРОЛЬ, РОЗЕНКРАНЦ и ГИЛЬДЕНСТЕРН.

КОРОЛЬ. Нам он противен да и посягнуть
На нас безумец может. Посему:
Вот вам бумага, живо собирайтесь
И в Англию плывите вместе с ним.
Он одержим, к тому же – наш наследник,
И в этом заключается опасность,
Какою нам нельзя пренебрегать.
ГИЛЬДЕНСТЕРН. Мы в путь готовы, добрый государь.
О, сколь свята и праведна боязнь —
Лишить опоры подданных своих,
Которым вы даете кров и пишу!
РОЗЕНКРАНЦ. Борясь со злом, обычный человек
Всю мощь своей души бросает в бой.
Тем более обязан защищаться
Тот, от судьбы которого зависит
Существованье множества людей.
Кончина короля, как водоверть,
Затягивает всех, кто подвернется.
Вот если, предположим, колесо,
Стоящее на горном перевале
При помощи бесчисленных растяжек, —
Качнется ненароком – в тот же миг
Полопаются жалкие крепленья.
Потом все рухнет. Так из года в год:
Король вздыхает – охает народ.
КОРОЛЬ. Прошу вас не оттягивать отъезд.
В смирительной рубашке надлежит
Быть этому ходячему кошмару.
РОЗЕНКРАНЦ и ГИЛЬДЕНСТЕРН. Мы тотчас отправляемся, милорд.

(РОЗЕНКРАНЦ и ГИЛЬДЕНСТЕРН уходят.)

Входит ПОЛОНИЙ.

ПОЛОНИЙ. Милорд, он в будуаре королевы.
Я из-за ширм за ними послежу.
Ведь нужен, как заметили вы тонко,
Свидетель, понадежнее, чем мать:
Истолковать слова родного сына,
Она не сможет так, как надлежит.
Все, мне пора. А вы бы не ложились —
Я перед сном с известием приду.
КОРОЛЬ. Я буду ждать. Спасибо, добрый друг.

(ПОЛОНИЙ уходит.)

Так согрешил я – тошно небесам.
На мне стоит печать братоубийцы,
Древнейшего преступника земли.
Я даже помолиться не могу;
Хочу и должен – но не в состоянье:
Слова молитв от крови тяжелы.
Я медлю, как слуга у двух господ,
Не знающий, какому угодить.
Да окунись я в кровь родного брата,
Ужели не смогли бы небеса
Мне руки окаянные умыть?
Вот милосердье, нечего сказать:
Колоть тебе глаза твоим грехом!
Зачем молиться, как не для того,
Чтобы паденья вовсе избежать,
А коль упал – вновь на ноги подняться?
Грех замолил – и не было греха.
Так как же мне прикажете молиться?
«Прости меня за то, что я убил»?
Немыслимо! Пойти на преступленье,
Чтоб обладать короной, королевой,
Почетом, ни о чем не сожалеть
И ожидать прощения за это?
Так, пользуясь порочностью людской,
Злодей богатый душит справедливость
И гнусными дарами поощряет
Продажный суд. На небе – все не так.
Там все твои дела как на ладони,
Там – сколько ни хитри – тебя заставят
Дать показанье о своих грехах.
Так что мне делать? На себе проверить
Божественную силу покаянья?
А если Бог на это не дал сил?
Нет, я свихнусь! В груди – чумная ночь!
И не отмыть помоями души —
Хоть утони в них. Ангел мой, спаси!
Согнитесь, ноги! Каменное сердце,
Стань сызнова младенчески невинным!
Все, может, образуется еще.

(Отходит в сторону и становится на колени.)

Входит ГАМЛЕТ.

ГАМЛЕТ. Вот бы его прихлопнуть за молитвой!