Смерть!
Умирает.
Эдгар
Отлично знаю я тебя, угодник,
Посредник госпожи твоей в порочных
И злых желаниях.
Глостер
Как, умер он?
Эдгар
Присядьте здесь, отец.
Обыщем: говорил он о письме…
Оно полезно будет. – Умер; жалко,
Что не другой его убил. Посмотрим.
Прости, печать! Приличья не осудят…
Чтоб мысль врагов узнать, мы рвем им
сердце, –
Тем более бумагу.
(Читает.)
«Вспомните наши обоюдные обедания. Вам представляется не одна возможность убрать его. Если у вас нет недостатка в желании, удобное время и место к вашим услугам. Все будет ни к чему, если он вернется победителем; тогда я окажусь пленницей, а его постель – моей тюрьмой. Освободите меня от ее отвратительной теплоты и за свой труд займите его место.
Ваша – жена, хотелось бы мне сказать, – нежно преданная
Гонерилья».
Простор неясный женского желанья!
На доброго супруга замышляет
И хочет братом заменить моим. –
В песок тебя зарою без молитвы,
Гонец убийц распутных. В должный срок
Посланье злое герцогу доставлю
И на словах ему открою все:
И смерть твою, и ремесло твое.
Глостер
Король безумен, а мой жалкий разум
При мне остался, чтобы ощущал я
Безмерность горя. Лучше б помешаться;
Тогда бы мысли отвлеклись от скорби
И боль казалась выдуманной только,
Себя не сознавая.
Вдали барабаны.
Эдгар
Дайте руку.
Вдали как будто слышны барабаны.
Идем, я вас у друга помещу.
Уходят.
Сцена седьмая
Палатка во французском лагере. Лир спит на постели.
Играет тихая музыка. Лекарь, придворный и другие.
Входят Корделия и Кент.
Корделия
О добрый Кент, чем в жизни я смогу
За доброту воздать? Жизнь коротка,
И средства малы.
Кент
Признанье королевы – вот награда.
В своих словах я скромен был и точен.
Так было, вот и все.
Корделия
Переоденьтесь:
Напоминает ваш наряд о горе;
Прошу вас снять.
Кент
Простите, королева;
Мне рано открывать еще себя.
Я даже вас прошу, не узнавайте
Меня, пока я не скажу.
Корделия
Пусть будет так, милорд.
(Лекарю.)