Стаи. Книга 3. Столкновение миров

Он работал, как автомат. Бьёт в плечо суетливая отдача, заставляя до боли в пальцах впиваться в дерево винтовки, но, кажется, через секунду во врага летит рой трассеров – дно магазина снаряжено именно ими, чтобы знать, когда настал момент для перезарядки. Ловким, отточенным движением пальцы нажимают рычажок, и опустевшая пластиковая коробка падает под ноги, но рука уже коброй, в безупречно точном броске хватает следующий магазин. Удар, щелчок пружины, и Олина рука рвёт рукоятку, досылая патрон в патронник, и, захлебнувшаяся, вроде, на миг АВТ снова заходится безудержной очередью. Страха уже нет, только обжигающая ярость, дрожь во всём теле от беспрерывной стрельбы и, словно заведённая, мысль, полная торжества: «Сдохни!.. Сдохни!.. Сдохни!..»

В мелькании тел, дыму, летящем во все стороны каменном крошеве, Элан скорее угадал, чем увидел, переломный момент: враг дрогнул и побежал. Лис рванул винтовку на себя, внутрь кабины, насадил гранату на ствол, и уже второй «телескоп» летит над самым потолком по пологой дуге, силясь достать удирающих молотоголовых, за ним, через несколько секунд, третий. Не задаваясь вопросом о целесообразности такой стрельбы вдогон, разгорячённый боем, он не успокоился, и выколотил вдоль туннеля, на удачу, ещё пару магазинов, сорок патронов, и только тогда, снова мгновенно перезарядив винтовку, замер в утопающей в пороховой дымке кабине, настороженно следя хищным стволом за притихшим туннелем…

– Папаня как всегда на коне! – прокомментировала Лесавесима, как только далёкий шум боя вмиг стих, оставив после себя только испуганное эхо.

– Он в порядке? – Перепуганная вожатая ещё крепче сжала дробовик, приближаясь к очередному боковому ответвлению.

Серой молнии, идущей впереди стайки притихших детишек, хватало света фонарей за спиной, да и полагалась она сейчас, скорее, на обоняние и слух, чем на глаза, привыкшие к созерцанию красот звёздного неба, а не ужасов стылого каменного склепа. Острые лучи фонарей своими резкими движениями, выдающими страх людей, скорее слепили, чем помогали видеть в темноте, и она старалась опережать людей хотя бы на корпус. Но раздражение, вызванное элементарным неумением молодняка грамотно применять осветительные приборы, чьё мельтешение давало быструю смену полосок света и непроницаемо чёрных, резких, угольных теней, только мешающих высматривать опасность, схлынуло под натиском знания: её отец успешно отбил приступ. И нарушаемую неловкими шагами тишину снова разрезал торжественный, резкий голос повелительницы воздуха:

– Да, он разделал их под орех!

Лис дышал так, будто не стоял на колене считанные минуты, а бежал уже час, не меньше: горячее, как у сказочного дракона, дыхание вырывалось изо рта клубами пара, заволакивая кабину почти невидимой в темноте дымкой, оседая мельчайшими капельками конденсата на стекле колиматорного прицела, тщетно цепляясь за раскалённый металл винтовки.

Он не мог поверить ни глазам, ни ушам – всё задуманное получилось, как по учебнику тактики. Просто классический расстрел из грамотно организованной засады со всеми вытекающими последствиями, основными из которых были груда мёртвых тел (кто ещё шевелился, тут же получил свинцовой добавки), закрывающая едва видимый огонёк чудом уцелевшей палочки с реактивами, и могильная тишина вместо торжествующего рёва уже поверивших в бесплатное угощение тварей.

Элан криво усмехнулся, сильно напуганный, ещё не до конца уверенный, что смерть удалось остановить в считанных метрах от своего хрупкого тела, но довольный и гордый от осознания большой победы маленького человека.

– Бесплатный обед, как же! – немного дрожащим голосом прорычал он темноте. – Бесплатно – значит, «бес платит»! А бес – это я и есть!

Всё так же разговаривая сам с собой, он вытащил ватные тампоны из ушей, не сводя, впрочем, парящего ствола АВТ с кучи тел, непроницаемо чёрной, словно нарисованной углём, из которой во все стороны торчали смертоносные хвосты и лапы, половинки «молотов» голов.

Вроде все, кто не успел удрать назад, к далёкому выходу, полегли под неистовым огнём, но, как знать, не притаился ли среди павших пришельцев раненый или даже уцелевший под ливнем свинца убийца? И кицунэ не спешил покидать удобную позицию. Следя одним глазом и навострёнными ушами за обманчивой пустотой накрытого смертоносным огнём туннеля, он, не торопясь, подбирал и рассовывал по подсумкам опорожнённые магазины, вынимая из них немногие оставшиеся патроны – когда из ствола вылетала вереница трассирующих пуль, он тут же перезаряжал АВТ, и часто хоть парочка патронов, но оставалась неиспользованной.

А сейчас каждый латунный цилиндрик бутылочной формы с заострённой головкой пули на счету: Иригойкойя был неприятно удивлён большому расходу боеприпасов. Пожалуй, опустевшие подсумки его напугали даже больше, чем вал живых тел, что едва удалось остановить и обратить в бегство – впереди многочасовое путешествие по подземелью и лесам, а у него…

Судорожные перемещения пустых и полных магазинов (первые на правую сторону, вторые под левую руку), привели к точной, но печальной цифре, подведшей черту под итогом скоротечного, но яростного боя. У него было двенадцать своих пластиковых магазинов, плюс четырьмя поделилась бойцовская рыбка, а осталось три полных, и ещё один полупустой, куда он набил россыпь из тринадцати патронов, трассеры и обычные вперемешку. Итого, остаток семьдесят три штуки, но на это был ещё не конец неприятных вычислений.

Гранаты также почти все израсходованы – осталась одна «лимонка», и одна телескопическая. Верный «Сычёв» тоже ничем особо порадовать не мог: одного молотоголового, уже явно смертельно раненого, удалось добить перед самым ковшом брошенной машины, выколотив целый магазин. Лис сильно испугался вида катящейся по каменному полу, жутко орущей твари, и, в отчаянной попытке остановить это клубок клыков, когтей и шипов вбил в него три короткие очереди из АПС. Короткие-то они, короткие, но и ёмкость магазина маленькая, всего двадцать патронов, так что, теперь остался только один.

Кицунэ снова подсчитал остатки, ещё раз в какой-то слепой надежде окинул взглядом устилающий пол туннеля ковёр гильз и протянул:

– Ёж противотанковый…

Он тихонько, словно боясь оживить мертвецов, выбрался из кабины, стараясь не шуметь на россыпи латунных цилиндров, и попятился задом. Лучик подствольного фонаря упёрся в машину, и такой прекрасный обзор из верхотуры кабины сменился нервным ожиданием броска чудовища из-за стальной баррикады. Элан с трудом поборол желание броситься сломя голову за ушедшими далеко в тёмный лабиринт друзьями – они живы и здоровы, это он чувствовал, но…

Ствол шахты пронзал гору насквозь, к тому же был трёхъярусным, и никто не мог поручиться, что впереди, в хитросплетении ходов и вертикальных колодцев их не подстерегает смертельная опасность. Лис это прекрасно понимал, и, подходя к каждому перекрёстку, невольно напрягался, не веря ни обонянию, хоть ветерок и дул ему навстречу, ни острому слуху. Дыхание становилось тяжёлым, тугим, словно сдерживаемое сжатой в душе пружиной, широкий луч фонаря разбивался о мокрый камень, стараясь выхватить из темноты и то, что осталось за спиной, и дорогу впереди, и коварный поворот. Пару раз он с трудом сумел перебороть непреодолимое желание закатить за угол гранату, так пугала его собственная тихая поступь. Казалось, что у темноты есть глаза, глаза голодного зверя, неотрывно следящего за каждым его осторожным шагом.

Стоянка его товарищей приближалась мучительно медленно: запах костра едва достигал чуткого носа, не видно было пятна света в бесконечной пустоте тёмной пасти, но торопиться было нельзя ни в коем случае. Снова бочком, почти касаясь рюкзаком стены туннеля, Лис делал осторожные шаги, приближаясь к очередным перекрёсткам. Фонарь на винтовке освещает боковой ход, заодно стараясь подарить хоть толику света дороге, что вела вперёд, а ещё один, закреплённый косо на голове, бил вбок, позволяя видеть, нет ли погони, не преследуют ли его по пятам твари, уцелевшие в побоище. Вдруг, они совершенно безразличны к гибели членов стаи, и, очнувшись от нокаута, с бездушием закоренелых убийц переступили через тела друзей, и снова призрачными тенями следуют за запахом добычи, держась поодаль, за границами пятнышка света?..

Вроде и не видно опасности, не тревожит тонкий слух шорох в почти абсолютной тишине покинутой в спешке шахты, но Лис сдерживает порывы живой души. Только не поддаться самоуспокоению, не рвануться сломя голову навстречу знакомому запаху варёной картошки и уже слышным (причудилось?) голосам.

Он не смотрел на часы и не знал, сколько времени пробирался, как вор по царской сокровищнице, по бесконечному туннелю, пугаясь своей единственной подруги – собственной тени, но когда до лагеря, что уже разбили его соратницы, осталась сотня метров, остановился.

Никто не спал, с тревогой и надеждой ожидая его возвращения, и Лис задержался на пару минут, успокаивая расшалившиеся нервы – детей, переживших кровавый кошмар, надо приободрить, и появление взъерошенного, с округлившимися от страха глазами, кицунэ не вольёт храбрости в их сердца, не успокоит души огоньком надежды.

Прижаться спиной к стене, расслабить натруженные ноги и спину. Вдох. Медленней! Ещё раз… Вдо-о-о-ох… Уже лучше. Можешь же, когда захочешь… Выдох… Ты молодец, справился, защитил своих женщин… Ещё пара минут, и вы снова будете вместе…

Грудь вздымается и опадает плавно, настолько легко, что даже невозможно уловить границу между вдохом и выдохом. Хвост уже не выдаёт страха торчащей во все стороны шерстью. Ему не видно собственного лица, но лис-оборотень уже знает, что зрачки сильно сузились, не стараясь пробить тьму пугающего подземелья. Всё хорошо… Во всяком случае, пока…

Хельга выбрала место для импровизированного лагеря точно посередине между двумя перекрёстками. У стены, грея продрогший за долгие тысячелетия камень, горел небольшой костёр. Язычки пламени отчаянно старались вскипятить сразу три котелка – лучше есть клубни если и не сваренные, то хотя бы горячие.

Восемь детей и не скрывали улыбки, когда из темноты появился браво шагающий, даже не бросающий взгляды через плечо, увешанный оружием профессор, весело виляющий хвостом.

Оля вся потянулась навстречу, встала, неуклюже уронив «Рысь», но даже не заметила, как дробовик сполз, царапая стену стволом, на расстеленный тент:

– Слава Богу!!! – Её восклицание, в котором явственно слышались едва сдерживаемые слёзы, было скорее вздохом облегчения, чем криком.

Девушка повисла на шее Элана:

– Как там???

Иригойкойя ободряюще похлопал её по спине:

– Двадцать ноль в нашу пользу! Не на тех напали!

Вообще-то убитых молотоголовых было, скорее всего, меньше: разум в бою работает странно, и погибших на поле брани всегда меньше, чем кажется, но надо приободрить молодёжь. Их положение, по-прежнему, просто отчаянное, а надо, чтобы все боролись до конца, и тут часто решающую роль играет моральный настрой командира. И Лис пустился в лож во спасение:

– Ещё сунутся – ещё получат! – Он присел к огню и подмигнул мальчишкам и девчонкам. – Не бойтесь! Эти чудища на вид, конечно, жуткие, но они такие же живые, как и мы с вами. Их берёт всё, и пули, и гранаты, так что – отобьёмся!

О том, что лично у него боеприпасов почти не осталось, он тактично умолчал. Только Хельга могла похвастаться нетронутым комплектом, да у Мирры, что не страдала пристрастием к винтовочным гранатам, ещё имелся запас патронов.

Бойцовская рыбка хлопнула своего напарника по плечу:

– Молодец! Ты настоящий мужик.

Она получила назад свои магазины, и тут же присела рядышком, набивая их патронами, пока Элан обнялся со своей дочуркой.

Ты задержался…

Вспыхнувшие звёздные глаза полны мягкого укора и ушедшего уже страха.

Мы не умрём, я обещаю…

Хельга обняла его за плечи, в нос ударил пар скорее подогревшегося, чем сварившегося клубня, и эволэк с благодарностью принимает угощение. Простое, впитавшее в себя жар огня, но такое непередаваемо вкусное…

Вздремнуть удалось всего с час – Мирра не может всё время быть на посту, а Лесавесима бросить работу наседки, согревая восьмерых мальцов собственным телом, единственным оставшимся в их распоряжении неиссякаемым источником живого тепла. Небогатый запас дров, что чудом удалось затащить в эти катакомбы, давно истаял, оставив только кучку остывших углей, и погасший костёр ещё сильнее сомкнул темноту. Только холодный свет фонарей не позволял кучке спасшихся людей, и не людей, не растерять самообладание.

Железная леди подняла Лиса после пролетевшего, казалось, за один миг, тревожного забытья: плут сам попросил разбудить себя после короткого отдыха, и все четверо друзей собрались на военный совет.

– Надо выдвигаться, – без предисловий, растирая виски, заявил Элан. – У нас нет еды, воды, боеприпасов на один короткий бой. Кроме того, никто не знает, живы ли мы вообще.

Нависшая над головой толща камня и земли не пропускала радиоволны, и Хельга, при всех её способностях, была бессильна, ровно как и рации, и нанофоны плута, бойцовской рыбки и серой молнии.

– Бригада Юутилайнена скоро завершит зачистку Огнегорска. Это не займёт много времени, тем более что твари за трое суток уже сожрали там всё и всех, и ушли в леса.

– Согласна, – кивнула Мирра. – Сейчас на дворе ночь, и мы выйдем из шахты, когда будет часа два, не больше. Опасно двигаться по лесу в потёмках, но стоит тут просидеть до утра, и в штабе бригады могут решить, что мы погибли.

Лесавесима поддержала: