Стаи. Книга 3. Столкновение миров

Спецназовец отбивался, как мог, но противостоять натиску сирины не сумел, и через пару секунд Лесавесима полностью овладела ситуацией, с притворной страстью насела на бравого солдата…

Когда вертолёты вынырнули из межгорья, адмирал не поверил собственным глазам – Огнегорск оживал. Работали некоторые печи, по железной дороге сиротливо ехал эшелон с готовой продукцией, заняв один путь из множества, некогда забитых составами до отказа, было видно движение машин на улицах северной части города, наименее пострадавшей от пожаров. И хотя юг по-прежнему лежал в обугленных руинах, было видно, что люди постепенно возвращаются.

– Как вы этого добились?! – Удивлённо вскричал адмирал.

– Сейчас мы вам всё покажем, – крепко сжал его плечо кицунэ…

Делегация с далёкой Земли ошалело смотрела, как по нескольким восстановленным улицам ходят немногочисленные, пока, люди. Работает несколько небольших магазинов, кафе, спортивный комплекс, мастерские, парк автобусов, и прочие непременные атрибуты цивилизации. Простые с виду граждане без особого нервного напряжения идут и едут по своим делам. Но больше всего гостей поразила группа малышей в сопровождении пары кицунэ.

– У нас тут и школа есть, – прокомментировал Иригойкойя, и прибавил шагу, спеша навстречу детворе.

Его дочь со своим другом, Найтом, как всегда в утро буднего дня вела детей на занятия. Уже подросток, кицунэ поприветствовал отца подруги, после чего дочь повисла на шее своего папани, и завязался простой семейные разговор: девочка-лиса укоряла родителя за внезапный отъезд, сорвавший выступление детей, а они так готовились! Лис в ответ умолял простить, обещая, что сегодня, непременно, искупит вину привезёнными из столицы подарками, и просмотрит выступление от начала и до конца.

Мауджери и его свита, глазели на эту мирную картину, открыв рты от изумления: какой к дьяволу может быть детский концерт в школе посреди владений молотоголовых хищников, несколько экземпляров которых они видели при подлёте к городу?! Их группа, ощетинившаяся пулемётами и автоматами во все стороны (гонору у вояк поубавилось!) старалась держаться по центру улицы. Хотя на всех перекрёстках стояли специальные зеркала, чтобы жители видели происходящее за углом, и не столкнулись с пришельцами из Эфирного мира внезапно, никто себя не чувствовал в безопасности.

А вот детишки были совсем безоружные, только у Инии и Найта на поясе были видны компактные пистолеты-пулемёты, беседовало всё «лисье семейство» довольно непринуждённо, да и ученики младших классов не выглядели запуганными, не озирались по сторонам, тут же затеяв игры в догонялки.

Через несколько минут школьники, распрощавшись до вечера с пепельным кицунэ, снова двинулись на занятия, а Элан вернулся к гостям, весело подмигнув адмиралу, одним движением головы указав на друга своей дочери:

– Думаю, это мой будущий зять, – рассмеялся он, – детям уже по четырнадцать лет с хвостом.

Второго своего ребёнка Лис нашёл в кузнице, где тот с увлечением проводил чуть ли не всё свободное время, уже немало поднаторев в непростом искусстве работы с огнём и железом. Кален, только завидев отца, бросил всё и заспешил на встречу, но делегация переполошилась – юный кицунэ мчался по аллее, не замечая лежащего в теньке чудовища.

Охрана Мауджери вскинула было оружие, но Элан осадил всех, перегородив собственным телом линию огня:

– Не дёргайтесь! Сейчас всё решим!

Мальчик-лис, весело размахивая огненным хвостом, с широкой улыбкой на лице, мчался во весь опор к отцу, а явно придремавшая зверюга только успела оторвать голову земли, пытаясь сообразить, что это, собственно, за шум, кто и куда спешит?

Встреча была полной неожиданностью для обоих. Монстр взвился в воздух, паренёк отскочил в сторону, и они замерли, оба немного испуганные, напротив друг друга. Послышался красивый голос пламневласого парнишки:

– Фу, ты чёрт! Напугал до смерти! – Совершенно безоружный юноша смело двинулся на чудовище, – А ну, пошёл отсюда!!!

Молотоголовый зарычал, но в атаку не бросился, отступая под натиском разума кицунэ, и, через несколько секунд, побежал прочь, недовольно ворча на обидчика за то, что тот его незаслуженно выгнал из прохлады тенистой аллеи.

Иригойкойя с хитренькой улыбкой обвёл окончательно пришибленную делегацию плутовским взглядом:

– Вот так мы и живём…

Вечер прошёл в здании школы, дети показывали столь долго и с огромным старанием репетируемые номера, взрослые подбадривали малышей, неизменно аплодировали. Под одной крышей собрался почти весь городок, дорогих гостей подчевали и постепенно, как только школьников увели по домам, ближе к ночи, потекли уже взрослые разговоры обеспокоенных неясным будущим людей.

Элан подробно рассказал адмиралу Мауджери о судьбе их экспериментального поселения, где хвостатых кицунэ была только его семья и семья Масловых, несколько пар эволэков с детьми, а остальные, а это процентов семьдесят, – обычные люди, которым разбудили гипоталамус в качестве ментального оружия, позволяющего прекрасно чувствовать опасность и отпугивать ударами невидимых молотов пришельцев.

– Конечно, – жестикулировал Лис бокалом с соком, – дома укреплены: двери, окна, стены, крыши, подвалы – всё рассчитано на силу удара самых крупных экземпляров зверюг. Мы пока не рискуем отказываться от подобных мер безопасности, слишком тяжело человеку двадцать четыре часа в сутки держать контакт с зазеркальем.

– Немало кто из поселенцев не выдерживает, – сказал Кален, такой же рассудительный, как и отец, – и уезжает, но не меньше и настоящих ветеранов, которые тут живут с самого начала, уже больше года!

– Мы, конечно, не можем воспринимать молотоголовых, как беспризорных собак, – добавил отец второго в городе «лисьего» семейства, Тикуан, – Но живём и уживаемся без кровопролития. Чем больше способных к эмпатии людей поселяется в городе – ты спокойней живётся.

Адмирал и его свита впитывали каждое слово, понимая, что создание таких вот городов – процесс долгий и трудный, но иного выхода никто предложить не смог. Они снимали на камеры всё происходящее почти непрерывно, готовя материалы для отчёта Совету Федерации.

Пламневласая кицунэ, которой надоели разговоры мужчин о делах, присела к фортепьяно. Погружённая в странную для самой себя меланхолию, не понимая причин охватившей сердце грусти, она взяла первые аккорды, и те сложились в песню.

Каждой ночью без сна,

Поднимаясь со дна,

Кувшинки грустят.

Не узнает луна,

Как глубока глубина,

Кувшинки молчат.

Незаметно в течение вовлечены

Очевидцы и пленники тайн глубины.

Я знаю, что ты знаешь,

Что я знаю, что ты знаешь.

И ты скрываешь то, что я скрываю,

Что ты скрываешь.

Мы наблюдаем, стоя в темной нише.

Чужие сны не делают нас ближе.

Элан, да все присутствующие затихли после первых же нот, впитывая красивую, хотя и на чей-то вкус странную песню. Лис не забыл, как много лет назад пел её вместе с другой женщиной, но не чувствовал в голосе своей возлюбленной укора.

Постоянно вдвоём, постоянно идём

Среди минных пустынь.

Каждый в мыслях один, но зато невредим,

Исступлённо молчим.

Стоит только шагнуть, о тропинке забыв,

Будет странных эмоций безудержный взрыв.

Я знаю, что ты знаешь,

Что я знаю, что ты знаешь.