Летописец. Книга 1. Игра на эшафоте

– Господин Краск, это Мая. Можно войти?

Ивар открыл дверь и втащил Маю в комнату. Она удивлённо посмотрела на него, потом уставилась на портрет.

– Что он здесь делает? Это же дядина… – Ивар закрыл ей рот рукой. Она задёргалась.

– Тихо! Идём со мной. Здесь опасно.

Она посмотрела на Ивара, но страха в её глазах он не уловил. Вырываться она тоже перестала. Он быстро накинул ткань на портрет и потащил Маю за собой.

Вход для слуг вывел их во дворик за домом, оттуда через дверь в заборе они попали на Замковую улицу. Полчаса спустя Ивар открыл дверь своей каморки в Южной башне и тяжело опустился на стул. Дверь осталась открытой.

– Я должен рассказать тебе кое-что.

– Вам нельзя… – испуганно сказала Мая.

– Как я могу молчать, зная, что Алекса скоро убьют?

– Убьют? Кто?

– Брат.

– Крисфен?

– Вы удивлены?

Мая закусила губу, покачала головой. Ивар пересказал разговор Энгуса с Крисом.

– Вы должны спасти Алекса.

Она смотрела на Ивара своими зелёными глазищами:

– Я? Что я могу?

Ивар поспешно подбежал к столу, выдрал клочок бумаги из рукописной версии Летописи и коротко написал Алексу о миссии Криса. Записку он протянул Мае:

– Езжайте за ним. От Нортхеда на юг ведёт одна дорога, потом развилка у разрушенного храма, где высокая сосна. Оттуда дорога заворачивает в обход лесов и болот, а Криса проведут короткой дорогой через лес. Он должен догнать брата, вынудить его вернуться. Ваше дело ждать у развилки и предупредить Алекса, когда он будет возвращаться. Он поверит записке, если увидит мою подпись. Умоляю, помогите ему!

– Я… Скажите, почему король ненавидит Сиверсов? – вдруг спросила Мая.

– Мне нельзя…

– Я знаю, что Рик – потомок Кройдомов, однако он бастард, и король об этом знал с самого начала. Кому он может помешать?

– Я… не знаю.

– Знаешь! – Мая смотрела на Ивара прямо.

– Нет, я не читал тот том…

– Дай мне прочесть.

– Нет! Никому нельзя читать!

– Я должна спасти Алексарха, но пусть погибают Рик и его отец?

Она направилась к выходу. Ивар вдруг ощутил, как сердце замерло, боль разлилась в груди. Он начал задыхаться, захрипел и упал на пол. Мая уставилась на Ивара.

– Ты что? Тебе помочь?

Ивар не мог выдавить ни слова, чувствуя, как боль становится острее, расходится по телу: словно тысячи иголок впились в него одновременно.

– Ивар! – в голосе Маи был страх. Ивар уже понял, что происходит. Всё так, как должно быть. Предательство Холларда Ривенхеда наказано огнём, измена Ивара Краска клятве вызовет не менее страшное наказание.

– Ивар! – голос Маи слышался будто издалека. – Ивар, что мне сделать?

– Спаси Алекса! – прохрипел он с трудом. Мая кивнула, не двигаясь с места. Что сделать, чтобы она ушла?

– Книга, где описано правление Райгарда, вон в той комнате, – Ивар указал на дверь склада. – В жёлтом переплёте. Ноэль Сиверс у палача по имени Тимак, дядя сказал, что займётся им. Спаси Алекса, тогда спасёшь Рика и его отца. – Ивар не слишком в это верил, но пусть она думает, что от жизни Алекса зависят жизни Сиверсов. Пусть Мая хоть так выполнит его просьбу. Самому Ивару уже ничем не помочь.

Она вернулась с книгой в руках, подошла к Истинной Летописи, открыла её и начала читать. Ивар с ужасом ждал, что Летопись отомстит ей, однако Мая спокойно читала строчки. Закончив, она с состраданием посмотрела на Ивара:

– Я обещаю, что сделаю всё, чтобы спасти принца Алексарха. Ты можешь быть спокоен, Ивар.

– Кто ты? – вырвалось у него, несмотря на боль. То, что он увидел, было невероятно. Почему Летопись ей ответила? Боль пронзила грудь, Ивар едва расслышал её слова:

– Я здесь, чтобы занять твоё место. Мой дед – Нистор, сын Назера.

***

Самайя даже не поняла, как произнесла эти слова: они вырвались неосознанно. В глубине души она знала, что это правда – ещё с тех пор как произнесла клятву на эшафоте. Летопись не только вернула ей свободу, но и память. Кусочки мозаики сложились в одну картинку.

На эшафоте она дала клятву, потом испытала странное чувство: словно какая-то сила накрыла её с головой, отметая страхи и сомнения. В голове заклубились воспоминания, цепляясь одно за другое. Отец – грозный бородатый сероглазый мужчина в грубой рубахе с жилеткой на шнуровке – рассказывает о далёкой стране, где ещё сохранилось волшебство. Вот он вбивает её маленькому брату в голову сканналийские глаголы; она – совсем девчонка – слушает, сидя в углу и забросив куклу. Вот мама мелодичным голосом напевает старинную балладу о Стране Ледяного Тумана и северном ветре, который дует в дни невзгод и опасностей. Мёртвое лицо брата – пожелтевшее, с запавшими глазами и морщинами как у старика. Его звали Хэймас, ему было десять. Другие мужчины приходят, спорят с отцом и дают уже ей бесконечные уроки. Она как наяву видела полки с бесчисленными книгами и узнавала их названия, вспоминала опыты по алхимии, свитки с рунами, астрологические карты, жуткие приборы, посиделки до утра с мрачными гостями, среди которых был Дорин Килмах. А ещё боль и отупение, страх и пустота. Много воспоминаний – от них болела голова и раздваивались мысли.

Она хотела расспросить Энгуса Краска подробнее об Истинной Летописи, о том, откуда он знал древний закон, но Ивар сказал не доверять ему. Энгус хотел убить Алекса и посадить Криса на трон? Тогда зачем он помог ей? Какую роль играл во всём Сайрон Бадл? Был ли он её дядей? Увидев портрет, она начала сомневаться в родстве с дядей. Если на портрете Юна, то что портрет делает у Энгуса? А если не Юна?.. Насколько вспомнила Самайя, у её прадеда Назера было два сына: Нистор и Назер. Старший Нистор стал летописцем почти сразу после рождения единственного сына Рислейва. Брат Нистора Назер забрал племянника и уехал в Барундию. Долгое время Самайя именно Назера считала дедом, лишь много позже отец открыл ей истину. Отец всегда говорил, что кроме Нистора в Сканналии у них никого не осталось.

– Мая? Ты что тут делаешь?

«А что тут делаешь ты, Сильвестр? – подумала она. – Ты, кто сдал меня сегодня стражникам?»

Сильвестр протиснулся в открытую дверь, с ним был Дим.

– Сьто с ним? – Дим с любопытством смотрел на Ивара. – Нузно лекарь?

Самайя покачала головой:

– Лекарь ему не поможет. Он умирает.

– Умирает? – Сильвестр поражённо смотрел на летописца. – Отчего?