Летописец. Книга 1. Игра на эшафоте

– Ваше Величество, – Краск поклонился. – Должен ли летописец провести обряд?

– Что? Да… Пусть проводит, – Айварих явно не был рад, но он боялся Летописи, Ивар это знал. Она заворожила короля знаниями, хотя они нечасто оказывались полезны. Айварих говорил, что его доносчики приносят больше пользы. Правда, это не мешало ему постоянно читать записи Ивара. Иногда Айварих поднимался в его комнату на вершине Южной башни и зачарованно смотрел, как появляются строчки. После смерти Оскара Мирна он приходил всё реже.

Ивар спустился с трибуны и направился к эшафоту. На него смотрели со всех сторон, это было непривычно. Он два года не появлялся на людях, скрываясь в своей комнате.

Толпа на площади шумела. Перед Иваром люди расступились: кто испуганно, кто с подозрением. «Летописец!», «Кто?», «Это сам летописец!», «А зачем он тут?», – неслось отовсюду. Священник рядом с Маей с ужасом смотрел на Летопись и маленькими шажками пятился назад.

Ивар подошёл к Мае, покосился на кровавую закорючку под ногами – такую же изобразила Летопись – и спросил:

– Ты требуешь суда Истинной Летописи?

– Это моё право согласно древнему закону, – срывающимся голосом произнесла Мая.

– Ты знаешь, что, солгав, умрёшь в страшных муках?

Мая кинула взгляд на столб и связку хвороста рядом:

– Я приму приговор.

Ивар обратился к толпе:

– Приговорённая просит Истинную Летопись стать судьёй. – Ропот прокатился по рядам зрителей, которые не слишком понимали, что происходит.

Ивар откинул верхнюю крышку, открыв пустой пергамент. Держа его на вытянутых руках, он произнёс, протягивая ей перо:

– Принеси кровь в залог и клянись!

Мая повиновалась, протянув порезанную руку над магическим листом и позволяя крови стечь на него. Затем она макнула в кровь перо и записала текст клятвы, повторив его вслух:

– Клянусь на Истинной Летописи, что я не убивала королеву Торию и не причастна к заговору против короля! Письмо господина Ноэля Сиверса фальшивое, в настоящем ничего не говорилось о заговоре против короля Айвариха.

Ивар не представлял, что дальше делать. Вдруг пергамент засветился, вспыхнул необычно яркий голубой свет – Ивар едва не уронил Летопись. Свет сгустился в туман, поглотивший Маю. Когда туман рассеялся, на листе появилась надпись:

– «Невиновна», – громко прочёл Ивар, не веря своим глазам. Там были ещё руны – их он прочесть не смог.

На трибуне все зашевелились, Ивар смотрел на Маю: было что-то странное в её взгляде. Во время клятвы он стал отрешённым, теперь же она словно не понимала, где находится. Послышались крики, внизу появился Холлард, который под охраной стражников шёл к эшафоту.

«Похоже, дядя убедил короля», – с неожиданной злостью подумал Ивар.

Мая с недоумением смотрела на Холларда, а когда он повторил её действия, отшатнулась в сторону.

– Клянусь на Истинной Летописи, что я не убивал королеву Торию и не замышлял свергнуть короля Айвариха!

Ивар сглотнул, ожидая реакции Летописи, и не ошибся. Голубой свет, накрывший Холларда, резал глаза, превращаясь в тёмно-синий, почти чёрный. Горожане в ужасе закричали, попытались сбежать. Холлард орал от боли, его вены вздулись и полопались, из ушей и глаз хлынула кровь, которая словно дымилась. Ивар, уронив Летопись, закрыл глаза и зажал уши. Так продолжалось несколько минут. Когда крик замолк, Ивар оглянулся на трибуну, откуда Энгус Краск пристально разглядывал эшафот. Ивар заметил, что дядя сам не свой, словно поставил последнюю рубашку на предстоящее событие. Ивар поклялся бы, что в глазах дяди сверкает торжество. Энгус не отрывался от зрелища, Ивар рискнул посмотреть туда же. То, что недавно было Холлардом Ривенхедом, превратилось в кусок мяса с вывороченными сосудами и выжженной кожей. Маю тошнило у края эшафота, огромный палач схватил её в охапку и прыгнул вместе с ней вниз. Тут Ивар заметил ещё кое-что: огонь на дровах, предназначенных для Маи, сам собой разгорелся и подбирался к трупу. Ивар бросился прочь, забыв обо всём, но стоило ему сделать несколько шагов, как дядя Энгус – когда он успел спуститься с трибуны? – остановил его и ударил по лицу.

– Не смей бежать от Истинной Летописи, которой ты клялся служить! Тебе дана сила, не смей её бояться!

Ивар испуганно посмотрел в глаза дяди – непреклонные, жестокие как никогда. Энгус подтащил его к горящему эшафоту. Они смотрели на пламя до тех пор, пока оно не погасло. На площади к этому времени почти никого не осталось, как не осталось самого эшафота. Запах гари висел в воздухе, пепел лез в глаза и ноздри. Ивар кашлял без остановки. Энгус толкнул племянника прямо в чёрный квадрат, покрытый пеплом и кусочками дымящихся углей. Ивар не знал, что должен делать, пока дядя не ткнул пальцем в сторону Истинной Летописи на земле. Пергамент остался чистым, на нём красовалась одна-единственная фраза: «Невиновен в убийстве, виновен в измене».

***

Мае позволили уйти, сняв все обвинения. Никто не решился протестовать – все старались держаться от неё подальше, бормоча что-то про себя, тормоша струны на шее. Дядя куда-то направился. Ивар поспешил за ним: у него есть вопросы к Энгусу Краску. Дядя добрался до своего дома, стоявшего недалеко от ратуши на Соборной площади, напротив кафедрального собора. Ивар подождал, потом осторожно вошёл за дядей. Слуг не было – то ли все ушли на Волхидскую площадь, то ли дядя отправил их по делам. Ивар незамеченным добрался до кабинета дяди и вошёл в чуть приоткрытую дверь. Комната мало изменилась за два года – то же нагромождение дорогой мебели и диковинок из разных стран на полках. Новым был только мольберт с накрытой тканью картиной. Странно, дядя никогда не любил картины.

– Ваше Высочество, нельзя терять времени, – голос дяди прозвучал где-то поблизости. Ивар хотел выйти и подождать снаружи, но, услышав продолжение, застыл как вкопанный. – Принц Алексарх едет на юг. Если ему удастся объединиться с оставшимися Ривенхедами или Ворнхолмом, то, как знать, возможно у него получится отобрать у вашего отца трон. Рассчитывать на короля… вы сами видели…

– Отец свихнулся, – ответил голос Крисфена. – Он… раньше он никогда так себя не вёл, – принц был слегка растерян, судя по тому, что не мог подыскать слова. – Эта казнь… Никогда его таким не видел.

– Если вы правы, то тем более необходимо действовать. У вашего брата появится немало сторонников после сегодняшних событий. Его необходимо остановить сейчас, потом будет поздно.

– Но как остановить?

– Вам придётся отправиться за братом и вернуть его во дворец. Вас проводит мой человек – ему известен короткий путь.

– А как я его верну?

– Сообщите, что у короля был удар, он умирает… О, боги, разве трудно придумать что-нибудь, вам ли не знать брата?! Главное – вернуть его во дворец, об остальном позаботятся.

– Как?

– Вам лучше не знать, Ваше Высочество. И вам не следует возвращаться сюда с ним.

– Почему?

– Да чтобы нельзя было связать с вами то, что случится, – в голосе дяди послышалось раздражение. – Скажите, что вам нужен Кьяран, потому что, с вашей точки зрения, Карл недостоин доверия. Кьяран живёт недалеко от Малгарда.

– А Мая?

– Ей никуда от вас не деться, а Алексарха вскоре будет не догнать.

Очевидно, Крисфен попытался что-то сказать, но дядя был неумолим:

– Езжайте и верните брата! Остальное вы и я обсудим потом! Мне пора заняться старшим Сиверсом.

Ивар спрятался за картиной – благо ткань падала до пола. В голове шумело. Шаги Крисфена простучали по деревянному полу и затихли.

– Тебе всё ясно? – Ивар едва не уронил Летопись.

– Угу, – спокойный, уверенный голос был Ивару незнаком. – Догнать Алексарха.

– Проблем не будет?

– Не дрейфь, Энгус, сделаю. Ты дал знать кому надо?

– Да. Тебе осталось позаботиться, чтобы Крисфен добрался до цели, Боб.

Незнакомец усмехнулся, затопал к двери. Дядя тоже вышел следом. Ивар остался один в комнате, не зная, что делать. Он – летописец, он пишет летопись и не имеет права доложить королю даже то, что услышал, иначе умрёт. Но если промолчать, то умрёт Алекс… Нет! Так не должно быть! Его надо спасти. Но как? Король не поверит, что один сын хочет погубить другого. Он потребует доказательств, а где их взять? К тому же, Ивар в глубине души был согласен с дядей: король не в себе. Он пугал Ивара неистовством и жестокостью. Что же тогда? Кто остановит Криса?

Ивар хотел броситься за дверь, но наступил на ткань – она съехала с картины. Ивар уставился на полотно, с которого как живая смотрела Мая Бадл. Ивар почувствовал, как стучат зубы и не сразу понял, что стучат не только они. Стук в дверь вырвал его из оцепенения.