Поговори со мной

– Марина, это твой приходил, что ли?

Я обернулась на голос, женщина напротив грызла зелёное яблоко и с азартом смотрела на меня.

– Да.

– Представительный такой. Я сначала испугалась, когда он ворвался, а потом рассмотрела, ничего такой, бизнесом наверно занимается. Где подцепила?

– В банке.

– Везёт. А мой, автомеханик. Если что и приносит домой, так это мазуту. Зарплаты как не было так и нет, только ему на водку и хватает.

– Чего тогда рожать решила, если всё так плохо? – Вмешалась ещё одна за моей спиной.

– А, дура наверно. Верю в то, что он поумнеет, ответственность почувствует, а если и нет, то хоть бы и для себя.

– А у тебя дети есть?

Воцарилось молчание. Я обернулась, женщина смотрела на меня.

– Вы это мне?

– Тебе, а кому ж ещё. Мы здесь уже недели по две, между собой наговорились. Так что?

– Есть.

– Мальчик, девочка?

– Сын.

– Не от этого хахаля, да?

Несмотря на внутреннее раздражение, которое назревало, я себя сдерживала.

– Не от Марата. – Ответила, скрипя зубами, соседки по палате это почувствовали, но не угомонились.

– А мне показалось, что он порвать тебя готов, вот, прям, на клочки порвать! – Давилась слюной та, первая, которая со мной заговорила, даже голову в плечи втянула, так ей нравилось наблюдать за чужой жизнью.

– Так, может. детей не хочет.

– А зачем таким дети? Им главное, чтобы ноги вовремя раздвигала, для того и выбирают. Помоложе и покрасивше. На сколько, лет на десять, наверно, старше тебя будет? Выглядит ничего, не «Ах!», но такой, мужественный. А дети… пусть ещё благодарна будет, что с чужим отпрыском взял. Ты смотри, как скажет, так и делай. А-то красоты твоей на всех не хватит, а кому ты нужна будешь с двумя спиногрызами? Как решит, так и соглашайся.

– Я буду нужна своим детям. – Гордо и, отчасти, упрямо, ответила я.

В палате снова замолчали, я уже думала, что кривляются между собой, жестами меня обсуждая, но было всё равно. Только одеяло повыше натянула, так, чтобы даже не слышать ничего.

– Марин, к тебе.

Я не обернулась, я дышать перестала. Знала, что никто кроме Марата не мог прийти. Глаза закрыла, ведь могу притвориться спящей. Просто сделаю вид, что сплю и он уйдёт! Слышала, как медленно переступает по полу, как склоняется и что-то кладёт мне на тумбочку, присаживается на корточки у больничной койки и против своей воли, сильнее веки сжимала, выдавая себя с головой. Вздрогнула всем телом, когда тёплые пальцы коснулись щеки. Слёзы прорвались сквозь ресницы.

– Мариш, – позвал он меня тихо и тут же губами ко лбу прижался, по волосам гладил, успокаивающе, – пожалуйста, успокойся, всё хорошо. – Убеждал меня, а от страха уже всё тело колотилось, я боялась подать голос.

– Открой глазки, ну… хорошая моя…

Аккуратными движениями, Марат сам стирал мои слёзы, а их всё больше.

– Детка, я, конечно, слышал, что беременные женщины эмоциональны, но не настолько же.

Он мягко улыбнулся и этот голос, эта улыбка, которую я не видела, а только чувствовала… они как бальзам на душу и я пересилила свой страх, открыла глаза. Первое, что увидела перед собой – это букет цветов. Разных, красочных, похожих на полевые. Судорожно вздохнула, пытаясь сообразить, что к чему, но ничего не выходило.

– Я подумал, вдруг тебя тошнит. Продавец сказала, что они практически не пахнут, но очень красивые, правда?

Я перевела взгляд на Марата, сквозь пелену ещё не успевших высохнуть слёз, разглядела улыбку. Смотрела на него, пытаясь дыхание выровнять, сглатывала ком, который, то и дело, возвращался на место.

– Ты красавица… – Шире улыбнулся и заложил мне волосы за ухо. – Тебе можно вставать?

– Зачем?

– Я хочу с тобой поговорить. – Прошептал мне в губы, так, чтобы больше никто не услышал.

– Вставать можно. Только голова болит, я…

– Тише, тише, только не нервничай. Скоро тебя переведут в другую палату, там будет спокойнее.

Я всхлипнула, а он снова мою голову к своему плечу прижал, лёгкими касаниями губ к виску прижимался, продолжал гладить волосы.

– Так, кто тут переводится? – Грозным басом проговорила санитарка, Марат поверх меня посмотрел.

– Мы переводимся. – Махнул он ей рукой и кивнул. – Надо встать, сама сможешь?

– Смогу. – Отозвалась я неуверенно, перед глазами всё плыло, но Марат не стал дожидаться разрешения. Ловким движениями поднял меня, помог обуться, за ладони немного потянул на себя и за талию обнял, прижимая кончики пальцев к моему животу. Так бережно, как никогда прежде.

– Не нужно, я сама.

Он улыбнулся, позволяя мне такую сомнительную самостоятельность, передал букет, в который я с удовольствием опустила лицо. Неправду сказала продавец: они пахнут мёдом. Пахнут свободой и простором. Не смогла сдержать улыбку, прижимаясь к такой красоте. Санитарка сгребла моё постельное, Марат подхватил один пакет и ещё какие-то, наверно, сам принёс, пропустил меня вперёд. Новая палата была в разы лучше предыдущей, с отдельным душем и туалетом, и соседка культурная и спокойная, тихо поднялась при нашем появлении, с улыбкой посоветовала устраиваться и на коридор вышла, чтобы не мешать. Санитарка суетилась, застилая постель. Не передо мной, конечно, суетилась, перед Маратом, наверняка тот всему отделению уже премию пообещал и голову оторвать, если что не так, как он сказал будет. Я пока пребывала в счастливом неведении. Когда мы остались вдвоём, улыбка с его лица сползла и я снова запаниковала.

– Марин, ты только выслушай меня спокойно, хорошо?

Несмотря на то, что согласилась и в подтверждении этого кивнула, чувствовала, что вот-вот расплачусь. Снова.

– Мариш, когда я сказал, что мне всё равно, ты же помнишь тот разговор…

Я посмотрела на него внимательно, а Марат слов не находил, запинался на каждом.

– Какой разговор?

– Я сказал, что мне всё равно, что ты будешь делать, и какие таблетки пить, только…

– Я поняла тебя. И что? – Спросила строго. Сама удивилась твёрдости голоса.