Путь Светлячка

Радость, минутой назад бешеным фонтаном взметнувшаяся в Светкиной душе, слегка притухла. Согласится ли мама – вот в чём вопрос… Романовский же, не подозревая о её затруднениях, продолжал вещать:

– …Ну, ты же понимаешь, что мы должны оформить всё, как положено, по закону. В конце концов, мама будет получать за тебя гонорар…

– Гонорар? – растерянно переспросила Светка. Он засмеялся её наивности и неискушённости в этих вопросах.

– Тебе ведь за фильм ещё и заплатят, представляешь, какая приятность? Ну и потом, уже в конце июля, мы с группой выезжаем на съёмки в Ялту. На месяц.

Светка сжала трубку пальцами так, что они заныли. Это звучало, как сказка. Съёмки в Ялте… месяц на море… чёрт, мама ведь и правда может зарубить всё на корню! Она никогда не одобряла дочкиной тяги к кривлянию и лицедейству.

– Дядя Коля, – осторожно подбирая слова и обмирая от страха, произнесла она. – А что, если мама скажет… ну, вдруг она опять не сможет приехать в Москву?

– Почему? – искренне удивился он.

– У неё совсем-совсем нет времени. Работа и… всё остальное…

Что-то было в её голосе – то ли отчаяние, то ли скрытая мольба – отчего, помолчав немного, режиссёр вдруг произнёс сочувствующим тоном:

– Ты не волнуйся, Светка. Мы обязательно что-нибудь придумаем. Если твоя мама не сможет… что ж, мне придётся самому приехать к вам домой со всеми бумагами и печатями. Это, конечно, несколько против правил, но… я сделаю возможное и невозможное, чтобы у нас с тобой всё получилось, – слышно было, что он завершил свою речь улыбкой, и огромный тяжёлый камень буквально рухнул со Светкиной души.

Мама вернулась домой не одна, а с тётей Любой: они случайно встретились на улице, и мама пригласила подругу к себе, чтобы выпить кофе и поболтать.

Меньше всего на свете девочке хотелось сейчас видеть мать Шурика, а тем более – беседовать при ней о результатах кинопроб, но… держать в себе потрясающую новость она тоже не могла. Мама с тётей Любой не успели ещё дойти до кухни, как Светка скороговоркой пересказала содержание своего разговора с режиссёром и замерла, ожидая реакции. Мама оставалась с виду спокойной, а вот тётя Люба заметно переменились в лице.

– Когда, ты сказала, он обещал перезвонить? – наконец, подала голос мама.

– После восьми, – быстро отозвалась Светка и не удержалась от главного мучающего её вопроса:

– Что ты ему ответишь?

Мать опустилась на кухонный табурет и принялась задумчиво барабанить пальцами по столу. Заметив её растерянность и колебания – следовательно, окончательное решение ещё не было принято – тётя Люба заметно взбодрилась и сказала, крайне осторожно подбирая слова:

– Лена, это очень серьёзный и ответственный шаг. Подумай хорошенько. Девочке придётся многим пожертвовать, потому что на съёмках у неё начнётся совсем другая жизнь. Это нагрузки, изматывающий график… а что, если из-за этого фильма она опоздает к началу учебного года? Учёбу в школе и работу в кино совмещать полноценно просто невозможно.

Мама продолжала молчать, Светка тоже не проронила ни звука, хотя внутри у неё бушевала настоящая буря. Ну, вот чего эта тётя Люба лезет со своим мнением? Зачем всё портит? Кто её, вообще, спрашивал? Кто нуждался в её советах?

– Ты будешь редко её видеть, – продолжала подливать масла в огонь Кострова. – Или ты собираешься бросить работу, чтобы поехать с дочкой на съёмки? Скорее всего, придётся доверить её жизнь чужим людям… Пораскинь мозгами, стоит ли оно того, – глаза её смотрели с невероятно искренним участием и пониманием, ну просто воплощение доброты, кротости и дружеской поддержки.

Светка напряглась ещё больше.

– Да о чём ты говоришь, Люб, – пожала плечами мама. Она по-прежнему выглядела совершенно спокойной. – Конечно же, Света будет сниматься в кино. Такой шанс выпадает одной девчонке из целой тысячи! Как можно его упустить?

Светка буквально обалдела. Она ошарашенно уставилась на мать (так значит, та на её стороне? вот это ничего себе!), а вслед за ней и тётя Люба воззрилась на подругу с непередаваемым удивлением.

– А по поводу доверия чужим людям… – мама хмыкнула. – Ну, так Светка моя уже не раз в пионерских лагерях бывала. Тоже на чужих людей, считай, её оставляла. И ничего страшного же не случилось. Вернулась отдохнувшая, загоревшая, поздоровевшая… так что не сгущай краски!

– Ну, как знаешь, – тётя Люба оскорблённо поджала губы, всем своим видом демонстрируя, что съёмки фильма и лагерная смена – это совершенно разные вещи. Кофе ей внезапно расхотелось, поэтому Кострова сухо попрощалась и поспешила ретироваться.

– «Стоит ли оно того», – ядовитым тоном передразнила мама подругу, едва за той захлопнулась дверь. Затем она повернулась к дочери, словно приглашая разделить свои мысли:

– Если бы в кино взяли Сашку, а не тебя, она даже не стала бы напрасно задаваться этим вопросом – просто сразу помчалась бы, сломя голову, подписывать все бумаги!

– А ты… подпишешь? – робко спросила Светка. Мама энергично кивнула, но на всякий случай добавила – видимо, для того, чтобы дочь не вздумала расслабляться:

– Я, конечно, удивлена их выбором, не стану скрывать… Откровенно говоря, не думаю, что ты справишься на все сто. Не обижайся, но… кто тебе ещё скажет правду, если не я?.. Мне кажется, они просто купились на твою энергию и обаяние, ошибочно приняв их за актёрский талант. Но, в любом случае, надо быть полными идиотами, чтобы отказаться от такого предложения! – заключила она, ободряюще улыбнувшись дочери.

Вот только, несмотря на эту улыбку, у Светки почему-то всё равно испортилось настроение.

1991

Жемчужиной коллекции Тимофея, его гордостью среди многочисленных газетных и журнальных вырезок, календариков и афиш, была цветная фотография Светланы Звёздной, подписанная актрисой лично и присланная ему по почте.

То, что она ему ответила, было невероятной удачей, прямо-таки неслыханным везением. Он и сам в глубине души сомневался в том, что Светлана откликнется. Боялся в это поверить. Но ему достаточно было бы и того, что она просто прочитает его послание, узнает о том, что он есть, что он существует на этом свете, на одной с ней Земле…

Незадолго до дня рождения Светланы – пятого сентября – мальчик купил самую красивую, самую яркую открытку и сочинил для любимой актрисы трогательное поздравление. Отправлял письмо наобум, разумеется, не зная домашнего адреса – практически «на деревню дедушке»: Мосфильм, Светлане Звёздной. Но письмо дошло!

Обратную сторону конверта Тимофей украсил заклинанием:

ЖДУ ОТВЕТА КАК СОЛОВЕЙ ЛЕТА!!!

А внизу приписал для надёжности:

ЛЕТИ С ПРИВЕТОМ – ВЕРНИСЬ С ОТВЕТОМ!!!

Это было невероятной наглостью, даже дерзостью, с его стороны. Но ведь сработало!

Когда дней десять спустя, возвращаясь из школы, Тимофей по привычке, но уже без особой надежды заглянул в почтовый ящик и заметил там белеющий конверт, сердце его ушло в пятки. Он знал, что это ответ из Москвы. Иначе и быть не могло – родители не писали и не получали писем.

Выронив от волнения портфель, он дрожащими руками схватил бумажный прямоугольник и впился в него глазами. Так и есть – его адрес, выведенный нежным округлым почерком – её рукой! Тимофей осторожно вертел в пальцах конверт, плотный на ощупь, и боялся даже дышать. Что там внутри? Открытка? Фотография?.. Он осторожно понюхал бумагу. Кажется, она едва уловимо пахла женскими духами… А может быть, он себе это просто придумал.

Внутри оказалась фотография. Удивительно красивая, не любительская, а профессиональная, на которой Светлане было лет двадцать. Тимофея это не слишком расстроило – он знал, что Звёздная старше его, но от этого факта она не переставала быть менее прекрасной и чарующей. Он любовался нежным овалом её лица, милой улыбкой, озорными искорками в глазах… И снова и снова перечитывал несколько незамысловатых строчек, нацарапанных на обратной стороне фото:

Дорогой Тимофей, спасибо тебе за добрые слова и поздравление.

Желаю тебе хорошо учиться, слушаться маму и папу, и… просто быть счастливым. С горячим приветом из Москвы и самыми искренними пожеланиями.

Светлана Звёздная.

Удивительно, но Светлана помнила ту поздравительную открытку от Тимофея! И даже свой ответ на неё. Может быть, потому, что это трогательное послание от неизвестного мальчика прилетело к ней в период затишья? Ведь раньше, бывало, письма и телеграммы приносили ей пачками, буквально мешками. Мужчины и женщины, дети и пенсионеры писали на киностудию и даже на домашний адрес, каким-то непостижимым образом разузнав его… Наверное, почтальон тихо ненавидел артистку, доставляя ей очередную внушительную кипу корреспонденции.

Светлана читала письма от поклонников с большим интересом и неиссякаемым удовольствием, однако никому никогда не отвечала. Боялась, что её просто на это не хватит… Да и как можно было выбрать из десятков, сотен писем лишь некоторые, на которые следовало дать ответ? Ведь ответить всем физически невозможно. Поэтому, чтобы не терзаться понапрасну угрызениями совести, Светлана решила вовсе не вступать в переписку со своими обожателями.

В тот день она приехала на «Мосфильм», едва ворочая тяжёлый восьмимесячный живот. Секретарша Зиночка с опаской косилась на него, словно боясь, что актрисе вздумается рожать прямо тут, в директорской приёмной.

Светлана являлась сюда раз за разом, безуспешно пытаясь добиться, чтобы ей выплатили гонорар за съёмки в последнем фильме. На экраны он так и не вышел, поскольку режиссёр угодил в тюрьму за какие-то финансовые махинации, однако это был не повод оставлять её без заработка, выстраданного потом и кровью… особенно теперь, в преддверии скорых родов и статуса матери-одиночки.

– Ничем помочь не могу, – Зиночкино кукольное личико выражало неподдельную скорбь и искреннее сочувствие. – Вадим Николаевич сказал, что он тоже бессилен… Извините, принять вас он сегодня не сможет, у него иностранная делегация.

– Как же так, – устало и беспомощно выдохнула Светлана, чувствуя предательскую мелкую дрожь в руках и резкие, требовательные толчки внутри своего огромного, тугого живота. – Я на эти деньги так рассчитывала… ну нельзя же так – взять и просто не заплатить человеку?!