Понять Беларусь. Записки странствующих социологов

Отсюда понятно, почему бороться за «белорусский приоритет» истории ВКЛ для местных интеллектуалов – старая и благородная, идущая ещё со второй половины XIX века, традиция. Этой традиции следовали и упомянутый выше Ермолович, и культовый белорусский писатель и историк Владимир Короткевич, и ряд других видных деятелей культуры, науки, общественно-политической среды.

Не станем сейчас оценивать убедительность и корректность этого манёвра, но отметим, что он осуществляется по широкому фронту: в лоно белорусской истории перемещаются люди, события, объекты материальной и нематериальной культуры, социальные и государственные институты, которые в иных исторических школах принято было связывать с польским, литовским, российским происхождением. (Один из наших респондентов назвал эту деятельность «преодолением робости». )

Впрочем, уместно ли здесь слово «борьба»? Кто, с кем и за что борется? Да, противоборство в вопросе первородства ВКЛ – бескровное, но напряжённое – существует. Главный соперник страны Беларусь в борьбе за наследие ВКЛ – это, безусловно, Литва. Маленькое прибалтийское государство настаивает на том, что именно оно является прямым преемником ВКЛ, не хочет никому уступать свой приоритет и крайне ревниво отслеживает любые попытки представить дело как-то по-иному. Даже постановка балета «Витовт» в Государственном белорусском театре оперы и балета в 2013-м году повлекла за собой приезд группы литовских парламентариев на премьеру – с плохо скрываемой «инспекционной» целью.

Рискуя обращаться к столь чувствительной теме, мы никоим образом не хотим поставить под сомнение целесообразность профессионального соревнования специалистов за национальный приоритет в интерпретации тех или иных исторических феноменов и сюжетов. Но победа в этом соревновании не всегда приносит победителям практическую пользу. Нам представляется, что обоснование белорусского приоритета в отношении истории ВКЛ может иметь, главным образом, символическое и\или репутационное значение.

И это, безусловно, важно, но в практической работе по строительству современного государства в XXI веке исторический опыт ВКЛ вряд ли может быть широко востребован. Государственность современного типа рождалась вместе с Новым Временем (модерном), рождалась в длительной борьбе абсолютизма с республиканством, в переходе от подданства и сословности к гражданству и личным свободам, через секуляризацию, эмансипацию и просвещение, на фоне формирования национальных и мировых рынков.

И, если ВКЛ было во многих отношениях одним из передовых государств позднего средневековья в Европе, то уже Речь Посполитая, вобравшая в себя белорусское (или протобелорусское) население и понемногу растворившая его политическую субъектность, не была цивилизационным лидером своего времени, хотя и следовала некоторым прогрессивным трендам.

Эпоха полонизации (XVII—XVIII вв.) политической и общественной жизни, наступившая в «стране Беларусь» тогда, когда ряд народов Европы вступил в полосу формирования современных наций и национальных государств, несколько сдвинула её, страну, с магистрального пути цивилизационного развития.

Однако, судя по свидетельствам наших респондентов, именно в этот период население «страны Беларусь» выработало свой оригинальный, впоследствии развитый практически до совершенства, способ жить в условиях инокультурного присутствия, даже тогда, когда это присутствие реализуется через доминирование: политическое и\или культурное.

Видимо, с тех пор в белорусском национальном восприятии инородное присутствие не обязательно воспринимается как покорение, как сигнал к развёртыванию открытой борьбы за независимость. Население белорусских земель в таких случаях в первую очередь включает механизм адаптации, ищет такие формы сосуществования, которые позволили бы сохранить себе жизнь, безопасность, приемлемый уровень достатка и приемлемую меру свободы – с соблюдением внешней лояльности. И только, если этого никак не удаётся, переходит к упорному сопротивлению, начинает «партизанить». (Здесь вспоминается сюжет замечательного фильма «Город мастеров», снятого в 1965-м году на студии «Беларусьфильм»)

Насколько мы поняли из содержания интервью и знакомства с соответствующей литературой, научной и беллетристической, именно в этот период были заложены основы национального характера современных белорусов. Именно в тех условиях «страна Беларусь» нашла свой особенный способ самосохранения, освоила навыки адаптации к инокультурным влияниям, выучилась тонкому искусству балансирования между «можно» и «нельзя», между «своим» и «чужим», между «хочу» и «смогу».

Эти навыки только закрепились и развились у местного населения, когда эпоха полонизации сменилась после разделов Речи Посполитой в конце XVIII – начале XIX веков эпохой русификации. Более чем вековое пребывание «страны Беларусь» в составе Российской империи оказало сложное, противоречивое влияние на формирование национального самосознания, на созревание национальной идентичности. Это – ещё один давний предмет спора внутри белорусских гуманитарных и политических элит. Нет возможности и необходимости воспроизводить все его повороты и грани в нашей книге.

Но для нас очевидно следующее. В XIX – начале ХХ веков в стране Беларусь, находящейся внутри Российской империи, происходили процессы формирования нации эпохи модерна. Имперская идеология это не поощряла, уж точно не ставила это своей целью, но имперская практика с её допущением асимметрии подходов к различным территориальным и этническим кейсам, допущением эксклюзивных решений для эксклюзивных случаев этому не препятствовала. По крайней мере, до тех пор, пока национальные проявления не приобретали оппозиционно-политическую направленность.

В этой связи показательно, что формирование национальной интеллигенции, её установок и ценностей и в XIX, и в ХХ, и в ХХI веке происходило и происходит под непреходящим обаянием образа ВКЛ. Историческая ностальгия по эпохе ВКЛ пережила своеобразный ренессанс в российско-имперскую эпоху и находила себе почву для произрастания в эпоху советскую.

Именно этим словом – ностальгия – обозначил другой наш респондент оппозиционные проявления в новой истории страны Беларусь. Сославшись на диссертацию другого историка и тем самым несколько дистанцировавшись от излагаемого контента, он элегантно «нанизал» пять известных эпизодов местной истории, относящихся к периоду вхождения белорусских земель в состав Российской империи, на один стержень: «ностальгических попыток» восстановить литовскую (читай: белорусскую де-факто) государственность. Вот эти попытки:

1) Восстание под руководством Тадеуша Костюшко 1794 года

2) Поддержка известного проекта Наполеона, обещавшего восстановить ВКЛ после победы над Россией, в 1812-м году

3) «Масонское восстание» в Варшаве 1830—1831 года

4) Восстание под руководством Кастуся Калиновского 1863 года

5) Межвоенный период разделённого существования белорусских земель в 1921- 1939-м годах

Люди, увлечённые имперской идеологией и вообще темой великорусскости, наверняка увидят в этот схеме антироссийскую направленность, но будут неправы. Это направленность пробелорусская. Это попытка прочертить единую линию через карту истории страны Беларусь. И не нам судить, насколько она обоснована.

Однако нам такая позиция кажется уязвимой с другой стороны. Ретро-идеологии симпатичны, по крайней мере, в своём кругу, они способны греть душу и поддерживать достоинство. Но они непрактичны и неперспективны для государственного строительства эпохи постмодерна. Это неподходящий строительный материал: современные государства строят из других материалов и по другим чертежам.

Да, прочная, эффективная государственность вырастает из честной исторической памяти, из понимания собственного прошлого и уважения к нему. Но выяснение отношений с собственным прошлым не должно мешать выяснению отношений со своим будущим. Будущее нельзя заменить прошлым, тем более, отдалённым. Трудно рассчитывать на благополучие в сегодняшнем дне и успешность в завтрашнем, держа голову то и дело повернутой назад.

Понимаем, что для многих белорусских интеллектуалов, включая часть наших респондентов, будет не по сердцу следующее утверждение. Но всё-таки ключевое значение для появления новой исторической реальности в виде суверенного государства Республика Беларусь имеет ХХ век, а именно – та часть жизни «страны Беларусь», которую она прожила в составе СССР под именем Белорусской Советской Социалистической Республики. Именно в этот период Беларусь обрела свои нынешние границы, правосубъектность, международное признание, получила, наконец, своё имя. Именно этот период стал прологом к завершению странообразования, растянувшемуся для Беларуси на многие десятилетия и даже века. (Концептуальные аспекты этой темы подробно освещены в специальном приложении)

Впрочем, для завершённого перехода в суверенное состояние новообразованные государства должны были после 1991 года одновременно решать несколько групп задач:

1) Задачи «достройки» государства модерна

2) Задачи «достройки» национального государства

3) Задачи конструктивного выхода из советского состояния, адаптации советского наследия

Такая нетривиальная комбинация, во многом нарушающая каноническую историческую последовательность и складывающаяся из нередко противоречащих друг другу задач, пожалуй, никому не далась без серьёзных ошибок и чувствительных потерь. Одной из особенностей выхода Беларуси из советской государственности стала повышенная болезненность восприятия происходящего большинством населения. Один из наших респондентов рассказывал, что несколько лет после самороспуска СССР он почти физически страдал от того, что больше не живёт в огромной стране, где есть Камчатка, Памир, Крым, Байкал и т. п. Очевидно, что он был не одинок в этом чувстве.

Возможно, дело в том, что Беларусь обладала особым положением внутри советской государственности. Вряд ли корректно говорить о привилегированности её статуса, но степень самоидентификации с «советскостью» у населения бывшей БССР, безусловно, была выше, чем в других республиках, включая, как это не парадоксально, Россию. Как мутировала эта самоидентификация сейчас, на 27-м году независимости, нам сказать сложно. Для этого требуются социологические работы совсем иного масштаба и большее разнообразия методов, нежели мы могли себе позволить.

В любом случае, из того, что мы увидели и услышали в Беларуси, можно понять: белорусская государственность состоялась. Её следует рассматривать – и в концептуальном, и в практическом плане – как явление в большей степени определившееся и устоявшееся, нежели промежуточное или переходное. Нет никаких убедительных причин игнорировать тот факт, что Республика Беларусь обладает на сегодняшний день всеми необходимыми атрибутами модерной государственности: полным комплексом государственных институтов, законченной нормативно-правовой базой, своеобразной политической культурой, сложившейся национальной элитой (по нашим наблюдениям можно понять, что в Беларуси в целом завершился отбор условных пятисот семей, которые согласно современным элитологическим теориям управляют – в той или иной комбинации легальности и латентности – любой страной). К каждому из этих атрибутов можно относиться критически, фиксировать и анализировать, справедливо или предвзято, их несовершенства. Но все они так или иначе работают, воспроизводятся, обладают определённым запасом устойчивости и адаптивности.

Страна Беларусь, таким образом, наконец, получила своё государство. И тем самым процесс странообразования на этой части планеты обрёл полноту.

Итак, сформулируем итоговый вывод: Республика Беларусь – не случайное явление истории. В её причинном базисе присутствуют все компоненты, служащие обычно обоснованиями претензий народов на суверенитет: государствообразующий этнос, признанные международным сообществом и никем не оспариваемые границы, устойчивое население, природная ресурсная база, историческая субъектность, культурная уникальность.

О культурной уникальности и ментальной особице мы и будем далее говорить. Постараемся дать по возможности беспристрастный и внимательный обзор основных составляющих культуры и ментальности современной «страны Беларусь».

Ключевые цитаты к разделу

«Формирование белорусского народа – белорусской государственности, национальной культуры, языка, идентичности – это следствие исторического процесса, который охватывает около тысячи лет. Это очень важно, чтобы не складывалась мнение, что все это появилось недавно – сто лет назад или вообще в начале 21-го века». (м., ст., наука)[1 - Принятые сокращения: м. – мужчина, ж. – женщина, мол. – молодой возраст, ср. – средний возраст, ст. – старший возраст; далее указывается профессиональная сфера респондента.]

«Долгое время Великое княжество Литовское как явление политическое, полиэтническое, поликультурное воспринималось несколько односторонне. Это было, наверное, из-за нашей научной толерантности и определенного рода скромного взгляда на историю.

Великое княжество Литовское формировалось, как и Советский Союз потом формировался вокруг нынешней Российской Федерации: появлялись Беларусь, Украина, страны Балтии, азиатские нынешние государства вокруг такого центра. А тогда, в XIV – XVI веках, таким центром являлись белорусские земли. И вокруг белорусских земель, как вокруг центра, формировалось Великое княжество Литовское, когда подключались земли Балтии, частично земли нынешней Украины, некоторые регионы, которые сейчас входят в Российскую Федерацию и т. д. Это сейчас для нас важно, чтобы понять, какое место в европейском этническом пространстве занимают белорусы, понять, что именно тогда сформировался белорусский народ – в XIV – XVI-м веках.

Сформировался белорусский язык, его диалектные особенности, сформировалась этническая территория, которая, скажем, в летописи 1280 года появляется как «Белая Русь», появились этнонимы – белорусцы, белорусы. Появляется самосознание, появляется духовная культура, начинает формироваться фольклор, устное поэтическое творчество и т.д.». (м., ст., наука)

«Формируется, особенно в XV – XVI веках, национальный рынок. Это было связано с тем, что, в отличие от других регионов, здесь возникли фольварки – поместья, которые занимались производством товаров для продажи и получения денег. То есть, шел процесс, как и в развитых европейских странах, смены натурального обмена денежной рентой; появляются местечки, торгово-ремесленные поселения, их очень много и, в том числе, с целью государственной, потому что они работали для пополнения казны деньгами через торговлю, через рынок». (м., ст., наука)

«Беларусь практически никогда не имела государства вне союзов с другими странами. Великое княжество Литовское было совместным государством белорусов, славян, и литовцев, и балтов. Впоследствии Речь Посполитая – это государство Великого княжества Литовского и поляков и т. д. И этот момент поиска решения проблем совместно с кем-то для белорусов имеет большое значение. Это давняя традиция белорусского государства. Когда белорусы стремятся сблизиться с одним из своих соседей в определенных вопросах, то после решения этих вопросов – стремятся максимально дистанцироваться». (м., ст., наука)

«Если вы поговорите с литовцами, то они в своем прошлом разбираются лучше нас, а оно во многом общее. У нас здесь нет ни одного памятника Витовту, а у них есть Витаутас – как Иван на Руси, у них Витаутасы, Альгерды и т. д. Вот для них прошлое имеет значение для их будущего, потому что оно существует на этом уровне: имена, фамилии, памятники. Как раньше памятники Ленина стояли, у них сейчас памятники Витовту, Альгерду, Миндовгу стоят. Мы тоже знаем, что Миндовг коронацию вроде бы осуществил в городе Новогрудке – это 150 километров от Минска, но в Новогрудке нет памятника Миндовгу, и нет ни одного жителя с фамилией Гедиминович или Миндовг – не найдете. У нас была долгая полемика, что в Минске не было памятника Франциску Скорине – первопечатнику. Копья ломали, на митинги ходили, где памятник ставить… поставили возле библиотеки, но я что-то не помню, чтобы там хоть один цветок лежал, ни митингов там нет, ни литературных чтений – ничего. (м., ср., образование, искусство)

Я считаю, что белорусы… устремлены в будущее. Все события белорусов впереди, потому что за спиной у них, как сейчас модно говорить, какая-то гибридная история». (м., ср., образование, искусство)

«Белорусская земля, через нее прошло всё, что могло пройти, и всё в основном это уничтожающее было, а не созидательное. Независимо от того, в каком бы мы не находились государственном формировании, будь то – польское формирование, литовское, российское, к сожалению, кроме того, чтобы брать от нас что-то, практически нам ничего не давалось». (м, ср., культура)

«Только в последнее время в рамках развития самостоятельной государственности начинает появляться самостоятельное самосознание, и сейчас уже начинает формироваться такое мнение, что не только на нас влияли культуры, с которыми мы были совместны, а что белорусы влияли достаточно серьезно и на политическую ситуацию в мире, так как многие были выходцами именно с этой земли и на культурную отрасль». (м, ср., культура)

«Музейное дело только сейчас осознанно начинает выходить на рубеж самостоятельной страны, самостоятельного народа и самостоятельной культуры. Мы начинаем более уверенно вести направленную работу по поиску и популяризации тех земляков – выходцев с этой земли, которые оказали влияние… Недавно была выставка про историю кинематографа, оказывается, Голливуд практически основан выходцами из Белоруссии. Наиболее яркие, уникальные изделия, которые создавались при строительстве той же Москвы, её Кремля, это тоже были выходцы из Белоруссии». (м, ср., культура)

«У нас не было никогда безоблачных, счастливых моментов жизни Беларуси как таковой. Мы все время говорим, что это история земли белорусской, потому что говорить, что это история белорусского государства, мы можем только последние несколько лет». (м, ср., культура)

«То, что мы все-таки сумели сохранить нацию, сохранить народ, создать самостоятельное государство, думаю, это процесс постоянной борьбы за выживание. Мне кажется, что народ постоянно закалялся в тяжёлые моменты, потому что, когда все безоблачно и хорошо, теряется чутье для самосохранения. А наши люди привыкли преодолевать трудности, проблемы, соответственно, они преодолевали их и более-менее преодолели при создании государства». (м, ср., культура)

«Мы всегда находились в эпицентре; говорить, что мы примыкали к кому-то, сложно… государственное формирование с участием Белоруссии, если бы оно примыкало, мы бы были где-то на окраине, то есть, нас взяли и подтянули, а так мы постоянно – что в литовском княжестве, что в польском, что при российской империи – были не с боку, не с краю, мы были в эпицентре событий. Может быть, и за счет этого у народа создавалась внутренняя, даже неосмысленная самооценка, что все-таки мы влияем на это». (м, ср., культура)

«Мы сохранились за счет корневой системы, в нашу землю мы вросли. Здесь ведь не было таких глобальных переселений независимо ни от чего. Если многие народности кочуют туда-сюда, все зависит от обстоятельств, то, чего бы ни было, мы все сидели на своих кочках, там, где родились, и мне кажется, эта притягательная сила очень мощная. Я думаю, есть такое – взаимосвязь человека и земли». (м, ср., культура)

«Главное не то что мы туда-сюда, а главное то, что по нам туда-сюда – вот это главное. И отсюда нам все равно, только чтобы не трогали, оставьте в покое». (ж., ср., медиа)