История маленькой революции

Выскочивший из-за стола извозчик схватил кружку и разбил её, оставив ручку с острыми краями. Скалясь, как бешеная собака, Мирон бросился на переставшего смеяться Бориса. Рабочий вылез со своего места, чтобы не быть зарезанным прямо на нём. Мужчина больше не веселился, поддавшись внутренней панике.

Посетители трактира разделились на две части: за Мирона и против него. Вторые удерживали за руки рвущегося на Бориса извозчика. Союзники же Мирона били по голове заступников рабочего; те отвечали. Драка переросла в настоящее групповое месиво, в котором каждый был сам за себя.

Пока Мирон находился в самом центре клубка из дерущихся мужиков, Борис незаметно выскользнул из заведения и решил не посещать его ближайшую неделю или две.

***

В комнате Тамары не было книг. Хотя она часто листала Горького и теоретиков коммунизма, всё это приходилось брать у знакомых (чтобы при обыске у неё ничего не нашли). Лежали только газеты. За всё время, что Катерина провела в чужом доме, она перечитала их по несколько раз. Заниматься было нечем. Даже уборка и молитвы не отнимали достаточно времени.

«Я ведь так сойду с ума!». Катерина открывала ящики в комнате один за другим, ища ручку и бумагу, но находя то пистолеты, то ножи. Живя с родителями, она долго вела дневник, но в последнюю неделю ни времени, ни желания делать какие-либо записи не было.

В конце концов, отыскав необходимое, Катерина принялась записывать всё, что помнила с вечера субботы. К счастью или нет, к трагическому воскресенью перейти она не успела.

Дверь отперлась, и в комнату без стука вошёл Борис, насвистывающий популярную пять лет назад песню Вяльцевой. По коже Катерины побежала мелкая дрожь.

Девушка с испугу подпрыгнула и вжалась в стол. От обречённости стучало в висках. Борис, усмехнувшись, молча прошёл внутрь. Одним движением руки отодвинув девушку от стола, он с интересом взял в руки лист бумаги. Бегло пройдясь по нему, он меньше секунды удивлённо смотрел на Катерину, затем с полуулыбкой шагнул к ней и хитро произнёс:

– Не боишься, что я расскажу всем про твои доносы? – Борис обошёл Катерину, обводя её с ног до головы сальным взглядом.

Катерина встревоженно сглотнула, когда Борис остановился прямо за её спиной. Большими напуганными глазами она беспомощно смотрела в стену.

– Это не доносы… – она тихо пролепетала. – Это для дневника… личного.

Борис рывком развернул Катерину лицом к своему лицу.

– А кто тебе поверит? – мужчина кончиком пальца приподнял вытянутый подбородок девушки. – Я – предводитель подполья, участник успешного покушения на городского главу… – он приблизился и, глядя прямо на Катерину, хрипло прошептал: – а ты – господская.

Сильной рукой мужчина обвил талию девушки и притянул дворянку к себе.

– Отпусти, – требовательно, но заикаясь, попросила она.

– Ай-ай, Томочка церемониться не станет – оставит наедине с толпой мужиков, а они тебя… – он сладко протянул, нарочно не заканчивая свою мысль. Катерина дёрнулась, но рука, сдерживающая её, сжалась ещё сильнее. – Не убежишь. Некуда, – мужчина едко захохотал. – Дура! Я пусть и не благородный человек, но даю тебе выбор: полюбовно или… – Борис провёл ладонью по натянутому позвоночнику. – А ты выкаблучиваешься.

– Это бесчестно! – девушка дрожала, словно осенний лист. Выхода не было. Катерина всплакнула и, понадеявшись на остатки порядочности в Борисе, сделала последнюю попытку спастись: – Я ведь даже не замужем…

– Тем лучше, – свободная тяжёлая ладонь легла на тёмно-русый затылок дворянки.

***

По стёклам били капли. Тамара значительно задерживалась. Как бы она ни хотела прийти домой пораньше, погода не позволяла ей того. Поджав колени под себя, абсолютно обнажённая Катерина уткнулась в них лицом. Натягивавший серую косоворотку без рисунка Борис раздражённо цокнул и закатил глаза:

– Ну, ну. Хватит рыдать. Не так уж и плохо тебе было.

– Ты женишься на мне? – Катерина, обнимая ноги, повернула растрёпанную голову к Борису.

– А ты хочешь за меня замуж? – он ухмыльнулся.

– Ты обязан.

– Я много кому обязан.

Мужчина потянулся. Усмехнувшись, он поцеловал вспотевшую макушку Катерины и направился к выходу.

– Рассчитываю на твою сговорчивость и завтра, – произнёс рабочий, закрывая дверь.

Боль как моральная, так и физическая, полное опустошение, стыд и злость завладели маленьким, но теперь взрослым телом Катерины.

– И завтра… – она закрыла лицо ладонями. – Он придёт опять, и опять, и опять… – навязчиво повторяла Катерина, мотая головой.

Недолго девушка сидела молча и про себя молилась.

– Папенька… маменька! – плач усиливался с каждой одинокой секундой.

Стремительно вскочив с постели, Катерина кинулась к шкафчику у окна. Она вытянула его до основания. Тихо скуля от боли и обиды, девушка порывисто выкидывала одну вещь за другой. Разворотив его, она бросилась к другой тумбочке, где час назад нашла письменные принадлежности. Вывернув тумбу, со дна Катерина достала карманный нож, – один из тех, что с собой носила Тамара.

«Не осуди, Господи!». Со всхлипом упав на колени, дворянка поднесла кончик холодного лезвия к выступающим на руке венам.

V

Щербаков приоткрыл дверь и галантным жестом пригласил Тамару внутрь. Она выпрямила спину и вошла как солдат. Мужчина, улыбаясь, заговорил:

– Приходите как-нибудь все вместе ко мне на квартиру.

Приглашение показалось Тамаре заманчивым. В гости непременно явился бы и Дмитрий, а значит, появится возможность познакомить их с Катериной поближе.

– Дам Кате побольше чая перед выходом от греха подальше, – женщина усмехнулась.

Щербаков одобрительно кивнул и заботливо приложил к ладони работницы губы, не отрывая взгляда от Тамары. Она в неприметном смущении склонила голову вбок. В глаза бросилась пара обуви Бориса. Женщина вытаращила карие глаза и прошипела:

– Чёрт!..

– Что такое? – взволнованно спросил Щербаков.

– Олег Владимирович, ты иди. Завтра увидимся, – мужчина частенько посещал своего приятеля на заводе, где работало всё подполье вместе с предводителями.

Тамара, не попрощавшись, едва не вытолкнула благодетеля из прохода.

Скинув с плеч мокрый плащ, работница побежала в свою комнату.

– Твою ж!

На полу лежала, свернувшись калачиком, голая Катерина. Из запястий обеих её рук сочилась кровь, а из светлых глаз – слёзы.

– Мамочки, Катя!

– Мамочка…

Мимо проносились воспоминания о беззаботном детстве. Родители, животные и слуги, которые, как всегда казалось, обожали маленькую резвую Катерину.