Эксперт для ангела

Эксперт для ангела
Ульяна Егормина

Меня зовут Паола Блэк. Я – эксперт. Никогда бы не подумала, что моя методичная, размеренная работа выльется в сотню опасных для жизни приключений. Да ещё и приведет кривой дорожкой череды неприятных случайностей прямо в руки бандита Каморра. Ну и чем теперь мои навыки скрупулезного анализа помогут влиятельному, гангстерскому клану? А главное – как мой спокойный, мягкий, доброжелательный и совершенно неконфликтный нрав сумеет справиться со стихийным бедствием по имени Анжело Валлара?

Ульяна Егормина

Эксперт для ангела

Переделка

Три года назад.

Ох уж мне эти саммиты по экологической безопасности! Так бы и сказали, что некуда приткнуть помощницу накануне выходных, потому лучше спихнуть ее с глаз подальше, чтобы не путалась под ногами. Какое отношение экология имеет к оценке антикварной стоимости? Правильно – совершенно никакого. Но меня все же отправили через пол страны, на эту чёртову конференцию. В Лос-Анджелес.

Неприятные ощущения, от осознания ненужности всего происходящего немного сглаживали ожидания появления возможности скорого отдыха. Я мечтательно вздохнула и быстрее припустила по улице. До пешеходного перехода оставались считанные метры. Если удалось бы успеть пройти регистрацию до начала форума, то был шанс убежать оттуда на первом же перерыве и сходить на пляж. Погода настраивала на развлечения, а не нудное просиживание штанов в огромном конференц— зале, под монотонный ропот выступающего. Все равно толку от пустого брюзжания стариков с высокими учёными степенями, ровным счётом не обнаруживалось никакого. Кроме премии по возвращении, разумеется.

Погруженная в свои мысли, поминутно поглядывая на часы, я наконец добралась до пешеходного перехода. От здания научного центра меня отделяла примерно пара кварталов по другой стороне улицы. Едва нога вступила на полосатую разметку, как из-за поворота вылетел черный автомобиль: наглухо тонированный и наверняка бронированный. Шины со свистом стирались об асфальт, угрожая раскатать по дороге любого, кто встанет на его пути… А потом последовала очередь. Гулкие, словно быстрые удары в большой барабан выстрелы заставили шум города в одно мгновение смолкнуть. Я закрыла ладонями уши и отвернулась, в попытке уклониться от огненного шквала, обрушившегося на автомобиль, и казалось, что на меня вместе с ним. Душу стремительно наполняла паника. Никогда раньше мне не доводилось участвовать в криминальных разборках и уж тем более слышать выстрелы… Так близко… У самого уха. Страх растекся по коже ознобом и проник в легкие, стягивая их тугими оковами подступающей истерики.

Когда все стихло, осталась лишь я, рядом с напоминающей дымящееся решето машиной. Пара глубоких вздохов и страх удалось немного унять. Сознание, все же отказывалось верить в происходящее, голова кружилась, мысли расползались, не желая фокусироваться. Испуганный взгляд быстро скользил по блестящему корпусу, каждый раз, будто спотыкаясь о многочисленные рытвины пулевых отверстий. Из щели под дверью вытекла тонкая струйка густой, алой крови. Такая яркая…

Внутри железной коробки что-то зашевелилось и, затем, последовал сдавленный стон. Призыв к действию чувствительно толкнул прямо в спину. Не раздумывая, я бросилась к автомобилю, открыла дверцу и с криком отскочила в сторону. С заднего сиденья выпал седой мужчина в дорогом, классическом костюме. Пуговицы его пиджака были застегнуты полностью, все три, будто он собирался в суд или церковь. Скорее церковь. Красивые, ровные черты благородного лица выдавали южное происхождение, а глаза… Его взгляд: такой теплый, янтарный, мягкий… Остановился, безучастно взирая в небытие. Старик был мертв. Широкая грудь пестрела мелкими, алыми точками, постепенно расплывающимися в бордовые пятна, как круги от камня, брошенного в воду. Меня охватило оцепенение. Смерть, такая яркая, живая, настоящая… Словно прошла совсем рядом, задев меня краем своего балахона. Но не тронула… Этот человек… Еще минуту назад он дышал, говорил, смеялся… А теперь его больше не было с нами, он умер. Ощущение бренности бытия заструилось по коже ознобом. Словно отвечая на мой невысказанный вопрос, в недрах светлого, кожаного салона снова кто-то застонал.

Взяв себя в руки, я забралась на сиденье и обнаружила там ещё одного мужчину, значительно моложе первого. Он прижимал руку к большому багровому пятну у плеча справа, с непониманием и даже каким-то изумлением взирая на собственные, окровавленные пальцы.

– Эй. С вами все хорошо?

Мужчина перевел взгляд на меня и закашлялся, сплевывая темные сгустки. В горле мигом пересохло, но сознание сразу прояснилось в ответ на сложившуюся ситуацию. В голове будто щелкнул рычаг переключения направления. Его можно спасти. Этого смерть забрать не спела и мне совершенно не хотелось уступать ей. Я судорожно перебирала в памяти те скудные лекции по взаимопомощи, которые проходила ещё в институте на отделении археологии. Тогда старый профессор нудно и долго убеждал нас, что подобные знания могут спасти жизнь нашему товарищу где-нибудь в джунглях Амазонии, после неудачного падения со стены храма, или ещё чего в этом духе. Я была отличницей. Всегда выполняла практические работы, раз за разом повторяя одни и те же действия, пока не добивалась от тренажёра правильного, положительного сигнала. Кто бы мог подумать, что сейчас вся эта, никому ненужная ерунда могла действительно спасти чью-то жизнь. Например, его.

– Пробито лёгкое, – с нарастающей паникой констатировала я скорее себе, чем пострадавшему, и начала судорожно шарить по салону в поисках чего-нибудь, способного закрыть рану.

На полке, за сидением обнаружилась плоская коробка с большим, красным крестом на крышке.

– Аптечка!

Находка поразила до глубины души. Кто же возит подобное в таком дорогом автомобиле? Его хозяева наверняка настолько круты, что должны были гвозди зубами перекусывать. А тут правила дорожного движения… Даже смешно немного. Как бы там ни было, сейчас содержимое этой коробки мне оказалось необходимым, как никогда. Я легко разорвала рубашку на груди мужчины, распечатала пакет и крепко прижала изоляционную салфетку к ране. Его дыхание тут же немного выровнялось, лишившись неприятного, булькающего свиста.

– Смотри на меня, – уверенно приказала я и потянула его за подбородок к себе. – Постарайся не отключиться, концентрируй внимание на моем лице.

Больше не было страшно. Только ясная, чистая, холодная решимость заполняла грудь осознанием правильности предпринимаемых действий. Мы сможем. Мы справимся. Пальцы свободной руки уже вовсю шарили по карманам дорогого костюма пострадавшего в поисках телефона, поскольку свой я выронила ещё до начала перестрелки, и искать его сейчас времени определенно не было. Черный аппарат скоро обнаружился в недрах узкого, модельного пиджака. Беззастенчиво приложив окровавленный палец мужчины к окошку идентификации, я набрала номер экстренной помощи.

– Алло! Мы находимся на углу седьмой и двадцать первой авеню, в расстрелянной машине. Тут человек. Он ранен в грудь, истекает кровью… – голос дрожал, а слова путались, откровенно свидетельствуя в пользу не отступающей паники.

– Скорая помощь за два квартала от вас. Держитесь, мэм. Они едут.

Мужчина охнул, привлекая внимание к себе. Я отложила телефон и перевела встревоженный взор на попутчика. Он смотрел внимательно и сосредоточенно, словно мое лицо было единственным, что ещё держало мятежную душу на этой земле, не давало ей покинуть тело. Ясные, несколько удивлённые глаза, старательно изучали черты, силясь запомнить их навсегда. Глубокий, осмысленный взгляд теплого янтарного цвета с крупными, темными крапинами, радиально расходящимися от зрачка, светился умом и решительностью, а в сочетании с грубой внешностью, выдающей латинское происхождение, казался особенно необычным. Как же легко было представить, что нас и раньше связывали некие тесные отношения. Будто мы были давними друзьями, собратьями или даже близкими родственниками. Казалось – я вечность знакома с мягким, смеющимся блеском его темных, янтарных глаз. Неожиданно сохранность жизни совсем незнакомого мне мужчины стала самой важной составляющей существования всей Вселенной.

– Держись. Ещё немного и они доберутся. Ты будешь жить. Обещаю, – уверенно убеждала мужчину я, а внутри все сжималось от холода и страха.

Как же хотелось верить в собственные слова, но суровая реальность неумолимо диктовала обратное. Машина была расстреляна из крупнокалиберного оружия. На передних сиденьях, куда я страшилась даже заглянуть, растекалось сплошное кровавое месиво. Ладонь, зажимавшую рану, при каждом новом его вздохе покалывало осколком той самой брони, что воткнулся в грудь странного мужчины, наверняка вследствие перестрелки. Сам же потерпевший скорее всего принадлежал к криминальным кругам этого города… Хотя выделяющаяся внешность больше наводила на мысли о Кубе, Мексике или Колумбии. Мужчина на миг закрыл глаза, и я тут же судорожно вздохнула, силясь унять панику, мгновенно вскипевшую удушливой волной в груди.

– Нет-нет-нет! Не смей терять сознание, Пабло Эскобар, не отвлекайся на постороннее, осталось совсем немного, смотри на меня. Прошу!

Раненый вымученно, но при этом саркастически усмехнулся и послушно вернул ко мне свой чудесный, такой необычный взор, который то затуманивался, то прояснялся вновь. По моим щекам ручьями покатились слезы, которых я совсем не замечала. Эмоции начали брать верх, застилая сознание мутной пеленой необъятной тревоги за нас обоих. Мужчина поднял ладонь и окровавленными пальцами коснулся моей мокрой скулы, будто силясь стереть соленые струйки, успокоить, приободрить. Поддержать. Вдали завыла сирена скорой помощи.

– Слышишь! Все будет хорошо, – прошептала я и обняла его, запуская пальцы в жёсткие, вьющиеся, темные волосы. – Обещаю.

Вокруг началось движение. Открылись двери машины, люди вынули трупы, отчётливые крики, напоминающие команды, возвестили о том, что врачи готовы принять пациента и бороться за его жизнь. Меня кто-то взял за плечи, потянул наружу, начал уговаривать. В янтарных глазах незнакомца блеснул страх вперемешку с раздраженным непониманием. Цепкие пальцы сомкнулись на запястье, не желая отпускать. Он терял ориентир и не хотел этого. Совсем.

Нас бесцеремонно разлучили. Меня куда-то вели, о чем-то спрашивали, что-то обещали. Его подключили к странному аппарату, погрузили на каталке в машину реанимации и увезли.

Я беспомощно наблюдала, как удаляются красно-голубые огни, растворяясь среди домов, в направлении юго-западной больницы. Полиция в сотый раз записывала мои показания о том, что с потерпевшим я не знакома, помогла ему потому, что услышала стон из машины, стрелявшего не видела, калибра оружия не знаю и постоянной прописки в городе не имею. Тем временем мое, отрешённое сознание повторяло из раза в раз: «Только бы жил. Я хочу, чтобы он жил».

Открытия

Наши дни.

– На сегодня больше не запланировано дел, мисс Блэк, – возвестила секретарша из громкоговорителя стационарного телефона.

– Спасибо, Мари. Тогда можешь быть свободна.

Я сняла стильные туфли на высоких каблуках и блаженно потянулась в кресле, а потом встала и подошла к большому панорамному окну. За стеклом жил своей жизнью город. Мне нравились вечера субботы, когда в агентстве уже никого не оставалось. Густая тишина заполняла собой пустые коридоры, погружая пространство в медитативное состояние, позволяющее мыслям систематизироваться, а шуму в голове утихнуть. Сварив себе кофе, я уселась прямо на пол, перед окном и принялась рассматривать чёрное, непрозрачное, ночное небо над городом.

Когда-то все было по-другому. Мой путь к креслу управляющего пусть и маленькой, но весьма известной, уважаемой компании по оценке предметов старины, начинался с простой помощницы, которых теперь у самой было две. Потом, заметив стремление к совершенству и неуемную тягу к скрупулезности, старый хозяин – Эмиль Сфорца, повысил свою девочку по поручениям до рядового специалиста-оценщика. Впоследствии, было несколько удачных сделок, среди которых встретилась одна сомнительная.

Тогда, ещё будучи юным экспертом, я не видела разницы между частными, нелегальными аукционами и анализом древностей в государственных национальных музеях Европы. Прибыль оказалась значительной, лишь поэтому бедный Эмиль и не уволил меня, без подобающих рекомендаций. Но как же он кричал! Впервые пришлось наблюдать спокойного и доброжелательного синьора Сфорца взбешённым…

Новая меланхоличная улыбка коснулась губ при подобных воспоминаниях. Что ж, пришлось немало всего запомнить, отточить мастерство, научиться общаться с людьми… Я много, старательно, скрупулёзно работала, чтобы оправдать проявленное господином Сфорца доверие. Стремилась быть достойной доброго, светлого, интеллигентного наставника, заменившего стеснительной девушке в новом городе всех родных и друзей. Меня никогда не волновал статус, доход или табличка на кабинете, но Эмиль… Разочарование, сверкающее в его теплых, проницательных глазах было поистине невыносимо. Потому я и лезла из кожи вон, чтобы только начальник гордился мной.

А теперь мисс Блэк уже занимала пост генерального директора в то время, как наш славный ворчун отправился на покой, жить на дивиденды от моих заработков.

Став во главе организации, правилам и традициям я по-прежнему изменять не посмела, всеми силами старалась теперь избегать частных и нелегальных аукционов. Хотя доход от них был всегда в разы больше того, что позволяли себе мы, зато репутация быстро начала работать на руку, обеспечивая постоянными клиентами.

Рассуждая о превратностях судьбы, я и не заметила, как в комнату вошёл Майкл, мой заместитель и по совместительству жених.

– Привет. Опять сидишь на полу?

Тон его тихого голоса мне совсем не понравился. Он легко обнаруживал жалкие, просительные нотки, которые я давно научилась улавливать. Наши не слишком уж тесные взаимоотношения продолжались без малого полтора года, и Майкл быстро стал для мня открытой, неинтересной книгой. Опять будет клянчить досрочный аванс, или очередной, внеплановый выходной. Но показывать раздражение накануне субботнего вечера совсем не хотелось, чтобы снова не ссориться по пустякам. В последнее время мы с женихом как-то отдалились, скорее напоминая соседей по комнате, чем влюбленную пару. Меня в целом положение вещей устраивало. Он ездил пить чай к моим родителям раз в месяц. Потому-то они и перестали упрекать свою взрослую дочь в нежелании заводить семью. Я же оплачивала счета и старалась не развивать ненужных конфликтов. Жизнь постепенно приобретала определенность, что вселяло в душу чувство уверенности в завтрашнем дне. Именно это и привлекало меня в Майкле, вызывало уважение и где-то, наверное, даже благодарность… Отчасти.

– Да… Подождёшь, вот только…

– Я ухожу Паола.

– Допью, и пойдем вместе.

– Нет, ты не поняла. Ухожу из компании, уезжаю из города, покидаю твою жизнь навсегда.

Душу наполнила неприятная горечь непонимания, странного ощущения близкого предательства. Я никогда не любила Майкла. Даже в начале наших отношений не испытывала тех ярких эмоций, что описывают в коротких дамских романах. Как говорится: «не горела в его руках». Но сейчас стало больно, обидно и гадко от того, что мне врали в глаза, нагло пользуясь моим безграничным доверием.

– Объяснения будут?