У входа в Шахрай

– Инспектор, а что со мной? Возвращаться на вахту? Два часа уж как осталось…

– Конечно, Тай. Проводите парня до общежития, и бегом на дежурство. Хорошего вам вечера.

Мужчины вышли из дома. Пока Саббит отвязывал лошадь, Аян огляделся. Он все еще не мог поверить, что бесконечная синева над ним – гигантский потолок. Солнечный светильник перешел в другой его край и слегка опустился, удлинив тени домов. Свет перестал быть слепяще-желтым, в нем появились розовые искорки. Приближался первый в жизни Аяна Монке закат.

Он мотнул головой: он на Поверхности, в деревне местных, совершенно здоровых пусть и до примитива отсталых, людей. Как такое могло произойти? Неужели жизнь на Поверхности возможна, а шахрайцы не знают об этом? Эта несправедливость заставила что-то в его груди обиженно кольнуть.

– Идем! – позвал Саббит.

Аян сделал глубокий вдох и поспешил за ним, разглядывая все, что попадалось ему на пути. Деревня просыпалась после дневной духоты. Во дворах все чаще появлялись дети, старики и, изредка, женщины, чьи любопытные взгляды ловил на себе Аян из-за заборов. По словам Саббита, работа заканчивалась через час. Мужчины искупаются, поужинают, и некоторые из них сменят своих соседей на охранных постах.

– Работает, говорю тебе! Система эта, с дежурствами. Раньше каждый сам свой двор охранял, да и то, только ночью. Днем на стариков надеялись, что успеют за мужиками послать. Да все равно грабили.

– Мутанты?

– Они самые. Они ж лентяи, не работают, знают только как воровать, да убивать.

– Убивать?! Из-за еды? – ужаснулся Аян.

– Нее, они развлекаются так. Головорезы, что с них взять. Убийцы, насильники. – Саббит отмахнулся от лошади, норовившей укусить его за раненное ухо.

– Но откуда они? И почему среди них только мутанты?

– Как откуда, рождаются ведь. Вот родился у семьи уродыш, куда его девать? Людям показывать стыдно, да и Табель не позволяет. Вот и таскают в степь. Свои уже подбирают, выращивают.

– Своих детей? – ахнул Аян. В Шахрае мутации встречались крайне редко. Ему тяжело было представить, как ребенок, рожденный с таким трудом, будет брошен на произвол судьбы. Только бесчувственные дикари, лишенные понятий человечности могли поступить так. Да что это за ужасное место, в котором он оказался?

– Угу. Жалко, конечно, малюток, но так уж принято. По закону их усыплять надо, да кто ж своего дитя на такое отдаст.

– Усыплять?! – Аян задохнулся. Да что это за ужасное место, в котором он оказался? – Но, Саббит… Ведь детей и так немного…

– Где это немного? Глянь, сколько чумазых бегает!

И правда, перед ними только что пробежала орава малышей. Сначала Аян решил, что это та же компания, которая встретила их у входа в деревню. Но тут один из детей – бойкий малец с петушиным пером за ухом, удивленно присвистнул при виде чужака. Нет, это были совсем другие дети. И все они были примерно одного возраста – от трех до восьми лет. А значит, где-то должны быть подростки и совсем младенцы. Аян нахмурился.

– А как много, м-м-м, как много детей бывает в ваших семьях?

– Ну и вопрос. – Саббит хмыкнул и почесал коротко стриженную голову. – Да кто как народит. Вон у этих, – он показал на дом слева, с синей крышей. Во дворе носились двое ребят, пяти-шести лет. На крыльце, оперевшись на сухую палку, сидела старушка. Она жевала продетую между редкими зубами соломинку. – Трое или четверо. Еще одного ждут, кажется. Туда дальше дом, там постарше люди живут. У них семеро детей, у самих уже семьи. А у кого вообще нет, не дал им Бог. У нас не ограничено, сколько хочешь – столько рожай. Прокормить бы!

Семеро! Аян не мог представить, чтобы у шахрайской семьи родилось столько детей. Наверное, табличку с их портретом повесили бы в спальне у Губернатора. И все же количество детей не уменьшало чудовищность отношения к новорожденным: усыпление или кощунственная передача мутантам. Вся сущность Аяна протестовала услышанному, однако мозг зацепился за кое-что другое.

–Но почему у вас так много, Саббит? Как же… – он запнулся. Неизвестно, что знали о Вакцинации люди на поверхности. Что, если в их истории не сохранился этот период, или местные запомнили его как-то иначе? – Саббит, а сколько у тебя детей? – Аян решил перевести разговор на более безопасную тему.

Лицо его собеседника потемнело.

– Если б у меня семья была, жил бы я сейчас в общежитии? Ну, а чего спрашиваешь тогда, – неожиданно вспылил бакеец. Очевидно, о себе Саббит не хотел рассказывать. – Иди вон, молча, надоела твоя болтовня.

Их общежитие находилось в глубине деревни и было куда старее, чем дома на главной улице. Двухэтажное строение с облезшей штукатуркой, слепыми окнами и деревянными дверями. Перед зданием был разбит скудный палисадник с полуиссохшимы цветами, еле достающие Аяну до лодыжек. Узкая лавочка с облупившейся синей краской зазывала прохожих упасть в ее кривые объятия.

Ближайшая дверь была распахнута. В проходе, подпирая косяк, стояла невысокая полноватая женщина в бледном голубом платье и косынке, надетой набекрень. Ее невероятно смуглая кожа блестела под солнцем. Жесткие курчавые волосы, обгоревшие на концах, собирала яркая косынка. Женщина жевала круглый зеленый фрукт и, сузив глаза, наблюдала за приближающимися мужчинами.

– Кого это ты мне привел, Саббитушка? Где нашел? Ох, како-о-о-о-й… – Она задрала голову и поставила ладонь козырьком, чтобы солнце не мешало ей осмотреть гостя.

– Аян, это Ниса. Она в нашем общежитии завхоз. Ниса, это Аян, Инспектор его послал к нам, тут будет жить. На, возьми, – он протянул домоправительницей заверенный документ.

Та, по-кошачьи улыбаясь и не сводя взгляда с Аяна, забрала бумажку.

– И откуда ты взялся, мой хороший?

За него ответил Саббит.

– Не твое дело, Инспектор направил. Давай, веди его, а мне на дежурство надо. Аян, – обратился он к гостю, – Иди за ней, она даст тебе одежду и покажет комнату. Ужин через час, но ты можешь меня подождать. Ниса, оставишь нам чего нибудь? Да чего ты так улыбаешься?

Женщина хохотнула, подавилась фруктом и, откашливаясь, зашла в дом и поманила Аяна пухлой ручкой.

– Спасибо, – Аян пожал Саббиту руку. Он понимал, что бакеец отнесся к нему куда лучше, чем мог бы, учитывая здешние порядки.

– Ладно тебе! Ты это, главное… не натвори дел. Дождись меня, хорошо?

– Хорошо.

Аян вошел в общежитие. Маленький узкий коридор оканчивался лестницей на второй этаж. Он поднялся по выкрашенным в коричневый цвет деревянным ступенькам. Там, вдоль коридора в шахматном порядке расположились спальные комнаты.

– Идем, идем, мой сладкий, нам до конца, – Ниса важно шествовала впереди, знакомя со своими владениями. – На первом этаже у нас столовая, душевая и кладовка. Ты будешь жить в пятой комнате, у меня там Аскар жил, его перевели на зерновую, и в ихнее общежитие заселили.

Они как раз проходили пятую комнату. Дверь в нее была полуоткрыта. Аян успел разглядеть узкую койку, табурет и маленький столик. Через высокое окно янтарный свет падал на кровать и стены.

– Так, вот и пришли.

Ниса зашла в последнюю комнату, уставленную доверху забитыми стеллажами. Не смотря на список, она стала доставать с полок вещи и передавать Аяну.

– Та-а-а-а-ак, подушечку бери! И одеяльце тонкое тебе даю! Вот полотенце, не забывай стирать! Я вам не прачка! – Ана оценивающим взглядом пробежалась по его фигуре. – Ты у меня большой мальчик, да? Вот, держи! – Поверх стопки на руках Аяна шлепнулось два комплекта одежды и мягкие тапочки.

– Погоди, погоди! – крикнула Ниса откуда-то из-под завалов, когда Аян повернулся к своей комнате. – Вот еще, возьми.– Она добавила сверток, в котором, как понял Аян, лежали банные принадлежности. – Тебе не мешало бы помыться. Пока рабочие не пришли, беги. Меньше будет вопросов. Да, и переоденься, откуда только этот аляпистый костюм…

Ниса продолжала бурчать себе под нос что-то про ленивых мужчин. Аян занес вещи в комнату, закрылся на щеколду и рухнул на кровать. Это был самый невероятный и сложный день за всю его жизнь.

«Неужели это все правда, я на Поверхности? И здесь живут люди! И они рожают здесь детей!» Он не мог поверить в происходящее.

Но почему шахрайцы до сих пор не знают, что тут есть жизнь? Здесь они могли бы жить, не боясь голода и вымирания. Могли бы построить город, подобный Шахраю, здесь. В отличии от местных, чьих знаний не хватает даже на элементарные вещи, шахрайцы могли бы добиться здесь многого. У Аяна закружилась голова от перспектив, которые ожидают цивилизованных шахрайцев в этом мире. Они, люди науки и культуры, образованные и чтящие религию, смогут совершать такие дела, которые даже не снились здешним. Ох, только бы горожане узнали, что это возможно!

Аян нахмурился. А почему до сих пор они не знали об этом? Должно быть, произошла ужасная ошибка, раз шахрайцы думали, что на поверхности до сих пор бушует Вакцинация. Значит, он должен все рассказать им! Но для этого Аяну нужно найти город.

Определенно, ни Саббит, ни Инспектор не знают ничего о Шахрае. Они решили, что Аян – потерявшийся житель соседней деревни. Значит, и другие бакейцы не знают. Придется искать самому. Аян попытался привстать с кровати: еще удастся незаметно уйти из деревни, пока мужчины не вернулись с работ. Как можно быстрее, ведь его уже могут искать и волноваться. А он вернется, не просто живой и невредимый, но и с такими новостями!

«Нужно идти в горы. Нет, найти себе лошадь и ехать на ней.» Аян сделал глубокий вдох, прежде чем встать и неожиданно для себя зевнул. «Сначала нужно отдохнуть несколько минут и идти. Да, совсем немного полежать. Совсем чуть-чуть…»

Тело Аяна, изможденное за целый день испытаний, стало тяжелым и непослушным. Голова легла на плечо, дыхание стало медленным и глубоким. Он не заметил, как провалился в целительный сон. Лишь спустя час, когда за дверью послышались голоса мужчин, Аян вздрогнул и проснулся. Поняв, что не успел сбежать из деревни, он не сильно расстроился: он слишком ослаб для новых приключений. Аян взял чистую одежду, переобулся и отворил дверь комнаты. Его ожидало знакомство с новым миром.