Ибо не ведают, что творят

Но мои многочисленные знакомства с «простыми» людьми во время путешествий, экспедиций, командировок, поездок, а также реакция на «Пирамиду» – поток живых, трепетных, разумных писем «простых читателей» – с одной стороны, и тупое, трусливое молчание «специалистов», в том числе, «диссидентов», с другой – заставило крепко задуматься.

Простые читатели поняли и оценили мою вещь лучше, чем даже некоторые «продвинутые специалисты» – Первый зам и редакторы-рецензенты, а также работники СМИ. А читатели-заключенные не боялись даже сообщать обратные адреса, хотя для них это было в высшей степени рискованно!

Народ не так уж плох, решил я. Он просто добрый и слишком доверчивый. Его обманывали уже столько раз! Отвратительна, омерзительна в значительной мере именно наша «интеллигенция» и наши «специалисты», состоящие из подлецов, лакеев, лентяев и трусов. «Образованщина» – по словам А.И.Солженицына. То есть те, кому образование – не в коня корм. Те, для кого «Ад – это другие». Те, кто не люди вовсе, а истинные паразиты, живущие под властью «карликов», а потому – враги людей. Ибо они-то, «образованные», просто обязаны знать, что хорошо, а что плохо. И не только знать, а соответственно поступать. Они же – себе, себе, себе. И – как бы чего не вышло… Это враги не только людей, а – ВСЕГО ЖИВОГО на планете Земля. Главные их черты – безмерное себялюбие и беззастенчивая ЛОЖЬ.

Что и подтвердилось, в частности, после Августа.

«…Шли дни, недели… Закончился август. Прошел и сентябрь… Ничего не менялось! Демонтировали несколько памятников, ну и что? Ни Конституцию, ни новые законы никто как будто бы и не собирался принимать… Не может быть, думали те, кто еще на что-то надеялся. Президент наверняка готовит серьезнейшие реформы, он просто пока подбирает команду новых людей, с которыми и начнет, наконец, великие обещанные преобразования… Увы. Все ясней становилось, что это не так. Момент упущен! Именно в августе, тотчас же после путча, надо было делать первые решительные шаги – все было в руках победителей, в руках Президента, то ведь звездный, исторический миг!

Он был упущен.

Президент не позвал никого из тех, кто всерьез поддерживал обещанные им начинания, кто разделял идеи свободы. Он приблизил к себе только тех, кто поддерживал лично его. И он не выдвигал никакой программы! Неужели ее не было у него?

Увы.

Свято место пусто не бывает, и постепенно к власти стали приходить люди никому не известные, но бывшие раньше, как потом выяснилось, на вторых, третьих ролях. Партийных ролях! Слова и действия этих людей были обескураживающе лживы, своекорыстны. Они лихорадочно занимали новые и старые здания и квартиры, жадно хватали имущество. Стая бывших холопов, бросившаяся на оставленное хозяевами богатство. Неприкрытое, крысиное мародерство, удручающее ничтожество власти расползалось по всей стране. Паразитов стало не меньше, а больше! Появились новые, но ведь и прежние, «бывшие», почти все остались – они лишь меняли вывески на своих кабинетах! Где же был Президент? Почему не остановил?…

…А потом начались перемены. О, Господи, что же это были за «реформы»!

Великая страна оказалась слишком крупной для новых мелких хищников, пришедших на смену бывшим. Поэтому они стали делить страну. И Президент – во главе их. Трое – в лесу. Тайно, без предупреждения, вопреки недавнему референдуму, без всякого участия граждан страны. Противозаконно.

Так шакалы и гиены тайком рвут на части труп антилопы, который достался им по случайному стечению обстоятельств. Это лев или тигр берет и несет ее целиком. Шакалы и гиены рвут на мелкие части. И грызутся, и ссорятся между собой, и трусливо оглядываются потом в ожидании льва или тигра. Они визжат от жадности и страха, ненавидя друг друга. Но еще больше они ненавидят того сильного, который может прийти и отнять у них разрываемую добычу: они пугают друг друга, крича о врагах, обзывая соперников то желтыми, то пархатыми, то красно-коричневыми. Вот ужо вам! – скалят они друг на друга и на всех вокруг гнилые зубы, набивая тем временем и так раздувшиеся до безобразия животы.

Вот кто были они, бывшие «борцы за идею», оказывается: шакалы!

А потом грянул новогодний подарок – «либерализация цен». Это был смертельный удар – руки у хищников были развязаны окончательно! Подчистую были ограблены те, кто многолетним честным трудом собрал какие-то деньги. Но зато монополисты, мафиози разных мастей, «бывшие», оставшиеся у власти, получили возможность обманывать и обогащаться без меры. Никакого контроля, всеобщая воровская «малина» в масштабах гигантской страны – хватай, грабь, делай, что хочешь, никто тебе не указ! Добивая слабого, честного! Однова живем!

Своим и вовсе не давали ходу: главные советники – иностранцы…

А Президент, как ни в чем не бывало, убеждал своих избирателей, своих бывших верных защитников, что все, что делается, – правильно. И просил потерпеть. До осени. Осень наступила. Разумеется, ничего хорошего не произошло. Да и не могло произойти, это же ясно. Вакханалия продолжалась… И уже настоящая война вступила на русскую землю – лилась кровь братьев. Ждали всеобщую, гражданскую. Иного выхода не предвиделось…

Такого не было, пожалуй, и в первобытных обществах, где существовали законы пусть первобытной, но все же морали. Страна превратилась в притон спекулянтов, мошенников – бесов разных мастей и рангов, облеченных званиями «политиков» или «бизнесменов». Порядочных людей совращали уже официально. Проституцию фактически узаконили. Девушкам предлагали либо продать себя «по месту жительства» в родной стране – то есть «оказывать интимные услуги состоятельным господам», либо приглашали «подписывать контракты для работы за рубежом». Пресса, особенно молодежная пресса, не таясь, печатала «предложения интимных услуг», «контактные телефоны» всевозможных «массажных салонов» и «агентств», девушки вполне открыто, не таясь, предлагали себя…

Это все называлось «свободным рынком»…

(Из повести «Презентация»)

Но все-таки – почему?

Да, кое-какое сопротивление в народе было. Многие письма, пришедшие мне в связи с «Пирамидой», свидетельствовали об этом. Были кое-какие демонстрации, негодующие статьи пробивались в газеты. И до какого-то времени сопротивление даже росло. При Горбачеве многие все же надеялись на «перестройку»…

И в Ельцина сначала поверили тоже за его якобы смелость и прямоту. Признаюсь, я тоже поверил сначала в Горбачева, а потом – в самом начале! – и в Ельцина. Но теперь я, как и большинство, был просто-напросто ошарашен тем, что происходит в стране и куда все идет…

Ясно, что в каждом трудном деле, тем более новом, ошибок бывает множество. Наша страна после Революции действительно шла совершенно новым путем, и трудности были огромные. А в конце концов и вовсе – верхушка пирамиды власти у нас одряхлела. Она неминуемо должна была обновиться. Старые растресканные меха уже не выдерживали напора вина новой жизни. Эти меха, естественно, нужно было омолодить, обновить. И «перестройка», то есть обновление, очищение были необходимы даже в том случае, если бы «верхи» думали о народе, а не исключительно о себе.

Но при дьявольском строе капитализма стремление к творчеству все больше отмирает, и в человеке, растет пылкая жажда обладания. Обогнать конкурентов любыми средствами, взять, съесть и переварить – основное желание очень многих людей. Причем взять как можно больше, желательно вообще все! И – переварить. То есть уничтожить. Знаменателен известный призыв Ельцина: «Обогащайтесь! Берите суверенитета столько, сколько сможете переварить!»

«Обогащайтесь!» – вот же главное теперь, оказывается. Теперь – можно! И многие одурели от такой «свободы». И – ринулись в «приватизацию, «залоговые аукционы», «ваучеризацию» и – коррупцию! – с оголтелым восторгом. Ложь, насилие, убийства, так называемый «рэкет» – однова живем! Ради обогащения, прибыли – все, что угодно! Массовый, непреодолимый гипноз…

Да, при Ленине, после Революции, тоже был лозунг: «Грабь награбленное!» И многое из того, что было у «аристократов» и помещиков действительно было награбленным. Но то, что существовало в стране теперь, в 1991-м, вовсе не было награбленным, оно, наоборот, было создано трудом миллионов людей. Трудом очень нелегким, сопряженным с огромными жертвами, подчас истинно героическим.

А пришедшие к власти в 91-м грабили рьяно и беззаветно. Они мечтали только о том, чтобы ИМЕТЬ. Иметь исключительно для себя, и чем больше, тем лучше.

К власти пришли те, кто всегда был против России, против людей, против нормальной, совместной человеческой жизни. И вовсе не за то, чтобы людям жить вместе в дружбе, а не в ненависти друг к другу. Не нужно им «развитие каждой личности»! Нужны деньги, золото, предметы вычурной роскоши, изысканная еда, питье, развлекуха и все такое. И не дружеские чувства, симпатия, понимание красоты, стремление к совершенству, любовь мерило человеческого счастья для новых хозяев, а – материальное богатство и, разумеется, власть. Власть над другими, свобода грабить!

Да, первая серьезная попытка достичь справедливости в России не удалась – Советский Союз прекратил свое существование. Но зато появился опыт. Неудача на пути к цели вовсе не доказывает, что цель недостижима! Разумный человек на пути к цели извлекает опыт из своих ошибок, а вовсе не поворачивает вспять! Ведь отрицательным результат оказался во многом по нашей же общей вине – по неготовности нашей! – надо это, в конце концов, честно признать! Но ведь были и немалые достижения – этого нельзя отрицать!

Но, увы. Я хорошо запомнил, что на площади, несправедливо названной впоследствии «Площадью Свободной России», большинство, увы, не кричало «Свобода!». Большинство кричало: «Ельцин! Ельцин!». Они и получили не свободу, а Ельцина. Таким, каким он и был.

Да, не таким жестоким, как, например, Сталин (хотя октябрь 93-го свидетельствует о другом). Да, не таким активным и не терпящим возражений, как Ленин (хотя это тоже большой вопрос). Но – самовлюбленным, самозабвенно любящим власть, не считающим нужным держать свое слово – это вне всяких сомнений. И, мягко говоря, не очень умным. К тому же он стал игрушкой в руках тех, кто мечтал уничтожить Россию как таковую – с ее русским духом общинности, духовности, стремлением к справедливости для всех.

Начал сочинять я свою повесть «Презентация» в начале 93-го. Форму изложения выбрал – от разных лиц, включая и самого Президента, – свободную, раскованную, легкую, иногда с юмором «на краю могилы». И по мере изложения получается как бы «срез общества» сегодняшней России. Фрагменты этой повести я и цитирую здесь.

«…Бледный, сосредоточенный, неподвижный и серьезный сидел «афганец». Ведь это последний час его жизни.

Но дело не только в этом. Он же собирался не просто взорвать Президента. Предварительно он должен высказать все в прямом эфире – почему он пришел к этому решению.

Приедет ли Президент? По реакции зала, где ветерком слух пронесся, он понял, что Самого пока нет. Но ему не нужны были двое без Президента! Пока их не было, оставалась еще надежда, а теперь, похоже, ее почти нет. Неужели все зря?

Приедет ли Президент?

Спокойно. Только спокойно…»

Я отлично сознавал, что пишу. Мой «афганец» – будущий камикадзе, «террорист». Разумеется, если повесть будет опубликована, меня могут привлечь. Но я не боялся. Страха не было совершенно. И не потому вовсе, что властям было, кажется, наплевать на все, что о них писали тогда в газетах, журналах, книгах. А просто стерлась грань между жизнью и смертью действительно. То, что творилось вокруг – шакалий шабаш. Даже в самые мрачные советские годы такого мы не испытывали – тогда все-таки надежда была. И все-таки были «свои» и «чужие». Теперь же все спуталось. В каком-то смысле моя повесть – «нырок с «Марипозы», я понимаю, Джек. Но ведь это не просто был мой возможный уход, это – ОБРАЩЕНИЕ К СООТЕЧЕСТВЕННИКАМ! Я ведь надеялся, что они УСЛЫШАТ. ОПОМНЯТСЯ! Сметут НЕЛЮДЕЙ!

Жмурики

Однажды – то ли в конце 92-го, то ли в начале 93-го – мне позвонил отец главного редактора вновь образованной газеты «Новый взгляд» Юрий Додолев, который был неплохим поэтом.

– Послушай, я читал твои статьи в «Независимой», отлично ты пишешь, почему бы тебе не дать что-то Женьке, в его газету?

«Женька» – его сын, главный редактор «Нового взгляда».

Я дал. В отдел, естественно, а не главному редактору лично. Они напечатали. Потом печатали еще, хотя постепенно начали редактировать, против чего я категорически возражал, что им явно не нравилось. «Женька» не удостоил меня «приема» ни разу, все отношения велись через сотрудника, который как раз и начал мои статьи редактировать. А когда я перестал приносить статьи, они с этим беззвучно и спокойно смирились. А сам Юрий Додолев, собственно, к газете отношения не имел, к тому же часто болел… Так что и с этой газетой мои отношения прекратились..

Тем не менее, именно в «Новом взгляде» я однажды прочитал в разделе «Читательская почта», что мои статьи – «из самых лучших», и что «если бы Аракчеев баллотировался в депутаты, мы бы за него дружно голосовали».

А статей неопубликованных все еще было много. Однажды мне позвонил заместитель главного редактора газеты «Завтра», самой «крайней» из больших газет, Владимир Бондаренко, который раньше что-то хорошее писал обо мне. Он предложил написать что-нибудь для них. Я посомневался, но потом поставил жесткое условие: никакой редактуры! Главным редактором «Завтра» был Александр Проханов, с которым мы были когда-то знакомы и даже почти дружны. Он на мое требование согласился, и я написал большую статью для них под названием «Да поможет нам Бог!», где выразил и свои мысли о происходящем в стране, и свое несогласие с позицией «Завтра» по некоторым вопросам. Опубликовали все слово в слово. Тогда я стал писать еще…

«Что мешает президенту?», «Будем ли мы голосовать за большевиков?», «Во власти страха», «Скромное обаяние демократов», «Проигрыш проигравших», «Стыдно!», «Народ вправе…», «Глухота», «Гонорея» (от слова «гонор»), «Четыре лжи о происшедшем в октябре», «Трусость и лень», «Жмурики», «Трусливые мальчики», «Страсти по фашизму», «Рабство в крови»… Все эти статьи в разных газетах были опубликованы. Даже в респектабельной и весьма многотиражной газете «Труд» опубликовали большую мою статью – «Бесовщина»! Ее, как я случайно узнал, повесили на стенд «Лучших материалов», однако ни один человек мне после ее выхода не позвонил. Хотя тираж «Труда» был – около двух миллионов…

А в стране полным ходом шла «приватизация», то есть бесстыдный, лихорадочный грабеж «отдельными гражданами» того, что создано многолетним трудом всех остальных. В конце концов этот процесс так и окрестили – прихватизация. Началась и «ваучеризация» – лукавое изобретение «некоторых» во главе с тем самым господином с нерусской фамилией Чубайс, до недавнего времени бывшим младшим научным сотрудником в каком-то НИИ, потом, кажется продававшим цветы, а теперь – ого-го! – ставшим ближайшим соратником Ельцина.

Происходило нечто чудовищное, невозможное, казалось бы, в развитой современной стране, освобождающейся – как уверенно утверждалось правителями – от «многолетних пут лживой идеологии». С телеэкрана президент Ельцин с обычной самодовольной ухмылкой резким неприятным голосом заявил, что, мол, теперь «каждый россиянин – каждый, даже грудной ребенок – получит по своему «ваучеру»… ДЕСЯТЬ ТЫСЯЧ рублей». Приблизительно столько стоил тогда ОДИН КИЛОГРАММ копченой колбасы… А это ведь не что-нибудь, не какая-то подачка правительства – это ДОЛЯ КАЖДОГО ГРАЖДАНИНА ОТ БОГАТСТВА СТРАНЫ, созданного за десятилетия трудом миллионов! Ну, разве не справедливым был заголовок моей статьи «Что такое дурак?» в «Независимой»? Что же касается ее героя, то и потом, после Ельцина, тотчас же разваливалось все, за что бы этот автор «ваучеров» и бывший близкий соратник Ельцина ни брался.

Гитлер, а точнее, кажется, Геббельс считал: чем чудовищнее ложь, тем легче в нее поверят. Прав был немецкий идеолог! Знал человеческую натуру… Президент наш то ли воспринял его урок, то ли для него все такое было естественным. Он все больше и больше становился пародией на самого себя: пьяным давал интервью за рубежом, дирижировал оркестром, пел «Калинку», плясал неуклюже, как паяц, перед всем миром, спал, когда его ждал у самолетного трапа премьер скандинавской страны, и, не стесняясь, мочился на колесо самолета, из которого только что вышел… «Во, мужик! – радовались некоторые. – Настоящий наш! Сибирский медведь! С таким не пропадем!» Некоторые, правда, осуждали «за чудачества». Но – не более…

Да, «диссиденты», доблестные наши «протестанты», борцы за свободу и демократию, дружно продолжали, несмотря ни на что, поддерживать и президента, и его верных адептов, окончательно разрушающих «вверенную им», а точнее захваченную ими страну.