Работорговцы. Русь измочаленная

– Тебе действительно живые рабы нужнее серебра и золота? – поинтересовался Щавель и, получив утвердительный ответ, спросил: – Вздумал хозяйством обзавестись или, в самом деле, для опытов?

– Ну-у… надо проверить некую перспективную теорию, – замялся доктор. – Не крепив горькой солью практики высокомудрые гипотезы древних, не добьёшься величия.

– Чую, твои гипотезы хуже симпозиумов, но ты однозначно прославишься, – предрёк Щавель. – Останешься в памяти потомков великим целителем или тебя сожгут за погань колдовскую.

Альберт захихикал.

– Иди в канцелярию, – распорядился Щавель, – жди свою грамоту. Оформишь портрет, получишь требование на медицинский склад. Бери запас на семьдесят рыл до Великого Мурома. Туда пройдём без боёв, но учитывай стёртые ноги и дрисню, впрочем, не тебя учить. Тащи на конюшню, найдёшь, где формируют обоз, и грузись, а мы подойдём.

В арсенал пустили одного Щавеля, да и то придирчиво сверив грамоту с личиной предъявителя. Сидевший за столом стражник в мятой синей форме был немолод и своё дело знал крепко.

– Где найти Лузгу? – спросил Щавель.

– Боярин имеет нужду в огнестреле? – заинтересовался страж.

«Не боится узнавать. Случись что, напишет в отчёте о постороннем, сующем нос не в своё дело», – оценил Щавель качество поставленной службы и пояснил:

– Я по личному делу.

– Придётся обождать здесь, его сейчас вызовут, – вежливо, но непреклонно ответил стражник, зацепил проходившего мимо работника и услал за поручением.

О проходе Щавеля вглубь арсенала, пусть даже в бронную, речи более не шло. Стражник задержал любопытствующего посетителя, невзирая на его звание.

Торчать под его пристальным взором пришлось недолго. Лузга объявился споро. Был он одет в синий комбинезон, собран и деловит.

– Пропусти со мной, – попросил он.

Стражник умакнул перо в чернильницу, вывел запись в гроссбухе, придвинул Лузге. Лузга накарябал пояснение. Страж набросал на бланке данные из грамоты, протянул разовый пропуск Щавелю.

– Идём, – Лузга потянул толстую, ладно пригнанную дверь, обитую железными полосами.

Они окунулись в атмосферу неслышной снаружи складской работы: по коридору сновали умельцы, из помещений доносился стук, бряканье, клацанье. Тревожаще и вкусно пахло начищенной сталью и оружейным маслом, доносило похабную вонь керосина.

– Строго у вас тут, – одобрил Щавель.

– Наш солнечноликий сам не свой до огнестрельного оружия, – съязвил Лузга. – Спит и видит захват кремля вооружёнными соратниками. Да ты сам знаешь, как оно бывает. Собрались молодцы на Софийской стороне, подвезли телегу стволов, построились и вперёд, прокладывать в царство свободы дорогу.

– Ты об сём только со мной треплешься или со всеми подряд? – спросил Щавель.

– Одичал ты в своей деревне, – зыркнул на него Лузга. – Здесь столица, и речи здесь столичные, окстись!

– Что, неужели светлейшему не доносят?

– Наушничают, козлы, – не стал отрицать Лузга.

– Смотри. Познакомишься с чёрными врачами.

Лузга гмыкнул и торопливо пригладил с боков ирокез.

– Щас тебе ружейку покажу, – увлёк он Щавеля в проём.

В большой комнате за длинным столом копошились бабы в комбинезонах и косынках, сноровисто протирая ветошью детали. Ближайшая к вошедшим некрасивая грудастая девка закончила собирать облезлый добела АК-74. Нажала на спусковой крючок, кинула вверх флажок предохранителя, отложила почищенный калаш в сторону.

– Бабы? – не поверил глазам Щавель.

– Как в Орде! – похвастался Лузга. – Они усерд нее мужиков на тупой работе. Стволы начищают на совесть. В каждую щель залезут, никакой тебе халтуры. Молодец, Наталья! – похлопал он по заду некрасивую девку и деловито увлёк спутника в дальний край комнаты, где помещался зарешёченный проход.

– Неплохо устроился, гарем по месту работы организовал, – отдал должное Щавель. – Сам придумал?

– Ну, а кому ещё дотукомкать? – оскалился Лузга. – Чай, в Белорецке никто больше не обучался.

– Чего ж тогда плачешь, раз наука из Орды на пользу пошла?

– Я давно не плачу, я радуюсь, – Лузга оскалил зубы ещё пуще, сдвинул губы, посуровел.

Он стукнул кулаком в решётку:

– Отпирай, Степан!

Пожилой усатый страж выполз из полутьмы. На боку у него Щавель с изумлением узрел оттопыренную кожуру. Впервые за много лет он видел вооружённого короткостволом человека.

Внутренний стражник оказался не в пример покладистее наружного. Должно быть, справедливо полагал, что, если через внешний пост пропустили, значит лицо доверенное. Он вставил ключ в замок, провернул дважды, распахнул решётку. Гладкое движение хорошо смазанных металлических частей ласкало слух.

Лузга ступил за порог, потянулся направо к полкам. Достал фонарь с клеймом в виде мифической птицы Гру, хранительницы тайн, запалил фитиль, задвинул стекло.

– Пошли, чего покажу, – позвал он.

В помещении не было окон. «От пожара заложили, – сообразил Щавель. – Чтобы тяги не было». Лузга подвёл его к пирамиде, повесил фонарь на крюк, достал калаш:

– Зацени.

– Что в нём такого диковинного? – судя по нетронутому воронению, калаш был изготовлен недавно, либо им не пользовались. – Добыли под стенами кремля или доискались допиндецового схрона?

– Отобрали у басурман под Казанью, там Орда часто шарится. Казанские нам прислали пяток и себе оставили. Диковинного в нём то, что он сделан не позднее трёх-четырёх лет назад. Но главное, что он заточен под натовский патрон пять-пятьдесят шесть на нитропорохе.

– Что за зверь?

– Он длиннее нашего патрона пять-сорок пять, заряд поболее… У нас чёрный порох, у них синтетический, оттого на стволы идёт сталь другая. Да что тебе объяснять, валенок чухонский! Этот патрон шведы используют. Он в наш калаш не пролезет, а вот этот натовские патроны хавает. Непростые это патроны. Порох в них серьёзный, дыма почти не даёт, зато силы в нём немерено, пуля летит быстрее, по отлогой траектории, оттого дальше. Такие калаши делали на Руси до Большого Пиндеца, но этот свежий.

– Как определил?

– На клейма смотри, – Лузга поднёс оружие к лампе. – Видишь, полумесяц рядом с номером? Это печать Орды, сам такие ставил. У старых калашей имеется клеймо в виде треугольника со стрелкой, здесь этого нет. Ну и номер. Очень далеко ушёл от тех, что при мне набивали. Верняк, при хане Беркеме калаш изготовили.

– Под шведский патрон, значит… – пробормотал Щавель. – Что говорит светлейший?

– Что нужно Щавеля в Орду послать. Пусть с производством ознакомится, – ухмыльнулся Лузга. – На промке Белорецкого комбината.

Щавель перевёл взгляд со зловещих клейм на глумящегося Лузгу. Лузга сник.