Terra Insapiens. Книга первая. Замок

– Не-ет. Отец ругает меня, что я слишком часто с больными общаюсь, а я говорю – а с кем мне общаться, с пальмами что ли? Он хочет меня с мамой отправить на большую землю, чтобы я в школу ходила.

– Паскаль будет скучать без тебя.

– Я тоже… Я уже ко всем привыкла. Дядя Сократ мне качели в саду сделал. Дядя Адам мне воздушного змея подарил. Мы его с башни запускали… Отец говорит: будь осторожней, они больные люди. А я думаю, они нормальные люди. Просто они живут каждый в своём мире. Они там заблудились и не могут найти дорогу назад. А мой отец пытается их вернуть.

Игроки в бадминтон устали. Ева с Паскалем пошли в сад, качаться на качелях.

Пришёл Адам, разговаривая о чём-то с Ньютоном.

– Вы уже знакомы? – спросил Адам. – Это Артур, а это наш уважаемый учёный, которого мы называем Ньютон, хотя он на это сердится.

– Да я уже привык, – махнул рукой Ньютон, – что на вас обижаться!

– В общем, вы обдумайте, что я вам сказал. Потом обсудим, – обратился Адам к Ньютону.

Тот кивнул и пошёл в свою комнату.

– Он действительно большой учёный? – поинтересовался Артур.

– Ну, большой, не большой – не знаю. Лет двадцать назад был перспективным молодым учёным. Даже участвовал в разработке коллайдера в ЦЕРНе. Потом у него пошла чёрная полоса в личной жизни и, похоже, она до сих пор не закончилась.

– А как он здесь оказался? Он не похож на сумасшедшего.

– А ты специалист по психиатрии? – лукаво улыбнулся Адам.

– Нет, конечно. Но я не понимаю, например, – зачем здесь Поэт? Он совершенно нормальный человек.

– Поэт? Да что ты! Настоящий поэт хорошо знает – что такое безумие. Он всегда ходит по грани. А вот, кстати, и он, лёгок на помине. И в очень расстроенных чувствах. Кажется, сейчас тебя будут опровергать.

Поэт явно убегал от Андрона, который шёл за ним следом.

– Оставьте, оставьте меня!

Он остановился как вкопанный и, размахивая руками, стал вопрошать всех и никого.

– Зачем меня положили в этот гроб, обтянутый кожей? Зачем мне дали в родственники обезьяну? Я не хочу быть человекообразной обезьяной, я хочу быть человекообразной чайкой.

– Человекообразная обезьяна, по Дарвину, является дальним предком обезьянообразного человека, – рассудительно произнёс Судья.

– Я не хочу быть обезьянообразным человеком! – взвизгнул Поэт. – Зачем это унижение?! Зачем меня посадили на какой-то костяной скелет из анатомического атласа? Я не желаю быть субъектом анатомии! Вы не представляете, какая мука для меня моё тело! Как я желал бы избавиться от него! Я наделён душой, способной объять весь мир. Почему моя душа должна мучиться в этом кожаном гробу? Вытащите меня, вытащите меня из гроба! Я живой, я живу, я задыхаюсь в этом гробу, я стучу кулаками – откройте, откройте, вытащите меня наконец! Это невыносимо!

Адам обнял Поэта и начал его успокаивать, что-то тихо начал ему говорить. Плечи Поэта вздрагивали от рыданий. Он снова вскинул голову и продолжил горячо объяснять уже Адаму:

– Зачем он рассказывает мне, что я кусок мяса с костями? Зачем он объясняет мне – как работают моя печень и желудок? Я не желаю знать о процессах пищеварения и дефекации. Моя душа оскорблена своим телесным воплощением. Она мечтает вырваться из тела, как из тюрьмы. Заберите моё тело, оставьте мне душу! Больше я ничего не прошу.

Поэт снова зарыдал на плече Адама. Тот продолжал ему что-то тихо говорить, поглаживая его по спине, как ребёнка. Поэт наконец успокоился, кивнул головой на слова Адама, вытер рукой глаза и подошёл к Судье.

– Ваша честь! Я знаю, что вы ведёте процесс против главного обвиняемого. Прошу добавить в обвинительный акт мои обвинения.

– Я вас слушаю.

– Данную мне жизнь, в том виде, как она есть, считаю оскорблением, и прошу выплатить мне компенсацию за моральный ущерб.

– Какого рода компенсацию требуете?

– Я не требую многого, я требую личного публичного извинения.

– Так личного или публичного?

– Лично господин Бог должен публично передо мной извиниться.

– Хорошо, я добавлю пункт в обвинительное заключение. Но процесс пока поставлен на паузу. Я вызвал обвиняемого на допрос, обвиняемый на допрос не явился. Вчера я морской почтой отправил обращение в международный розыск.

– Морской почтой? – удивился Адам.

– Он бросил бутылку, с какой-то бумажкой внутри, в океан. Я видел, – с безмятежной улыбкой сказал Андрон.

– О-о-о! – протянул Адам. – Тогда процесс затянется. Морская почта нетороплива.

– Ваша честь, я вам советую полагаться на свои силы, – добавил он, обращаясь к Судье. – Ваш обвиняемый так хорошо научился прятаться от людей, что Интерпол вам не поможет.

– Это была формальность, которую я обязан был соблюсти.

Адам подошёл к Андрону.

– Андрон, опять вы довели нашего Поэта до нервного срыва!

– Я объяснял ему, как работает его биологический механизм.

– Да не должен он это знать! Пусть он верит, что его душа живёт в сердце. Не надо ему рассказывать, что это насос, который гонит по телу кровь. Это знание для него бесполезно и мучительно. Какой же вы не чуткий!

– Каждый должен знать свой биологический механизм!

– Тьфу ты!

Адам уже хотел отойти, но заметил что-то и указал пальцем на рукав рубашки Андрона.

– Держите своё подопытное животное, а то потеряете.

Андрон поймал муравья и присмотрелся.

– Снова Роберт Шестой, – задумчиво сказал он и вздохнул. – Это уже склонность к побегу. Надо наказать.

Когда все разошлись, Артур вернулся к «Мыслителю» и увидел Писателя. Писатель сидел за столом, закрыв глаза. Было похоже, что он слушает приёмник. К одному уху он приложил зелёную коробочку, в которой Артур с удивлением узнал мыльницу из душевой комнаты, другое ухо он прикрыл рукой, чтобы не мешали слушать.

Через некоторое время он оторвался от своего занятия, увидел Артура, засунул мыльницу в карман и, как ни в чём не бывало, поделился новостями:

– Передавали по радио – фараон Рамзес тридцать четвёртый женился на герцогине Уэльской. Как вам это нравится?! Всё смешалось в доме Уэльских. Зачем ей этот фараон? Только что титул древний, а ему уже лет шестьдесят, я слышал.