Terra Insapiens. Книга первая. Замок

– Пытался я читать учебник по квантовой физике, – сокрушённо сказал он, – ни черта не понял.

Андрон безнадёжно махнул рукой, встал из-за стола и пошёл в свою комнату.

Артур тоже поднялся и пошёл навестить Паскаля.

Сидя на кровати в его комнате, наблюдая, как он стучит по клавиатуре, Артур задал ему вопрос:

– Как ты жил до того, как попал сюда?

Паскаль на минуту оторвался от своего занятия и задумался.

– Жил как все вокруг меня… Прогуливал лекции в универе, зубрил конспекты по ночам перед экзаменами. Ухаживал за девушкой с красивыми каштановыми волосами. Делал разные глупости, писал в блоге на злободневные темы с тегом #resistance, вступил в комьюнити «The Birds Aren't Real» – ради прикола. Хотел ещё вступить в сообщество «плоскоземельщиков» и организовать там фракцию плоской Вселенной, – Артур фыркнул, не удержавшись, и Паскаль улыбнулся. – В общем, жил в той самой мутной пене житейского потока, в которой живут остальные люди.

– А сюда как попал?

Паскаль нахмурился и уже без улыбки посмотрел на Артура.

– Тебе обязательно это знать?.. Не хочу об этом вспоминать.

– Извини, – смутился Артур. – Я не должен был… – он замялся, не находя нужных слов.

– Проехали! – отмахнулся Паскаль. – Расскажи лучше о себе. Я не представляю, как себя чувствует человек, ничего о себе не помнящий.

Артур задумался, потирая рукой подбородок.

– Ощущения странные… Голова моя плотно набита знаниями о мире, как винчестер на десять терабайт, заполненный под завязку. Но кто-то удалил одну самую важную папку, где было всё обо мне… Хозяин назвал это ретроградной амнезией, последствие удара головой.

Он посмотрел на Паскаля и смущённо улыбнулся.

– Наверно так ощущают себя роботы, о которых мне рассказывал Адам, когда они выходят с конвейера. Их память загрузили знаниями, навыками, правилами, но у них нет биографии. Она начинается только сейчас – с чистого листа. Я как будто родился в Замке, в первый день, когда открыл глаза.

– Нашёл где родиться! – усмехнулся Паскаль. – Не мог выбрать место получше.

– Но я ведь не выбирал… – растерянно сказал Артур.

– Да шучу, шучу, – успокоил его Паскаль. – Может быть, это не так и плохо – то, что случилось с тобой. Я бы с радостью многое стёр из своей памяти, но – увы!

Паскаль снова вернулся к своей программе. Артур понаблюдал, как он ловко стучит по клавиатуре почти не глядя, и, в конце концов, спросил:

– Слушай, а ты не можешь плюнуть на всё это?.. Ну, на бесконечные поиски смысла жизни, и стать обыкновенным человеком, радоваться жизни, даже если у неё нет никакого смысла?

Паскаль повернулся к нему, задумался, помотал головой и сказал:

– Знаешь, когда я учился на первом курсе, мать участвовала в благотворительной акции – отправляли ненужные вещи в детский дом. Мать решила отдать мою школьную куртку, из которой я уже вырос. Она решила заштопать дырявые карманы, и в одном из карманов обнаружила завалившуюся в дыру записку. Она протянула её мне, я прочитал. Это был список дел на день. Как сейчас помню, там было написано:

– купить хлеба;

– починить велосипед;

– найти смысл жизни;

– вынести мусор.

Паскаль улыбнулся воспоминанию, но тут же стёр улыбку.

– Так что я всегда был такой и другим уже не буду… Достоевский писал про мальчиков, которым не надо миллионов, а надо мысль разрешить. Вот это проклятое и во мне сидит.

Выходя из комнаты Паскаля, Артур заметил Маркуса. Маркус стоял у стены, упираясь в неё руками. Артур с любопытством подошёл к нему и увидел, что Маркус лижет камень стены. Он проводил языком снизу вверх, потом облизывал губы, о чём-то задумавшись.

– Что вы делаете? – удивился Артур.

– Пробую камень на вкус, – ответил Маркус. – Не могу определиться с названием. Всё существующие названия не подходят.

– А разве у камня есть какой-то вкус? – недоумённо спросил Артур.

– У каждой вещи мира свой особый вкус, цвет и запах. Собственно, так мы и различаем вещи. Иначе они бы путались и сливались между собой… Вот попробуйте и скажите – на что это похоже?

Артур неуверенно подошёл к стене и легонько лизнул шершавый камень.

– Ничего не чувствую, – честно признался он.

– Значит, у вас не развиты вкусовые рецепторы. Я чувствую его вкус, но не могу его назвать… Вот у Аполлона, – он обернулся и посмотрел на статую, – совсем другой вкус. Вы попробуйте, сравните.

Артуру как-то не улыбалась мысль лизнуть Аполлона.

– Ну… – попробовал он понять Маркуса. – Я допускаю, что камень и мрамор могут иметь разный вкус. Мне это, к сожалению, не доступно.

– Да и не переживайте! – сказал Маркус, хотя Артур и не думал переживать. – Всё равно это только иллюзия.

Маркус отошёл от стены и повёл Артура по коридору.

– Мир человеческий и мир реальный – два совершенно разных мира. Сахар не знает, что он сладкий, соль не знает, что она солёная. В мире нет ничего солёного и сладкого. Это не свойства мира, а свойства рецепторов вашего языка. Сигнал от них идёт в мозг. Его можно перекоммутировать, и тогда вы с удовольствием будете есть сладкую селёдку и пить чай с солёными конфетами.

– За пределами моей головы, – продолжал Маркус, – вкус, аромат и цвет ничего не обозначают. Небо не знает, что оно голубое, снег не знает, что он белый. Если бы они могли разговаривать, они спросили бы нас – зачем мы даём им такие пустые, ничего не значащие, лишённые смысла определения?.. Мир, как мы его видим, как мы его представляем, – этот мир существует лишь в нашей голове. Один философ сказал: «человек – это паук, висящий на сотканной им самим паутине смыслов». И это действительно так. Стоит усомниться в прочности паутины, как она порвётся, и мы полетим в пропасть.

Вечером, сидя во дворе за столом, Артур разговаривал с Ньютоном. Приближалось полнолуние, и двор был хорошо освещён.

– Я слышал, что вы пишете книгу «Теория всего».

Ньютон посмотрел на Артура оценивающе, как бы сомневаясь, – стоит ли с ним об этом говорить?

– Был грех. Только я её выбросил. Порвал и выбросил.

– Почему?

Ньютон задумался, вздохнул и как-то отстранённо стал говорить.

– Обидно, прожив столько лет, понять, что я ничего не знаю. Ибо всё, что я знаю, либо неважно, либо придумано… Я знаю много фактов, но всё это не важно, это пена на поверхности мирового океана… Я знаю какие-то законы, научно объясняющие мироустройство, но понимаю всю их ограниченность. Законы Ньютона не то, чтобы отрицают законы микромира – они не пересекаются, они существуют отдельно друг от друга, что подчёркивает их условность.