Нибиру

– Смотрите на свет.

Сейчас нас вырубят как в фильме Люди в Чёрном. Аппарат действительно вспыхнул, но сознание не отключилось. Вокруг погас мир.

Меня обхватило несколько тёплых ладоней с длинными пальцами. Так неожиданно, что я даже тихо вскрикнул. Ладони мягко надавили на горбушку, приказывая двигаться вперёд. Я, осторожно ступая, повиновался. Через несколько шагов пол накренился вверх, и в нос ударила струя свежего воздуха. Ещё пара шагов, и я ступал босыми ногами по голой земле. В ушах завывал ветер. Судя по его невеликой силе, мы находились на большом открытом пространстве.

Через несколько метров я оказался внутри маленького помещения. Меня мягкими жестами попросили сесть. Через секунду кто-то опустился рядом. Может, Нильс, а может и гуманоид. Я решил помолчать.

Хлопок. Звуки извне стали заметно глуше, – закрыли дверь. Где я? Кто здесь? Сколько нас? Я почувствовал движение. Мы куда-то едем или летим. Справа услышал тоненький голос Нильса:

– Пап, я ничего не вижу.

– Я тоже, – ответил я.

– Они ослепили нас навсегда?

– Не знаю. Может, это их вариант чёрной повязки на глаза, чтобы мы не знали дороги. – Выждав немного, я чуть прикрикнул: – Эй, здесь кто-нибудь есть?!

Но в ответ раздавались лишь гул двигателей под полом. Машина двигалась плавно, как по маслу, без единой малейшей встряски. Полагаю, мы летим.

– Папа, мне страшно, – прошептал Нильс в который раз.

– А мне уже почти нет – ответил я.

– Почему?

– Если б они хотели нас убить, они бы уже это сделали. Незачем так извращаться, ослеплять, куда-то везти.

Мальчик помолчал.

– Логично, – наконец ответил он, и мне стало легче на душе. – Тогда получается что?

– Думаю, они нашли ещё кого-то на орбите Земли, – говорю. – И нас везут к ним. Либо… либо у них какой-то третий план, о котором мы не знаем.

– Какой может быть план? – спросил Нильс, но я представил серых человечков, которые стоят в метре от нас в машине и всё слушают, и решил прикусить язычок.

– Давай пока помолчим и подождём, – сказал я сыну.

И мы молчали, пока через целую вечность наша каталажка не остановилась. Вновь хлопнула дверь, запуская внутрь более холодный ветер, и мягкие прикосновения повели нас наружу. От ощущения ладоней инопланетян на коже становилось и противно, и восхитительно одновременно, как от касания змеи. Я даже подумал, что если умру здесь, на неизвестной планете, это будет лучшей смертью, чем от сердечного приступа в постели с женой.

Нас вели по шелковистой траве. Зябкая земля холодила кожу ступней, несильный, но громкий, утробный ветер рвал майку. Наконец, меня остановили и слегка надавили на плечи.

– Садитесь! – услышал я позади, и осторожно нащупал пятой точкой твёрдую опору.

– Сидите до тех пор, пока не вернётся зрение! – приказал голос, и прикосновения меня оставили.

Посидев немного, покрутив головой, я позвал:

– Нильс.

– Я тут, пап, – раздался справа голос сына.

– С тобой всё хорошо?

– Я ничего не вижу.

– Я пока тоже. Подождём.

Лишённый одного их органов чувств, организм впал в панику. На бессознательном уровне казалось, будто потеря зрения – это навсегда. Вдруг гуманоиды ошиблись, и их свет на человеческий мозг действует совсем иначе, и до конца жизни мы с Нильсом так и будем видеть ушами и жрать землю.

– Папа, я, кажется, начинаю видеть, – услышал я голос Нильса.

– Что вокруг? – спрашиваю.

– Не знаю, пока очертания. Вроде впереди что-то стоит. Кровати.

Кровати? В открытом поле? Вы бредите, господа?

– Я начинаю видеть цвета. Пап, мы в поле. Мрачно. Небо фиолетовое.

Пока Нильс говорил, я тоже начал видеть очертания. А когда зрение вернулось всего лишь наполовину, мне стало жутко.

Картину, представшую передо мной, мог написать Дали или создать инопланетный разум. Мы с Нильсом сидели на металлических кубах посреди степи. Невысокая трава упиралась в горизонт, лишь два-три неизвестных мне раскидистых дерева одиноко выглядывали на перспективе. Метрах в семи от нас тянулся ряд кроватей, всё из того же чёрного металла. А на кроватях спали люди, бережно укрытые серебристыми покрывалами.

– Пап! – Нильс радостно вскочил, тревожно огляделся, и снова уставился на кровати. – Они нашли людей! Нашли всё-таки! Значит, нас не убьют!

Я нахмурился и медленно поднялся на озябшие ноги. Что там говорил серенький дружок? Нас переводят в статус гостей? Невелика персона, но знать бы, какими привилегиями обладают загадочные гости.

– А наши серые человечки, похоже, нас покинули, – произнёс я.

– А может, они прячутся там? – мальчик указал вдаль, и я обнаружил ряд кубических сооружений метрах в ста, похожих на бараки или амбары.

– Может быть, они там. А может быть, будут держать там нас, – недовольно проворчал я и обернулся. – Наши хозяева, скорее всего, остались там.

Позади степь спускалась в холм. Пространство склона упиралось в тонкую чёрную полоску сооружений, над которой садился белый шар пробивающегося сквозь фиолетовые тучи солнца.

– Похоже, это город.

– А если мы туда пойдём? – спросил Нильс.

– Не думаю, что нам будут там рады. Нам всё время светили в глаза, а потом вовсе ослепили. Они не хотят приоткрывать завесу тайны. Не хотят, чтобы мы видели, как они живут. Нам выдали место здесь.

Нильс обернулся.

– Мы должны жить в поле?

Я пожал плечами.

– Стоит подождать дальнейших инструкций или когда хотя бы очнутся другие люди.