Будни серого костюма

– О, Юрка, привет драгоценный! А я освежиться забежал по-быстрому, эта пыльная Москва мне слегка не по себе, только душем и спасаюсь. Слышу, телефон дилилинькает, думаю, кто там, блин, чего от меня хочет? А это ты…

– Привет-привет, рад слышать земляка на чужбине! Чего делаешь, какие планы?

– Классно, что ты позвонил именно сейчас! Давай, собирайся, у тебя ровно полчаса, выползай из берлоги, и дуй к метро. Где ты там живёшь? А, на Щёлковской, хорошо, тогда по прямой катишь до Смоленской, выйдешь – из арки налево, у садового кольца стой, мы тебя подхватим, чёрная «девятка». Всё, давай, где-то в 19 там будем.

Московские приключения начинались прямо сразу. Зная Дениску, можно было не сомневаться, что встреча будет с интересными людьми, слово «мы» намекало, что один из этих людей будет за рулём, и инструкции по быстрым сборам тоже намекали на важные дела. Лёгкий на подъём юноша собрался даже раньше назначенного – а чего там – прополоснуть лицо, погладить лёгкую рубашку из сумки, да протереть кремом пропылившиеся ботинки. Папа отнёсся очень неодобрительно – всего два часа, как с поезда прибыл, и уже намылился куда-то, как он выразился, «шастать»!

– Пап… – спокойно проговорил парень, продолжая натягивать ботинок – я приехал, чтобы чего-то добиться тут. Для этого, просто необходимо встречаться с людьми, рассказывать о себе и показываться где-то. Особенно, если позвавший меня человек хорошо ко мне относится, и занят тем же вопросом что и я – трудоустройством. Я просто обязан ехать. Не переживай, я обязательно позвоню.

На это папа только скептически хмыкнул, но отступил в сторону, положив несколько купюр на тумбочку, пошутив – «Это тебе, на рассаду!». Российские деньги буквально полгода как прошли деноминацию, потеряв при этом 3 нуля в номинале, но приобретя красивый вид и неплохое качество, выигрывая на голову у украинских денег. В 96-м, в июле, ущербные карбованцы наконец-то, вывели из оборота, и с сентября повсеместно ходила новая валюта. Хотя, в газетах гуляли версии, что новые деньги уже три года, как были отпечатаны то ли в Милане, то ли в Канаде – на них самих было указано «Образца 1996 года». По качеству они были слегка получше, чем убогие предшественники, внешне немного похожи на новозеландские доллары (у него были в мини-коллекции, было с чем сравнивать), но всё таки не шли в сравнение с рублями, особенно – качеством бумаги. В любом случае, Юра был безмерно рад от того, что держать их в руках больше не придётся – какие-то они были не внушающие доверия, что ли…

По дороге он жадно впитывал дух столичной жизни, с удовольствием разглядывая всё вокруг. Большой город жил своей напряжённой жизнью, динамично двигая транспорт и заставляя спешить людей. Автобусы, маршрутки, люди, вывески – всё сменялось и, с виду хаотично, а на самом деле – закономерно, куда-то спешило. Украдкой он разглядывал людей в транспорте, пытаясь отгадать, кто из них кто – вот этот мужчина в костюме, вероятно, начальник в своей фирме, а вот эта милая девушка с твердым взглядом – скорее всего, секретарь у «большого босса», так неприступно она выглядела. Другие тут люди, это чувствовалось сразу, более жёсткие, самостоятельные, что ли… Вагон метро был полупустым, вечером в центр двигалось относительно немного людей. Покряхтывая на стыках, вагон переваливался с боку на бок, и вдруг из тоннеля вырвался на солнечный свет, явив перед собой Измайловский парк с одной стороны, а с другой – то ли водокачку, то ли пожарную башню, сложенную из тёмно-красного кирпича. Юноша всё разглядывал с любопытством, окружающие же отрешились от происходящего – кто-то дремал, большинство же читали – кто книги, но большинство газеты. Особенно популярен был «Московский Комсомолец» – смешное немного название, учитывая полную отмену комсомола лет 7 назад. Юра в нём не успел побывать, как раз «перед самым носом» состоялась отмена движения молодых ленинцев, когда он переходил в 9-й класс. Ребята на год старше успели там отметиться, его год уже не попадал.

В метро было очень уютно, ему нравилось всё. Мягкие дерматиновые сиденья, просторные опрятные вагоны, серебристые наполированные поручни, мягкий тёплый ветерок, залетающий в раскрытые настежь форточки, нёс специфический запах метро, и в тот момент он решил, что это запах приключений и движения. Перроны станций ему тоже нравились, они все были разнообразно-интересные – от величавой коричневой Электрозаводской до утыканной бронзовыми фигурами, как заправский музей, Площади Революции. А ещё поезд двигался очень быстро, как настоящий напористый москвич, ускорялся так резко и решительно, что аж внизу живота возникал холодок, а свист из окон становился просто оглушающим. Станция «Смоленская» тоже выглядела как музей, грандиозная, немного в римском стиле, из благородного, грязно-белого мрамора с интегрированными по углам полуколоннами – нечто среднее между древне-римскими термами и дворцом стародавних итальянских королей. Сердце аж немного сжималось от осознания – он здесь, он добрался и теперь может эту красоту наблюдать хоть каждый день, всё у него получилось!

Садовое кольцо добавило градуса в это настроение – плотный транспортный поток суетился по огромному восьмирядному шоссе, в первый раз в жизни он видел такую широченную улицу. Огромные помпезные здания зажали меж своих боков асфальтовую изогнутую линию, высотные здания были одно другого краше – гостиница «Белград» соперничала величественностью с гостиницей «Пекин», слева отбрасывала внушительную тень монументальное здание Министерства Иностранных дел. Автотранспортный поток совсем не был похож на крымский – каждая вторая машина являлась свежей престижной маркой, в основном – черным «Мерседесом» или «БМВ». Откуда такое богатство, он пока не представлял, но абсолютно точно собирался выяснить, и реализовать мечту – также вальяжно прокатиться по этому гладенькому асфальту на своём, безусловно престижном, автомобиле.

– Фа-фа! – коротко гуднула чёрное «зубило» в его сторону. Юра встряхнул головой, отгоняя мысли, а то даже не заметил приближения искомого автомобиля. Ооо, ничего себе, это что за такая интересная девушка вылезает с водительского места, и идёт к нему навстречу рядом с улыбающимся Дениской??

– Юрасик! – забасил товарищ, крепко его обняв своей медвежьей хваткой – ну вот и встретились! Знакомься, дружище, это Алла, москвичка симферопольских корней, прошу любить и жаловать!

Он смущённо пожал протянутую ему ладонь, дама тоже его разглядывала с благожелательным любопытством. Чёрные живые глаза, аккуратно уложенная шапка чёрных волос, высокая и крупная девушка, по последней моде была одета в фирменный спортивный костюм от Адидаса, и недешёвые кроссовки от того же немецкого производителя, и всё это ей необычайно шло.

– Куда летим, друзья? – осведомился он, устраиваясь посредине заднего сиденья. Машина была почти новой, ещё пахла заводом, обивка была какой-то невероятно мягко-велюровой. – И что это за номера такие хитрые, с серией 99?

Алла хохотнула, ловко отруливая от обочины и вливаясь в поток:

– Новая московская серия! Массово ещё не выдаётся, пока только 77 в ходу, а эта только к концу года пойдёт.

Юра замолчал, переосмысливая информацию. Новая престижная «девятка», похоже – в реэкспортном варианте, с номерами «не для простых смертных», виртуозно управляет автомобилем на механической коробке – да кто же она такая, чёрт возьми?! Да, умеет Денис сходиться с неординарными людьми, ничего не скажешь… Тот факт, что он тоже находится в этом автомобиле, лестно намекал на то, что и он относится к этой категории людей. Дениска только мечтательно улыбался, переводя глаза с девушки на друга.

– А едем мы, Юрец, сейчас на Большую Дмитровку, в самый что ни на есть центр – Государственная Дума там, Большой театр рядом и даже Кремль через дорогу. К моим друзьям-хоккеистам в офис заскочим, дело там есть, потом тебе предстоит лёгкая ознакомительная экскурсия со столицей нашей Родины. Рассказывай лучше о своих мыслях – что, куда, как, какие мысли о работе?

– Ну, ты же знаешь, Дениска, я давно горю желанием пойти работать в банк. Мне очень интересно попробовать себя в этой работе, я столько перечитал об этом, думаю, у меня получится…

– А кем именно, Юр? В банках ведь есть и казначейство, и бухгалтерия, и аналитическая работа… Определился с желаемым профилем?

– Да, давно. Меня привлекает клиентская работа, я хочу в этой области совершенствоваться – и вкратце пересказал ту давнюю встречу с блестящим банкиром, Альбертом Сергеевичем, чьи слова «За нами – будущее!» часто его согревали в институтские голодные годы, придавая сил в трудные моменты.

Месяц назад, с дипломом в кармане, он ходил в то здание на Вергасова, в надежде увидеться со своим «вдохновителем», однако там было закрыто, так впечатлившая его тогда табличка отсутствовала. После того раза, его, к сожалению, больше не вызывали, да и он не стремился забегать вперёд, решив дождаться окончания учёбы, и, видимо – не зря!

Денис засмеялся, услышав это.

– Да, я слышал про этот «Инвестиционный Альянс». Его создал руководитель Крымского отделения Госбанка в конце перестройки, у него какие-то завязки были с немцами, вроде собирался привлекать и обслуживать потоки инвестиций. Даже какую-то государственную помощь под это дело выбили, вроде, начали работу – головный офис у них был в Симферополе… Только ты знаешь – этого дядю убили ещё в девяносто пятом, много шума было, прямо в машине с женой и водителем расстреляли из автоматов. На повороте на Козлова, у военного училища, те на светофоре стояли, подъехал какой-то «Жигулёнок», вышли три «торпеды» с Калашниковыми и три рожка выпустили в салон. Средь бела дня, даже без масок работали, совершеннейший беспредел. Потом спокойненько сели и уехали восвояси, никого не нашли, Соловьёв рассказывал.

В салоне повисла тягостная тишина. Однако, работа банкира в нашей стране – тоже не фунт изюма. Ни высокая должность, ни богатство не защищали от таких рисков… Мир его праху, и вполне понятно, почему банк закрылся.

– Ничего себе – только и нашёлся, что выдавить Юра – ну у нас такого много творилась.

– да – кивнул Денис – у нас вообще было горячо очень, пока не назначили нам жёсткого генерала Москаля начальником МВД. Ты знаешь, наверное, у нас две группировки были мощные, «сэйлемские» и «башмаки», периодически грызлись друг с другом, воевали, делили сферы влияния и вообще, хулиганили по-всякому. Разгул был настолько мощный, что в начале 1997-го назначили нам его, хорошо себя зарекомендовавшего на Закарпатье – он там местные банды приструнил. И здесь, Геннадий Геннадьевич не церемонился – действовал крайне жёстко и решительно. Этих «бандюков» все побаивались, многие политики и высокие чины у них кормились.

Милиции раздали бронежилеты, появились у всех пэпэ-эсников и автоматы, АКСУ 5,45. Патрули усилили, появились и машины и бензин, появились засекреченные отдельные «летучие отряды» из офицеров. А главное – резкий курс на бескомпромиссную жесткость, даже жестокость по отношению к «вымогателям», которые отныне были вне закона. При малейшем намёке на сопротивление разрешалось применять оружие, это даже поощрялось. Применивших он защищал, каждый громкий случай разбирался с его личным присутствием, и как правило, оправдывался. Милиция быстро вошла во вкус, все причастные росли в чинах, стрельба стала привычным явлением даже в центре города. Так вот, уже к концу года были уничтожены практически все крупные группировки. От рядовых солдат до руководителей банд, всех подчистую – более 300 жертв! Причём загородную домину братьев «Башмаков» штурмовали с личным участием генерала, старшего застрелили при штурме, остальные сидят по «тяжёлым» статьям. Младший только в бегах, где-то в Испании, в международном розыске. Вот так бывает, а недавно власть «бандюков» казалась вечной и непререкаемой.

В этом году взялись за автотранспорт. С генеральской подачи было приглашено спецподразделение «Кобра», подчиняющееся напрямую только Министру внутренних дел. Ребята на мощных иномарках, с пугающей раскраской и эмблемами, каждый наряд включает сертифицированного эксперта по номерным агрегатам, вооруженные, никого не боятся. Право неприкосновенности отменили даже депутатам, и редким тут дипломатам – досматривались все! В итоге, конфисковали больше 100 машин, включая личную «Бэху» замминистра внутренних дел, и «Мерседес» Советника Председателя Совета Министров – машины в розыске Интерпола. Ну тут, хотя бы, обошлось без стрельбы, зато «вони» и кляуз на спецотряд было выше потолка. О ну всё, подъехали, пошли к парням в офис, у них всегда весело.

Ребята выбрались из машины, на углу Камергерского переулка. Сюда выходил задняя сторона здания Думы, улица была невероятно красивая, по европейски ухоженная, с обилием бутиков и вывесок, мигали вывески Московского театра Оперетты. Самый центр старой Москвы восхищал своей красотой и фешенебельностью, ещё в 1926 году господин Гиляровский описывал её «самой шумной ночной улицей старой Москвы, на ней находились Театр и клубы, возле которых до утра дежурили извозчики». В офисе было действительно весело – играл музыкальный центр, шумела дорогая кофе-машина, безостановочно производя густую ароматную жидкость для гостей, молодые и подтянутые парни сидели группками, громко обсуждая разнообразные темы. Мелькали слова «трансфер», «НХЛ», «ЦСКА», «контракт». Денис с Аллой ринулись к своему товарищу, высокому накаченному блондину.

– Сенька, привееет! Вот, знакомься, мой однокашник Юра, звезда нашей группы, красный диплом и прекрасное знание английского! Не нужен вам толковый парень в администраторы?

Юра поперхнулся, пожимая крепкую руку-лопату Семёна от такой неожиданно лестной характеристики. Тот приветливо улыбался:

– Рад знакомству! О работе подумаем, хорошие люди всегда нужны. День, Ал, пойдёмте ко мне на 15 минут, надо кое-что обсудить. Олеся! – кликнул он девушку со строгим лицом в брючном костюме – сделай гостю наш фирменный капуччино, устрой с удобствами. Отдыхай, Юр, мы скоро.

Олеся молча и ловко соорудила ему чашку, выдала вазочку с конфетами и печеньками, он от души поблагодарил и втиснулся в массивное кожаное кресло в углу, стараясь привлекать поменьше внимания, но при этом видя всё основное помещение офиса. А оно было немалым – метров 350 квадратных, может и более, разделённое на 5 разных зон, но без перегородок, стиль «open space», как узнал он впоследствии. Обстановка была именно такой, как ожидаешь увидеть на самой дорогой улице самого дорогого города, в офисе у явно небедных людей. Высоченные потолки, метра 4, лепнина и барельефы на потолке, пол из наборного паркета, слегка хрустящий под ногами.

Одна из группок ребят была чуть побольше других, около десятка человек на трёх диванах сидела полукругом. В центре внимания был коренастый невысокий блондин, с пронзительно голубыми глазами и курчавой светлой шевелюрой. Юра, по чуть-чуть прихлёбывая божественно вкусный напиток, прислушался к разговору.

– … Ну и представляете, эта чёртова травма два года мне не даёт покоя и мешает не то что побеждать, играть! Это несчастное правое колено, сначала пострадало в битве с «Чикаго Блэкхокс» – жуткий хруст, адская боль, разрыв всех связок. Только залечили, выехали на Кубок сборных мира-96, первая же выставочная игра – и этот цепкий амеровский капитан, Брайан Лич пошёл в меня коньком вперёд, да так, гадёныш, «удачно» попал, что я чуть сознание не потерял. А ведь я капитан нашей сборной, на меня много надежд, ну хоть плачь от бессилия. Кое-как на лёд выходил, без особых результатов. Дальше сами знаете – 4 место, Россия впервые за 7 лет даже не вышла в плей-офф… Ну, а до кучи – травма спины, худшая результативность последних пяти сезонов, эх…

Потом – долгое восстановление, два плохих сезона, как раз в тот момент, когда на меня делали основную ставку, Сашку Могильного подтянули мне в пару, купили за сногсшибательные деньги Марка Мессье, ещё бы – звезда Кубка Стэнли-94 и лидер канадской сборной! А я из травм не вылезал… Начались проблемы с руководством клуба, добрый Пэт Куинн внезапно оказался не очень добрым, зато ужасно требовательным. А что я могу сделать, если в полную силу выложиться не могу, хоть протез вместо колена ставь – с грустными глазами улыбался крепыш.

– А дальше то что, Паш? – разорвал молчание вопрос чернявого паренька лет восемнадцати с виду.

–Что-что… Капшто! Пэт Куинн, наш «папка», меня отстаивал, сколько мог, но уже под ним самим кресло зашаталось. Не такой уж он великий и могучий клуб, этот, блин, родной «Ванкувер Кэнакс», чтобы тратить на нас по 20-30 миллионов за пятилетние контракты, без мощной отдачи и громких побед. В ноябре уже его купил новый владелец, мультимиллионер Джон Макко, и Пэта вышибли на улицу почти мгновенно, что, в общем-то, понятно – мы занимали последнее место в конференции, хозяева такое не очень любят.

– А ты как? У тебя же с клубом пятилетний контракт вроде..

– Как-как… Каком кверху! – невесело пошутил рассказчик – вот, с вами сижу, минералку с кедровыми орешками потребляю. Меня, скорее всего, выменяют куда-нибудь, не сложились отношения с новым руководством. Пригрозили, что если не вернусь, накажут на годовой оклад. Пошли они все, грамотного мужика выгнали, не поверили в его потенциал, а ведь он этот вонюченький клуб сумел до Финала Кубка Стэнли дотянуть, в восьмом только матче нас титулованный «Нью-Йорк Рейнджерс», еле-еле, осилил. Такое достижение – это вам, ребятки, не кот чихнул!

Парни загалдели, обсуждая услышанное, а Юра глядел на крепыша, во все глаза. Да это же… Нет, не может быть! Хотя – почему не может….

– Юрчик, не заскучал? – хлопнул его по плечу вернувшийся Денис – готов дальше двигаться по столице?

– Деня… – потянул товарища за рукав парень – глянь, пожалуйста, меня глаза не подводят? А то ущипнуть хочется себя самого…

– Не подводят, Юр – хохотнул довольно Денис – это именно он. «Русская ракета», легенда хоккея, Павел Буре собственной персоной. Самый высокооплачиваемый россиянин, на сегодняшний день – 5 миллионов долларов годовой оклад. А заодно и потомок древнего купеческого рода, поставщиков Императорского двора, между прочим. Офис его друзьям принадлежит, он здесь частенько бывает, да и играет с ними иногда, в ЦСКА. Ладно, брат, поехали.

Ребята вышли на улице, вдыхая вечерний московский воздух. И почему крымчане считали, что в Москве воздух мерзкий и грязный? Ничего подобного – тёплый ветерок обдувает лицо, чистая мостовая и бордюры – ни одного фантика не валяется, воздух приятный, с лёгким привкусом хорошего ресторанного мяса, нежный розовый багрянец медленно подступающего заката на горизонте – просто прелестнейший вечер.

– День, что то я не пойму, подскажи пожалуйста. Времени то уже почти девять вечера, а всё никак не смеркнется…. Странно… В Крыму то в это время уже цикады в полной темноте поют, звёзды спокойненько считать можно… А тут люди в офисе ещё толпой сидят, на улицах полно народу и машин, даже солнце не планирует садиться.

– Юрка, привыкай, здесь просто совершенно другой ритм жизни, москвичи важные дела часто вечером решают, днём им как бы жарко, да и работа днём у всех. Да и находимся мы настолько севернее, что здесь темнеет в июне – июле не раньше 22 часов, и такие долгие-долгие закаты, да ещё и красивые. Помнишь – «Подмосковные вечера»? Не зря же им такую романтичную песню посвятили. Поехали к нам, у нас переночуешь, утром опять по делам поедем.

– Поехали, конечно, только папе надо отзвониться обязательно, а то волноваться будет. Хоть я и прожил пять лет абсолютно самостоятельно, он всё равно относится ещё как к ребёнку, понятное дело.

В простенькой съёмной квартире, троица сидела за кухонным столом времён раннего застоя. Вчерашние студенты в еде были неприхотливы: отварная картошечка, серый хлеб, банка консервов да две высоких пластиковых бутылки, с невиданным ранее пивом «Очаковское». Сытно, быстро, полезно – что ещё нужно для отличного завершения столь длинного и необычного дня? Пожалуй, только обстоятельная, взаимоуважительная беседа с умными собеседниками обо всём на свете.

Денис рассказывал о своих планах, его привлекал туристический бизнес – какие-то из его многочисленных товарищей открывали многообещающую фирму, и собирались заниматься приёмов гостей из Китая, обеспечивая им поездки по городам «Золотого Кольца». Учитывая возрастающий интерес этой трудолюбивой нации к большому соседу, открытые теперь границы бывших советских республик, постоянный рост их численности и благосостояния – бизнес обещал быть весьма успешным, и Денис стремился в нём занять свою нишу. Он и товарища пытался завлечь, обещая устроить на вполне неплохую начальную должность и зарплату, но Юра, улыбаясь, отнекивался – его устремления были тверды, клиентская работа в банке – это именно то, к чему он себя готовил.