Хроники исступленных. Книга вторая. Мне отмщение, аз воздам

– Скоро поймешь, – пообещал Юник. – Все поймешь. Господа, приступайте, – обратился он к солдатам. – По приказу Правителя мы забираем этого человека. Предлагаю следовать за господином Винтом.

14

– Объясняю суть обвинения, – начал Юник, дождавшись, когда Винт разложит свои страшные инструменты. – Двенадцать часов назад вы приказали кремировать тела недавно умерших исступленных – одной женщины и четырех мужчин, совершив чудовищный противоправный подлог. Вы заявили, что были кремированы тела якобы отравившихся плебеев, с боем проникших на последний шестнадцатый подкидыш, а затем в Большой корабль. До настоящего времени эти негодяи скрываются от властей, причем так ловко, что наш Правитель вынужден предположить, что на корабле формируется второй центр власти, прочно обосновавшийся и неуловимый. Предполагаю, что вы предприняли эту чудовищную комбинацию в надежде легализовать преступников незамысловатым способом – придать им статус законных пассажиров и, следовательно, навсегда уберечь от преследования и заслуженного наказания. Тем самым вы вступили в сговор с людьми, находящимися вне Закона. Но, замечу, я высказал только предположение. Потому первый вопрос: вы сознательно осуществили это мероприятие?

– Я не стану отвечать, – сказал Франк с нескрываемым презрением, – Мотивы моих поступков относятся к высшим секретам государства и могут быть озвучены только в присутствии господ, имеющих права на владение этими секретами. Мне известно, что вы не входите в круг этих лиц и, следовательно, такими правами не обладаете.

Юник ничего не сказал. Он признал, что это дело не такое простое, как показалось сначала, что впереди подводные камни, преодолеть которые ему едва ли под силу, что он опять ввязался в события, которые заведут его туда, откуда не выбраться. Он с опаской и трепетом всматривался в сидящего перед ним совершенно спокойного человека, едва ли подозревающего, что его ждет. Он мысленно представил себя на месте несчастного и ощутил неодолимо накатывающий приступ тошноты и противной слабости.

– Где у тебя удобства? – обратился он к Винту, едва выговаривая слова от подступившей рвоты.

– Что ты имеешь в виду? Гальюн, что ли?

– Ну, да, – еле слышно произнес Юник.

– Там, – отмахнулся Винт. – По коридору, налево.

Юник едва втиснулся в тесные удобства, представив, как тяжко приходится широченному Винту. Его вырвало – завтрак не впрок. Дождавшись, пока ладонь, сложенная горсткой, наполнится струйкой теплой воды из-под крана, он прополоскал рот и смочил лицо. Немного полегчало. Преодолевая головокружение, сгорбившись, он шатко поплелся туда, куда идти ему совсем не хотелось.

Между тем, Винт трудился. Деловито сопя, специальными ремешками, которых у него был целый мешок, он раскреплял руки и ноги Франка к подлокотникам и ножкам прочного металлического стула, на котором тот сидел вызывающе прямо. Франк терпел, не сопротивлялся и вскоре был полностью обездвижен и беззащитен.

Юник с удивлением и тревогой наблюдал зловещие приготовления, но не вмешивался. Все его внимание было обращено на подследственного. В этом человеке ему никак не удавалось обнаружить внешние признаки, присущие, в его представлении, искусным врагам. Напротив, это был самостоятельный знающий себе цену мужчина тридцати с небольшим весен довольно приятной наружности. Его скуластое сухое лицо выглядело приветливым и серьезным, крепкое мускулистое тело было подвижно и наверняка тренировано регулярными силовыми упражнениями. Словом, это был отличный экземпляр исступленного – такого на улицах столицы встретишь не вдруг.

– Вы это напрасно, напрасно, – сдержанно заспешил Юник, помалу стараясь завестись. – Не пожалеть бы… Я ведь не шутить… с вами… с тобой… здесь… Впрочем, уговаривать не собираюсь. Как знаешь… Вынужден предоставить слово Винту. Не пожалеть бы, когда будет поздно. Ты слышишь, Винт? Твоя очередь.

Винт, стоящий расслабленно перед Франком, резко напрягся, повел плечом, дернувшись навстречу, и шумно выдохнул. Удар кулака пришелся подследственному в переносицу, там что-то смачно хрустнуло, обмякшее тело Франка провисло на ремешках, из разбитого носа обильно хлынула кровь.

– Может быть, теперь начнешь отвечать? – спросил Юник дрожащим голосом – он впервые в жизни присутствовал при настоящей пытке.

Франк молчал, только судорожно хватал воздух окровавленным ртом.

– Что с ним? – обратился Юник к Винту. – Неужели?..

– Не боись, очухается. Клиент в шоке. Я же только…

– Так сделай что-нибудь, – крикнул Юник. – Приведи его в чувство.

– Правитель велел: не церемониться, – уверенно произнес Винт. – А как не церемониться, не сказал. Вот я и не церемонюсь, какие уж тут церемонии. И еще он приказал действовать круто. А ведь я, считай, и не приступал, как положено, чтобы круто…

– Ты это брось, Винт, – сказал Юник, опомнившись. – Тебе, смотрю, человека укокошить раз плюнуть, а мне отвечать.

Но Винт не слышал. Он коротко размахнулся своей дубинкой и резко опустил ее поперек ключицы. Франк истошно заорал от боли, рывком запрокинув голову и страшно ощерив рот.

Винт высвободил из ремешков руку несчастного, она повисла тряпкой.

– Я же говорю, клиент жив, – сказал он, усмехнувшись. – Видно сразу, живучий гаденыш.

– Подожди, – крикнул Юник. – Ты его убьешь…

– Да не дрожи ты, не дрожи, – проворчал Винт. – Смотрю, лица на тебе уж нет, а ведь мы едва приступили. Успокойся, такого перца не укокошишь вдруг. Это я тебе говорю. Он сам кого хошь укокошит. Продолжай допрос, начальник, не волынь. Видишь, клиент очухался…

– Я все еще жду ответа, – напомнил Юник, с опаской взглядывая на Винта, поигрывающего дубинкой. – Не гони, Винт, успеешь. Спрашиваю еще раз: ты будешь отвечать?

– Нет, – еле слышно выговорил Франк и немедленно безжалостная дубинка Винта опустилась на его бедро.

И вновь дикий крик и ощеренные зубы… И следом удар за ударом – крушащие, не оставляющие надежды…

– Прекрати, Винт! Остановись!..

Собственный крик Юника перекрыл вопли подследственного…

Правитель всматривался в искаженное мукой лицо руководителя службы безопасности. Франк судорожно дышал разбитым ртом, его лицо было в крови, нос сворочен на сторону, губы – кровавое месиво, между ними вместо передних зубов черная щель. «Умеет, подонок, – зябко поеживаясь, думал он о Винте. – Только что был человек живой, и вот он изломан и неспособен даже держаться прямо – обвис мешком».

– Не понимаю, Франк, как ты мог предать? – наконец заговорил он сдержанно, но не совладал с собой, сорвался на визгливый обиженный крик: – Молчишь? А ведь я тебе верил. Никому не верил, одному тебе. Понимаешь, мерзавец? Ты обманул мое доверие, и скоро умрешь. Ты умрешь даже в том случае, если ответишь на все вопросы, которые задает тебе следователь. Даже если назовешь всех своих подельников. – Он замолчал, застыл, понурившись головой, и молчал. Продолжал, собравшись: – Но как же ловко вы меня провели. Подумать только… Покончили жизнь самоубийством… Задумано превосходно. Надо же, устроили настоящий спектакль. Жаль, исполнение подкачало, а то… – Оборвался и вновь повысил голос. – Так я тебе и поверил. Нашел простака. Молчишь? Я задаю последний вопрос, Франк. Скажи мне, где ты берешь такую силу? Напрасную силу. Ты говорить будешь?

Но Франк закрыл глаза, обмяк, потерял сознание.

– Позовете, когда придет в себя, – сказал Правитель резко и пошел к выходу. – Больше не бейте, хватит с него – бесполезно… Эти люди на прямые вопросы не отвечают – умирают молча…

Вернувшись к себе, он первым делом постучал в дверь комнаты Коры. В ответ тишина. Приотворил дверь. В комнате было темно. «Спит, – подумал. – Приняла лекарство, уснула. Как же она измаялась. Какая все же глупость забрать ее с собой. Осталась бы на Земле, прожила бы еще какое-то время. Тея была бы неподалеку…»

«Больше нет Теи, – сказал он самому себе и почувствовал, как деревенеет от приступа злобы. – Она одна виновата – ее предательство. И этот лекаришка Герд… Ничтожество… Представить Тею рядом с ним – немыслимо».

Он вспомнил, что, как только узнал, спросил: «Как такое могло случиться?» – Она, виновато пряча глаза, коротко объяснила: «Это любовь». – «Какая еще любовь? – загорелся он. – Это же выдумка, миф…» – Она возразила упрямо и просто: «Нет, это не выдумка и не миф, это любовь…»

«До Герда бы дотянуться теперь – вот задача. А что, если попробовать?..»

Эта мысль показалась заманчивой. «Действительно, стоит приказать и дело будет сделано в лучшем виде, – подумал он. Ожила надежда. – Верные люди, оставшиеся на Земле, справятся. Может быть, и вправду приказать?.. Но тогда Адам точно убьет Тею. Накажет за своего прихвостня. Разве она заслужила? Ну уж нет, только не это. Какое несчастье – покуситься на собственное дитя…»

Спустя час объявился Юник. Его лицо светилось. Он изо всех сил старался согнать неуместную стыдную улыбку, вернуть серьезность, но ничего у него не выходило, он бросил стараться. И оттого его лицо окончательно исказилось, сделалось тупым и безнадежным. Теперь Правитель испытывал неодолимое отвращение, всматриваясь в это серое нечеловеческое лицо.

«С кем вынужден работать?» – в отчаянии спросил он самого себя и решил остановиться, не искать ответа.

– С чем пришел? – грубо спросил он.

– Заговорил, – прошипел Юник торжественным шепотом. – Франк заговорил.

– Все-таки добились своего? Умельцы, ничего не скажешь…

– Никак нет, больше не заставляли – он сам. Я запретил Винту. Отошел немного, решил не упорствовать. Никакого смысла…

– Тогда пошли, – приказал Правитель.

Франк все так же сидел, обвиснув. Свободно висели плети перебитых рук. При приближении Правителя он вздрогнул, трудно приподнял голову – взгляд его был осмысленным и непреклонным.

– Говори, – потребовал Правитель. – Некогда мне.

– Эти пусть уйдут, – выдохнул Франк едва слышно и напрягся в сторону Юника и Винта.