Пентакль. Пять повестей

Шоу затянулось. Пора кончать.

Я вынужден действовать только правой рукой, но этого достаточно.

Очередной финт оппонента, ухожу в сторону, тут же ныряю под летящую булаву, сокращая дистанцию, и наношу рубящий удар по бронированному бедру здоровяка. Симмер звенит в руке, предчувствуя убийство, и рассекает стальные латы, словно нож масло.

Крик боли, и вот уже противник стоит на одном колене, опираясь рукой о помост. Рядом лежит его конечность, отсеченная по самый пах. Из чудовищной раны в теле хлещет мощная пульсирующая струя алой крови, заливая все вокруг.

Ступаю вперед, поднося меч к горлу поверженного, но тут же опускаю оружие, глядя в пустеющие глаза несчастного, понимая, что душа уже покидает того вместе с соком жизни.

Людское море вновь заходится криками восторга от благородного поступка их короля.

Еще несколько мгновений, и безжизненное тело побежденного рушится на помост, глухо гремя латами.

Очередная смерть великолепного бойца – вот плата за непомерные амбиции этих буйных племен. Конечно, я в секунду мог бы воскресить его, вернуть к жизни, но не стану делать этого. Мягкотелость недопустима в подобных ситуациях. Эти переполненные жаждой славы гордецы не поймут такого, примут милосердие за слабость. Нет, они должны видеть, чем рискуют, посягая на власть повелителя мира.

Бой окончен.

Возбужденный народ неспешно расходится, с неохотой возвращаясь к своим обыденным мирским заботам, в ожидании очередного Часа Славы.

Легко зарастив ложную рану, иду в тронный зал. Что это? У входа целая толпа придворной челяди. Слишком много, неспроста. Их лица растеряны. При моем приближении все склоняются, пряча глаза, в которых испуг и смятение.

В груди шевелится холодный червяк дурного предчувствия:

– Что случилось?

Верный Чола делает шаг вперед. На лице смертельная бледность, голос сипит:

– Государь…

– Слушаю.

– Ваша супруга…

– Говори, бес тебя дери!

– Госпожа похищена.

– Что?! – я пулей взлетаю к вершине королевской башни, лихорадочно осматриваю спальню. Все на месте, никаких следов борьбы. Только опустевшая разворошенная постель. Сердце прыгает к горлу, откуда-то приходит уверенность, что все очень серьезно. Быстро спускаюсь вниз к оцепеневшим слугам. Голос срывается на крик:

– Как это произошло?!

Лицо несчастного Чолы сереет под моим взглядом. Он хрипло прерывисто шепчет:

– Все случилось… очень быстро, неожиданно. Что-то черное, стремительное… словно облако… вихрь… Оно ворвалось в ваши покои и… унесло госпожу Энесси.

– А на что была поставлена охрана, идиоты?!

– Мы пытались, делали, что могли. Но оно бесплотное… неуловимое… с этим невозможно было бороться.

Мир рухнул. Я не мог представить себя без любимой. Случившееся не помещалось в голове. Как так? Невозможно было даже помыслить, что кто-то посмеет украсть единственное сокровище у самого Творца?

Может это сон? Ущипнул себя. Больно.

Немыслимо!

Бросаю огненный взгляд на присутствующих, стараясь поймать глаза каждого:

– Упаси вас рок хоть намеком проболтаться о том, что здесь случилось. Это должно остаться тайной. Понятно?

Все дружно закивали.

– Клянусь, – я понизил голос до шепота, – ваша госпожа будет возвращена до следующего Часа Славы, а похититель – жестоко казнен. А сейчас мне надо уединиться, все обдумать. Вернусь только с женой.

Морская пучина. Это иной мир, совершенно не похожий на земной. Над головой серебрится далекая беспокойная водная поверхность. Лучи солнца с трудом пробиваются на такую глубину. Вокруг – полумрак, насыщенная кобальтовая синева. Неподалеку, словно живые серебряные монетки, снуют стайки мелких рыбешек. Песчаное дно усеяно крупными валунами, заросшими бурыми лентами водорослей. Рядом скучает крупная актиния, ее серое тело вросло в грунт, мясистые розовые щупальца терпеливо ждут залетную добычу. Маленький аквамариновый осьминог спрятался под камнем. Встретив мой взгляд, он шустро рванул вдаль, оставив после себя небольшое чернильное облачко.

Люблю это место. Здесь можно отрешиться, погрузиться в себя, просто отдохнуть.

Становлюсь невидимым и стараюсь успокоиться. Кожа наслаждается контактом с влажной прохладой морской стихии, глаза закрыты, сознание зыбко, как та вода.

Энесси… За тысячелетия существования Кнолоса со мной не случалось ничего подобного. Доселе жизнь текла спокойно, размеренно. И вдруг…

Впервые от начала времен у меня появился враг. Кто он? Кто-то, сотворенный мной? Человек? Исключено. Людям не доступны те способности, что проявил он. Но если это не представитель людского племени, тогда… У меня не было ответа. На подобное способен только я, или… равный мне. Но после миллионов лет одинокого бытия, я был уверен, что не имею собратьев. Увы, во вселенной только один Демиург. Но если так, тогда тупик. Ответа не было.

Что-то мне подсказывает: решение кроется внутри этих земель, а не за их пределами. Да, этот мир не прост. В нем существую не только я и человечество. Есть еще полубожественные разумные стихии, обеспечивающие стабильность и гармонию сотворенной системы бытия. Те, кто может пособить.

Стоп! Если не имеешь решения, надо найти того, кто подскажет.

Оракул! Сущность, держащая в руках нити судеб, способная видеть как прошлое, так и будущее.

Он должен помочь!

Далеко на западе в море впадает великая река Онтао. Ее широкая, изрезанная рукавами дельта представляет собой сплошное топкое болото. В самом сердце этой мрачной местности находится огромный гранитный монолит с пещерой в его подножье. Это и есть логово оракула.

Решено!

Я лечу низко, над самым побережьем, ускоряясь до тех пор, пока глаза не начинают слезиться от тугого напора встречного воздуха. Волосы развеваются на ветру. Заполошная чайка в последний момент сворачивает в сторону, чудом избежав столкновения. Время идет. Лесистый пейзаж справа постепенно сходит на нет, превращаясь в дикую бесплодную пустошь. Еще несколько минут полета, и каменистый грунт иссякает, оставляя место влажным травянистым зарослям. Это граница великих болот.

Спускаюсь на твердь.

Все. Мое путешествие по воздуху закончено. Таковы условия. Всякий, кто хочет воспользоваться услугами оракула, должен пройти эти топи своими ногами, без всяких ухищрений.

Путь долог и утомителен. Вооружившись длинной, полусгнившей палкой, пользуясь ей, как щупом, бреду по колено в мутной, густой от тины хляби, вдыхая нездоровую, пропитанную токсическими испарениями атмосферу. Полчища агрессивного гнуса атакуют со всех сторон, но я не реагирую на тварей, зная, что кровь Создателя им не по зубам.

Заблудиться невозможно, чувствую верное направление, знаю, что прошел уже больше половины расстояния.

Ночь наступает неожиданно, стремительно, как в тропиках. Найдя полянку посуше, устраиваюсь на ночлег. Мокро, неуютно, со всех сторон в уши льется раздражающее лягушачье кваканье. Усилием воли приказываю замолчать надоедливым земноводным.

Тишина.