Тайна великого Комбинатора и зигзаги любви

* * *

В этом молодом творческом отделе под личным воздействием, непосредственном участии и под руководством добродушного двухметрового гиганта Тёмы было создано добровольное «Общество Лосей». Члены этого общества, не обращая внимания на «точные научные» прогнозы погоды и реальные погодные условия, с завидной регулярностью каждую пятницу вечером с гитарами отправлялись в поход, перенося при этом на значительные расстояния большие и тяжёлые рюкзаки.

Группа молодых девушек и парней, здоровых духом и телом любила не только песни, «но кое-что ещё, о чём сказать не надо…» так что всё то, о чём они намекали в своих песнях, в воскресенье подтверждалось пустыми рюкзаками. Попасть в это общество мечтал каждый, но удавалось далеко не всем. Мечтал присоединиться к ним и Дулькин. В заявлениях он упорно подчёркивал свои физические достоинства, но дружный коллектив с там же упорством отказывал ему в этом в силу его основного качества, он не любил работать, так как работа (по его словам) нагоняла на него сон!

– Странно! – говаривал Дулькин, стараясь обратить на себя внимание творческого коллектива и, добавлял, – ток переменный, а шарахает-то постоянно.

– А тебя, Дуля, наверно всё время по голове? – смеялись окружающие.

– И вообще, – рассуждал Дуля, – при такой оплате иногда кажется, что работу придумали для того, чтобы утром было куда ходить. Одним словом, ОНИ думают, что нам платят, а МЫ делаем вид, что работаем!

– Ну, Дуля, если деньги тебя совсем не радуют, следовательно, эти приличные деньги не твои! Работать надо и всё будет…

Но Дулькин на это не обижался и продолжал систематически «работать» над улучшением образа «великого труженика». Основные выдержки из его правил «трудового поведения» с его же резолюцией красными чернилами «Работа не волк – в лес не убежит!» были изложены на белом листе бумаги в стихотворной форме и закреплены на стене сзади его рабочего стула.

«Принципы» молодого специалиста

Я согласен и впредь не платите,

Пусть шатает меня на ходу,

Не давайте жилья, не кормите.

Всё равно на работу приду.

День получки – нет траурной даты,

Просто нет её в этом году,

Не давайте паёк и зарплату,

Всё равно на работу приду.

Отдыхать всё равно не поеду,

Это море имел я в виду,

Чай пустой и сухарик к обеду,

Всё равно на работу приду.

И лечиться мне вовсе не надо,

Могут вылечить вдруг на беду,

Не нужны ни какие награды,

Всё равно на работу приду.

Ничего, что одежда в заплатах,

Я не вру Вам, имейте в виду,

Даже если проезд будет платным,

Всё равно на работу приду.

Я приду, даже если затменье,

Даже если начальник Иуда,

Даже если в мозгу помутненье,

Я приду! НО… РАБОТАТЬ НЕ БУДУ!!!

Под текстом довольно художественно изображена «ДУЛЯ» в цвете с автографом. И надо доложить, этого принципа Дулькин твёрдо придерживался: приходя на работу, он сразу садился к большому осциллографу, иногда даже забывая включить его, клал свою упитанную физиономию на резиновый «иллюминатор» и с сознанием выполненного долга, сразу же засыпал, издавая при этом определённые звуки. Уволить его не решались. Не хотели ссоры с СОВЕТОМ молодых специалистов и ПРОФСОЮЗОМ, так как в любом случае, по традиции, чтобы не выносить сор из «избы» коллектив «взял бы его на поруки». Но однажды, Лосиный коллектив решился приобщить этого «великого труженика» к походной жизни, взяв в очередной поход, как они говорили на пробу, а точнее для проведения воспитательной работы и исправления трудом. И так как Дулькин был человек не слабого, десятка, то ему предложили нести самый тяжёлый рюкзак, с предварительно добавленными к содержимому шестью кирпичами. Но к удивлению пере воспитателей он безропотно согласился. Вечером на месте сбора, когда все разошлись по своим делам, оставив его одного охранять имущество, он шустро переложил кирпичи гиганту Тёме, а в свой рюкзак для придания прежней формы доложил сено. В походе и после длительных переходов на привале он чувствовал себя великолепно, так как проделка придавала ему силы и согревала его «трудолюбивую» душу. Он от души смеялся, шутил над формой рюкзака добродушного гиганта Тёмы, узнавая, как это удаётся Тёме при таком весе рюкзака сохранить его форму. Наверняка, мол, самое тяжелое и вкусное уже съел по дороге или передал другому, а форму исправил свежей травкой. Часто интересовался, не тяжело ли ему и сколько нужно добавить кг, чтобы тот прочувствовал вес, остальные дружно поддерживали шутки Дулькина и в свою очередь подшучивали над ним.

Пришли на запланированное место и стали выкладывать содержимое рюкзаков, чтобы сложить провиант в одну «продовольственную» палатку. Стал освобождать свой рюкзак и Дулькин. Вдруг истерический хохот Дулькина огласил лесную поляну. Все «Лоси» подбежали к нему. Дулькин безумным взглядом смотрел внутрь своего рюкзака, а там …, на дне…, красовалось шесть его полновесных кирпичей.

И тогда от всей души рассмеялись, Тёма и его «Лоси», которые скрытно провели обратную операцию. .…

* * *

В отделе автоматизации Пэр-Дуков, являясь представителем главного соисполнителя по обеспечению проектов новейшей техникой комплектующими изделиями, занимал достаточно заметное положение. За его «скромный» около полутора центнеровый вес и румяное лицо молодой коллектив величал его «ПЭРчиком». Он часто просил Оскара дать ему совет:

– Знаешь, у меня в голове полно творческих замыслов. Я могу разработать, совершенно уникальную схему автоматизации этого п/я или написать хороший роман. Мне мешает только одно обстоятельство, я не знаю с чего начать?

– А, вы возьмите чистый лист бумаги и начните, как все, с левого верхнего угла. Но вообще-то плохому танцору всегда что-то мешает!

Честно говоря, техническим талантом он наделён не был и не стремился его развивать, зато был всегда очень приветлив и исполнителен, и мог с ходу (по его словам) «обаять» женщину, не взирая, на её «технические характеристики». Но в реальности в этом плане, если ему что-то и удавалось, то только после длительной «осады» и ухаживаний. Особым вниманием и лаской ПЭРчика пользовались те особы, чьи папы, мамы или их родственники занимали значимое положение в социальной «лестнице». И его пэрчиковое обаяние росло в геометрической прогрессии, но в прямой зависимости от этого уровня.

Уже в зрелом возрасте Пэр-Дукова, при переосмысливании пути своего жизненного, вдруг ночью вместе с «Шизи» посетила свежая, но весьма неожиданная мысль. Он вдруг осознал, что его должность и оклад в меньшей степени зависят от его «таланта». Она, – «настоящая должность», но только с большой буквы, в большей степени зависит от уровня ступеньки в соцлестнице его жены или её родственников. И чем ближе он к ним, тем стремительнее и надёжнее его продвижение. Ступеньки любовниц он считал временными и легко уязвимыми. И использовав их, перемещался срочно в более защищённое место. Сейчас же он сильно сожалел, что эти «умные мысли» не смогли посетить его этак лет на надцать раньше, когда он решил отдать руку и кусочек сердца, очаровательной, с идеальной фигуркой Леночке с педагогического. Он сначала стал называть её Ляной, так как у него было хобби: из разных словосочетаний и стоящих в них букв, складывать новые слова и имена (Лена – Полено – Поляна – Ляна), а за ПОходку ПлывУщую и отменную ФИГУрку «Попуфигуляночкой», а она любовно стала называть его мой «Пэстик», видимо намекая, что его достоинство ассоциируется у неё с какой-то небольшой частью растения. У Попуфигуляночки в центре града была двухкомнатная квартира, с маленькой кухней, но с хорошим видом на высокую гостиницу и метромост над рекой, а у Пестика полутора центнеровый вес, румяное лицо и куча долгов. Когда знакомый встретил его однажды у «Сберкассы» и спросил:

– Вы, как и я, тоже держите сбережения в Сберкассе?

– Нет. Я их держу в самом надёжном месте.

– А это где?

– В долгах! – ответил Пэстик.

Правда, через несколько месяцев после совместной жизни с Ляной (по протекции её «важного» родственника), его в той же организации, где он трудился, пристроили по совместительству председателем жилищно-строительного кооператива «Крыша». И сразу же он стал нужным и узнаваемым человеком, прямым следствием чего являлось заметное снижение темпа роста его долгов и увеличение роста популярности. После этого весомого события новая семья вдохновилась на создание своего потомства.

Создание потомства, процесс конечно творческий и требует серьёзного и взаимно осмысленного подхода. Видимо по этой причине в их, доселе тихой, семейной «гавани» по вечерам стали проходить шумные, но регулярные испытания всех горизонтальных изделий на прочность. При этом содрогались потолки и стены, а сквозь шумовое оформление иногда прорезались стоны. Но КПД их совместной «работы» был, вероятно, не достаточен, так как в результате этих бурных ночей дети почему-то не появлялись. Основной причиной низкой результативности этих экспериментов Леночка считала избыточный вес своего благоверного.

– Послушай, Пэстик, все нормальные мужики на животе кубики себе выращивают!

– Ну и что? Я тоже выращиваю, шарик, но … большой!